музыканты, художники и прочая публика. Какие-то грязные типы снимали в
прихожей ватники и потом, в ходе застольной беседы, когда они начинали
рассуждать об известном Толику по школьной программе Достоевском, совершенно
неизвестном Набокове и еще каком-то деятеле с труднопроизносимой и
казавшейся Бояну неприличной фамилией Керуак, оказывалось, что мужики в
мазутных ватниках - гениальные писатели, которые пишут "запрещенные" книги,
и, кроме писательской деятельности, осуществляемой почему-то в котельных и
сторожках, основным их занятием является запутывание следов и бегство от
постоянной слежки агентов КГБ.
которых Толик напрягался изо всех сил, стараясь не таращить восхищенные
глаза на их новенькие джинсы и белоснежные кроссовки.
что, гребенщиковский воспитанник?
Западе. В музыке и вообще... Ты просто похож... Там люди специальный грим
делают, волосы красят, а у тебя все натуральное. Тебе бы рок-звездой быть...
Ты на гитаре не играешь?
чернокожего, с которым ему сулят куда-то "вместе ходить".
парнишкой, ровесником Толика. Знакомство с Костей, носящим такую странную
кличку, парадоксальную и прекрасную в своей пустоте, ибо она ни малейшим
образом не отражала личность ее обладателя - бледного, светловолосого
одесского мальчишки, - оказалось для Бояна, как стали говорить несколько лет
спустя, судьбоносным.
буквально разрывало на части от этого желания, и он кипел, бурлил бешеной
энергией, направляя ее в любые русла, пригодные для достижения цели.
выяснилось чуть позже, столичных знаменитостей, находился в приятельских
отношениях с художниками, кинорежиссерами и писателями - не теми, что
приходили в гости к Викентию, а "официальными", портреты которых мелькали на
обложках цветных журналов и появлялись на телеэкране. При этом он мог
запросто позвонить Гребенщикову, здоровался за руку с Курехиным, увидев на
улице Цоя, орал во все горло: "Витька!!! Привет!!!" И никто из титанов
ленинградского андеграунда не считал это назойливой фамильярностью. Алжира
все знали и, кажется, любили.
и впоследствии. Алжир пытался объять необъятное и выжать хоть немного денег
из всего, что находилось вокруг. Точно так же любого человека,
встречавшегося ему на пути, он старался использовать для роста собственной
популярности.
после первой же встречи схватил Бояна и уволок к себе, как он сказал, "в
мастерскую".
"мастерской", где он и прожил следующие два с половиной года, Боян понял,
что Алжир, несмотря на собственную, стремительно нарастающую известность,
несмотря на обширный круг именитых друзей и знакомых, был все еще "пацаном",
провинциальным мальчишкой, таким же, как и Толик.
любой известный художник. Художник с большой буквы, не обязательно
живописец, график или скульптор. Алжир именовал себя Художником, не обладая
никаким талантом, не имея ни малейшего отношения к искусству. Он был
Художником, как сам говорил, "по жизни". Хотя именно в те дни, когда он
познакомился с Бояном, Алжир хвастался, что "разрабатывает тему" авангардной
живописи.
предназначенного к сносу дома, без горячей воды, но с не отключенным еще
электричеством - была завалена холстами с образцами этой самой "живописи".
фигуры, здания и животные, словно нарисованные пятилетним ребенком. Разница
между детсадовской живописью и тем, что Алжир называл "авангардом", была
лишь в размере полотен. Те "картины", что лежали в мастерской Алжира, имели
поистине гигантские габариты.
врубишься. Самая крутая вещь сейчас - живопись.
работы... А я уезжаю. Следи тут за порядком. Посторонних не пускай.
рубашки.
тобой свяжусь. Буду прилетать сюда...
живи пока. Набирайся ума. Да, тут может Петрович прийти.
ступенькам каблуками "скороходовских" ботинок, побежал вниз.
пускай его. Он беспредельщик.
недоумении. У него не было ни копейки денег, едой в мастерской даже не
пахло. Боян уже успел заглянуть в холодильник - тот был абсолютно пуст.
расторопность и что в любом случае это пристанище лучше, чем квартира
дальних родственников, которые со дня на день собирались попросить Бояна
поискать другие варианты, Толик снова вернулся к картинам Алжира.
и я так смогу. Неужели находятся мудаки, которые за подобную мазню деньги
платят? Что-то парит меня Алжир, не может быть, чтобы эту муть кто-то
покупал".
Алжиром договаривался.
дверь. Чего ему, в самом деле, бояться? Денег нет, а пропитание, так
сказать, хлеб насущный, в его положении можно получить только через общение
с себе подобными. Сидя на диване в одиночестве, ничего не дождешься.
Леков, про которого Алжир несколько минут назад сказал, что он
"беспредельщик" и что пускать его в мастерскую ни в коем случае нельзя.
Лекова в комнату. - Мне нужно связи заводить. А этот Леков тут, в
Ленинграде, не последний человек. Гений, все говорят. Только очень уж
веселый... Ну, да и я, между прочим, не лох какой-нибудь..."
раз на концертах, тащил с собой гитару в тряпичном чехле.
мешковатых черных брюках, стареньких кедах и грязной белой футболке.
сообразим.
пакетик. Боян опасливо посмотрел на запертую входную дверь.
в ладонь и смешал его с коноплей из пакетика. - Ты вообще-то кто?
он в курсе, можешь не волноваться. Я тут поживу малость. Поссорился с
предками, понимаешь ли. Нужно где-нибудь перекантоваться.
Корнев Павел
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Лондон Джек
Посняков Андрей