неполных шестнадцать, даже не подозревала. Как не подозревала о многих
вещах, хранившихся в сумрачных книгах, в сумрачных картинах, в сумрачных
черепах давно ушедших людей... Он, Ленчик, сделал меня другой.
Ленчике почти ничего. И узнала позже, много позже, в коротких промежутках
между гастрольными турами, записями альбомов и съемками клипов; в коротких
промежутках между нашей с Динкой взаимной ненавистью: той самой ненавистью,
которая сильнее любви и которая заставляет людей держаться друг друга. И
ревниво следить, и, увязая в песке, шастать друг за другом по самой кромке
времени...
недоучившимся оператором, единственное, что он с грехом пополам закончил,
был тухлый "кулек" в Николаеве, с такой же тухлой специализацией -
"Режиссура массовых праздников". Как он вышел на алюминиевого магната
Пинегина - осталось тайной, покрытой мраком. Такой же тайной были и сто
тысяч долларов, выделенные господином Пинегиным на раскрутку проекта. Сумма
для шоу-бизнеса ничтожная, я поняла это уже потом, два года прожарившись на
попсовых сковородках, но Ленчик бы сумел обойтись и гораздо меньшими
деньгами, с него сталось бы. Троица, которую он приволок за собой в проект,
тоже была недоучившейся. Недоучившейся и недолечившейся. Поэтесса Вика, она
же - Виксан для близких друзей, крепко сидела на игле, музыкальная
гениальность Леши Лепко проистекала из тихой и нежной шизофрении, с
сезонными обострениями, во время которых композитор "Таис" с гиком и воплями
отправлялся в дурдом. Самым приличным из всей компашки был Алекс Мостовой,
кроткий Алекс, шестикрылый серафим с безнадежным раком поджелудочной.
такой коктейль кого угодно с ног собьет.
в ту же комнату. И застали там все ту же троицу. Виксан валялась на диване,
Алекс сидел на подоконнике, а тихушник Лепко, посверкивая очками, терзал
"Красный октябрь".
заторможенным, но довольно смешным матерным четверостишием. Позже я узнала,
что, обдолбавшись, Виксан обожает на ходу сочинять частушки с матами, прикол
у нее такой, хобби.
торопить события...
придется... Все очень симпатично и даже эротично... Не побоюсь этого
слова... М-м-м...
гамадрилами, честное слово... Извращенцы...
Ни хрена ты не понимаешь в эротизме. В гомоэротизме... Не побоюсь этого
слова... М-м-м...
пугать девчонок раньше времени.
взгляд с Лепко на Вику и обратно. - В чем дело?
нимфеточка моя сладенькая... Ути-пути...
тетя немного не в себе, но она хорошая и милая... Местами... Она вам добра
желает...
вообще...
глупую фразу поэтессы, как щенок за комнатный тапок, и теперь вовсе не
желала с ней расставаться.
тишина. Даже Леша перестал измываться над клавишами.
яростного, что у меня побежали мурашки по спине.
же спустила.
непостижимым для нас образом, испортила ему всю обедню. Всю малину. Весь
малинник, тщательно подрезанный, политый и удобренный.
трехстраничныи контракт, китайскую грамоту, - не глядя и высунув языки от
осознания ответственности момента. А даже если бы и взглянули, то все равно
ни черта бы в нем не поняли, жалкие дуры-малолетки. "Жалкие дуры-малолетки"
- исподтишка называла нас Виксан в необдолбанном состоянии. В обдолбанном -
"нимфеточки мои сладенькие". Леша Лепко, схоронившийся за толстыми стеклами
очков, никогда не подавал голоса, он почти не общался с нами, предпочитая
посредников в лице Алекса или Ленчика.
двадцать шесть, сто сорок восемь.
подписями, он откупорил шампанское: прямо в подворотне, куда выходили двери
нотариальной конторы. И вооружил нас пластиковыми белыми стаканчиками.
даже побрился по поводу подписания контракта: и я впервые увидела его кожу:
северную, не очень чистую, слегка прибитую мелкими, почти незаметными
оспинками - такая кожа бывает у людей, торопящихся жить. Или одержимых,
сжираемых одной-единственной, но глобальной идеей.
Динка.
с шампанским шлепнулся на землю.
кроткой овцой, глупой и кроткой. А она - умной овцой. Умной и строптивой.
Он вытащил из бездонного кармана куртки еще один стаканчик и снова наполнил
его шампанским. И снова протянул его Динке.
потягивая предательское теплое шампанское, чувствовала себя в относительной
безопасности. И... И была на стороне нашего странного продюсера. Вернее, я
только сейчас поняла, что перебежала на его сторону. И мне вдруг до жути
захотелось, чтобы Ленчик ударил задаваку Динку по надменной, независимой
щеке, ткнул кулаком по зубам, ну, в крайнем случае, - выплеснул бы
шампанское ей в рожу... А оно бы стекало по Динкиному подбородку, по
дурацкой футболке с высокоморальной надписью "Together in Christ" ., как раз такой, какую партиями отправляют в секонд-хэнды
телевизионные проповедники. Да, потеки шампанского на целомудренной
христовой футболке смотрелись бы зашибись как! Так же, как и вспухшие лбы
обоих - Ленчика и Динки, того и гляди бодаться начнут. И если Динка сейчас
уступит, то ей всегда придется уступать. Всегда, всегда, всегда! И мы с ней
будем равны...
этого дня ты будешь делать все, что я тебе скажу.
иглы вниз сигануть?
ласково, но я вдруг отчетливо поняла: удавит.
еще будет время повыдрючиваться, обещаю. Тебе это еще надоест. Совсем скоро.
А сейчас ты должна закрыть глаза и поверить мне. Просто поверить.
Гаденьким, гиенистым, подлючим голоском.
материализовываться, то я пала бы бездыханной от свинцовой автоматной
очереди... Кой черт, автоматной, - зенитный комплекс СС-300 разнес бы мою
соглашательскую башку в клочья...
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Махров Алексей
Шилова Юлия
Куликов Роман
Сертаков Виталий