Чтение 27–й страницы книги ~Одна тень на двоих~

знакомые есть? Которые ремонтами занимаются? Посватал бы по знакомству,
чтобы не за бешеные бабки. А?

Черт его знает, вроде он не был законченным циником, этот самый
Веник.

В институте хорошо учился и, когда выяснилось, что инженер - это дело
гиблое и безнадежное и изменить в этом ничего нельзя, бомжом не стал, на
биржу определился, навыки какие-то получил, в ценных бумагах научился
разбираться. А вот к тому, что Данилов ему "по жизни должен", он очень
быстро привык, и научился этим пользоваться, и пользовался постоянно и
без зазрения совести.

Может, права Марта и нужно сказать однажды - все, хватит?

Говорить так уже поздно. Да и Марта знает только то, что сам Данилов
рассказал ей. Она не знает, как он виноват.

- Веник, я должен ехать. - Данилов протиснулся мимо хозяина в коридор
и сунул руки в рукава дубленки, стараясь не задеть белые стены.

- Завтра в двенадцать я у тебя, - напомнил Веник, как будто он был
проверяющим из налоговой полиции, - не забудь.

- Не забуду, - пообещал Данилов.

Он не стал ждать лифт, побежал пешком, все время повторяя номера
телефонов из Вениковой записной книжки. У него была плохая память на
телефоны и имена, он все время забывал их и путал и считал, что это от
того, что в шестнадцать лет у него был нервный срыв.

Он вышел из подъезда и огляделся по сторонам, как шпион, проверяющий
наличие слежки. Марта не могла приехать так рано. У него еще есть - он
посмотрел на часы - минут двадцать.

Резкий звук близко ударил в уши, и Данилов сильно вздрогнул.

- Хэлло, - сказала Марта, до приезда которой, по даниловским
подсчетам, оставалось еще двадцать минут, - ты меня не узнаешь?

- Откуда ты взялась?!

- Из Кратова.

- Я же тебе сказал, что через полтора часа!

- Данилов, ты неблагодарная скотина. Я очень старалась и поэтому
приехала раньше. Садись.

Данилов распахнул дверь и влез в высокую "Ниву".

- Спасибо, что приехала, - сказал он, усевшись, - мне нужно
позвонить.

У тебя есть ручка и бумага?

Он старательно записал телефоны, которые все время повторял про себя,
и посмотрел на Марту.

Она была бледненькая, но веселая. Он тоже улыбнулся, просто потому,
что ему нравилось, что она веселая.

- Я рад, что у тебя хорошее настроение.

- Отличное, - подтвердила Марта.

В ее жизни все было просто прекрасно - беременность, наступившая, как
водится, очень вовремя, Петя, мама, которую она обожала и с которой
ссорилась, работа, за которую все никак не "воздавалось", вчерашний
кошмар, как во сне, только нельзя проснуться. Вдобавок новые брюки,
которые ей очень хотелось надеть, оказались не подшитыми, с обрезанным
краем, обметанным черным шелком.

Черт побери, у нее нет времени их подшивать!

Когда Данилов позвонил, она предавалась своим печальным мыслям и
сердилась на себя за то, что им предается, но он позвонил, и "старый
друг" весело выскочил из своей будки, радостно залаял и заскакал,
преданно и вопросительно взглядывая в лицо хозяину и выражая немедленную
готовность бежать туда, куда позовут.

Вот тебе и старый друг.

- Куда поедем?

- Подожди, я позвоню.

- Я могу ехать, а ты звонить.

- Логично, - согласился Данилов и опять улыбнулся.

- Так куда?

- Ты уедешь или останешься на ночь? Марта вздохнула.

- Останусь, Данилов.

- Тогда давай доедем до моей машины, пересядем в нее, и я отвезу тебя
в ресторан.

- Давай лучше поставим мою машину и дойдем пешком. В вашем "тихом
центре" ресторан на ресторане и рестораном погоняет.

- Конечно, - моментально согласился Данилов, - тебе же нужно ходить.

Марта опять вздохнула. Чтоб он провалился, этот тон заботливого мужа!

Кажется, вчера она проклинала его за то, что он не обращает на нее
никакого внимания и у нее нет большой ладони, в которую можно уткнуться
носом. Что-то непоследовательна она нынче. Может, из-за необратимых
изменений, связанных с беременностью?

Сверяясь по бумажке, Данилов набрал номер и некоторое время молча
слушал.

- Алло, - сказал он, когда ответили, - мне бы Ивана Терехина.

Марта покосилась на него. Он никогда не говорил "мне бы", он говорил
"попросите, пожалуйста" или "могу я услышать?". В том, что он сказал
"мне бы", была какая-то странность.

- Иван? - продолжал Данилов. - Майор Мурашко, уголовный розыск. Вы
вчера были по адресу:

Новорязанский проспект, 131?

- Майор Мурашко? - пробормотала рядом изумленная Марта.

Данилов покосился на нее.

- Ну да, да. Да в том дело, что кража произошла по этому адресу. Вот
прямо вчера и произошла. А? Что - откуда? А-а... От соседей. Соседи
сказали, что вы приезжали в квартиру номер сорок три. Нет, утром.
Примерно от десяти до одиннадцати. Вот я и хочу узнать, не видели ли вы
кого на лестнице или в лифте?..

- Господи Иисусе, - сказала Марта, обращаясь к рулю своей машины, -
как он говорить-то стал! Глеб Жеглов, как есть Глеб Жеглов.

- А во сколько вы приехали? Как - в три? Почему вы говорите - в три,
когда мне точно известно, что приехали вы в одиннадцать?! Откуда!.. У
меня источники есть! - Он послушал немного, глядя в окно и старательно
отворачиваясь от Марты. - Значит, точно в три? Да, я понимаю, понимаю,
не волнуйтесь. Ну, тогда простите за беспокойство. Всего хорошего.

- Что еще за майор Мурашко? - спросила рядом изнемогшая от
любопытства Марта. - Мы играем в милицию?

- Иван Терехин приехал к Венику в три. - Данилов щелкнул панелью
телефона, закрывая ее, и зачем-то опять открыл. - Почему он мне наврал?

- Кто?

- Веник. Он сказал мне, что у него вчера были гости. Первый из
которых, этот самый Иван, приехал в одиннадцать утра.

- В гости приехал в одиннадцать утра? - удивилась Марта.

- Ну да. Он поссорился с женой или что-то в этом роде. По крайней
мере, мне так сказал Веник.

- Ничего я не понимаю, - заключила Марта сердито.

- Я спросил у своей секретарши, кому она в пятницу говорила, что я
собираюсь на дачу Кольцова.

Она говорила Лиде, Венику и Знаменской, это моя клиентка. Я решил,
что нужно проверить, где он был вчера утром.

- Только он? - перебила Марта. - А дамы?

- Дамы ни при чем, - твердо сказал Данилов, - а Веник сказал мне, что
все утро спал дома и что в одиннадцать приехал этот самый Ваня Терехин и
привез ему пива. Ваня мне только что сказал, что он к Венику приехал
после трех.

- Он не тебе сказал, а майору Мурашко, - поправила Марта.

- Ну да, - согласился Данилов. - Зачем Веник врал про этого Ваню?
Если он ничего не знает про разгром на даче, врать ему незачем. Какая
разница, во сколько к нему приехал приятель? Почему он сказал про
одиннадцать?

- Если в одиннадцать он был дома с приятелем, значит, в десять он
никак не мог быть на Рижском шоссе, - задумчиво сказала Марта.

- Вот именно. Почему он сразу сказал про одиннадцать? Почему он не
сказал, что гости к нему приехали, скажем, в два?

- Выходит, он знал, что должен как-то подтвердить, что в одиннадцать
был дома, - выпалила Марта, - а это значит, что про разгром на даче он
все знает.

- Ничего это не значит, - возразил Данилов не слишком уверенно, - это
значит, что он зачем-то мне соврал. И я не понимаю, зачем.

- А где ты взял телефон этого самого Вани?

- В портфеле у Веника. В записной книжке.

- Нет, Данилов, - решительно сказала Марта, - я ошиблась. Ты не Глеб
Жеглов. Ты - Эркюль Пуаро. Твоя тонкость и даже некоторое коварство в
ведении расследования меня восхищают. Можно я буду доктор Ватсон?

- Нет, - сказал Данилов, - нельзя. У Пуаро был никакой не доктор
Ватсон, а капитан Гастингс. Они помолчали. Марта смотрела на дорогу.

- Ты не знаешь, охранник жив?

- Не знаю. Я завтра, наверное, съезжу в больницу. Если он будет еще
жив.

- Данилов, - быстро произнесла Марта, - уж в этом ты точно не
виноват!

- В чем?

- В том, что охранник... что его ранили.

- Как раз в этом я и виноват. Его ранили из-за меня. Ты что, не
понимаешь? Тот человек пришел, чтобы наказать меня, но ему мешал
охранник, и он его покалечил. Если не убил.

- Дернул меня черт связаться с душевнобольным! - злобно выговорила
Марта. - Ты надоел мне, Данилов. Хуже горькой редьки надоел. Ну, если ты
во всем виноват, пойди и повесься.