Чтение 27–й страницы книги ~Высокие ставки~

Дальний конец конюшен был плохо освещен, и лошадь, стоявшая в последнем
деннике, была такая темная, что поначалу мне показалось, будто денник пуст.
Потом в темноте блеснул глаз, конь переступил с ноги на ногу, и на гладком
крупе сверкнул отблеск света.

Конь был черный. Совсем как Энерджайз.

Сперва я присмотрелся к нему потому, что он был черный, а потом, когда
разглядел его получше, с удивлением понял, что он действительно очень похож
на Энерджайза. Очень похож.

Благодаря этому сходству идея, которую я давно вынашивал, наконец
оформилась окончательно. Я с трудом сдержал смех. Эта лошадь - дар богов, а
дареному коню в зубы не смотрят...

- Что вы тут нашли? - добродушно спросил подошедший Уоррен.

- У меня дома стиплер - точно такой же. Уоррен посмотрел на круглый
ярлык, прилепленный на круп лошади. Номер шестьдесят два.

- Номер шестьдесят два... - пробормотал он, листая каталог - Вот он.
Черный Огонь, пятилетний мерин. Хм...

Он быстро просмотрел все, что говорилось о достижениях и родословной
коня.

- Довольно никчемный конь. И, похоже, всегда был такой.

- Жаль.

- Ага. - Уоррен отвернулся. - А вот тут есть ужасно славный рыжий
жеребчик...

- Уоррен, нет! - с отчаянием воскликнула Минти. Мы вернулись назад,
посмотреть на жеребчика. Уоррен разбирался в лошадях не лучше моего. Кроме
того, первое, что я прочел в каталоге, - это недвусмысленное предупреждение
аукционеров, что администрация не гарантирует качества покупки. Другими
словами, если купишь хромого ублюдка - сам дурак.

- Не обращайте внимания! - жизнерадостно сказал Уоррен. - Пока вы не
забрали купленную лошадь, вы можете обратиться к ветеринару, чтобы он ее
осмотрел, и, если что-то будет не так, вы можете расторгнуть сделку. Только
это надо сделать в течение суток.

- Это хорошо...

- Конечно! Можно даже рентген сделать. Битые колени видны на
рентгеновских снимках. Такие лошади могут ходить и выглядеть вполне
здоровыми, но в скачках они, разумеется, участвовать не могут.

- Так что же такое битые колени? - насмешливо вздохнула Элли.

- Трещины и ушибы в коленном суставе.

- Это от падения? - предположила Элли.

- Нет! - добродушно рассмеялся Уоррен. - От того, что лошадь слишком
много гоняли галопом по неровному грунту.

Я снова позаимствовал у Уоррена каталог, чтобы внимательнее ознакомиться
с правилами, и обнаружил, что ветеринарному осмотру в течение суток подлежат
только племенные кобылы, что на покупки Уоррена не распространяется. Я
осторожно сообщил об этом Уоррену.

- Тут сказано, - заметил я нейтральным тоном, - что разумно попросить
ветеринара осмотреть лошадь до покупки. Потом уже поздно.

- Да? - Уоррен взял каталог и вгляделся в мелкий шрифт. - Да, похоже, вы
правы. Эта новость его не обескуражила.

- Вот видите, как просто попасть впросак на аукционе!

- Надеюсь, ты об этом не забудешь, - многозначительно сказала Минти.

Уоррен, похоже, на самом деле несколько охладел к мысли о покупке рыжего
жеребчика. А я вернулся назад, чтобы еще раз взглянуть на Черного Огня, и
обнаружил юношу в джинсах и грязной, провонявшей потом рубахе, который
заносил в денник ведро с водой.

- Это ваша лошадь? - спросил я.

- Не-а. Я просто конюх.

- Что он делает чаще, кусается или лягается? Парень ухмыльнулся.

- По-моему, он чересчур ленив что для того, что для другого.

- А не могли бы вы вывести его из этого темного денника, чтобы я осмотрел
его при свете?

- Конечно!

Парень отвязал недоуздок от кольца и вывел Черного Огня на центральную
аллею, где ряд электрических фонарей уныло освещал длинное здание конюшни.

- Вот, смотрите, - сказал он, заставив лошадь встать так, словно ее
должны были фотографировать. - Недурен, а?

- На вид - да, - согласился я.

Я придирчиво осмотрел коня, ища различия. Но он был точно такой же. Тот
же рост, те же изящные формы, та же немного щучья голова. И весь черный как
уголь. Я подошел и похлопал его. Конь перенес это стоически. Может, он и
вправду такой смирный. А может, это транквилизаторы.

У большинства лошадей на голове и на шее шерсть образует завитки.
Количество и форма завитков вписывается в паспорт как отличительный признак.
У Энерджайза завитков не было вообще. У Паделлика тоже. Я внимательно
осмотрел лоб, шею и плечи Черного Огня, провел пальцами по шкуре. Насколько
я мог видеть при этом тусклом освещении и чувствовать на ощупь, у него тоже
не было завитков.

- Спасибо большое, - сказал я юноше, отходя от лошади.

Парень посмотрел на меня с удивлением.

- Вы что, не станете щупать ему ноги и смотреть зубы?

- А что, с ними что-то не так?

- Да вроде нет...

- Ну, тогда и возиться не стоит, - сказал я. Про то, что, даже если бы я
их и осмотрел, я бы мало что понял, я говорить не стал. Мы и так оба это
понимали.

- А есть ли у него вытатуированный номер на нижней губе? - спросил я.

- Да, конечно! - от удивления у парнишки брови стали домиком, как у
клоуна. - Его вытатуировали после его первой скачки.

- И какой номер?

- Да я не знаю...

Судя по его тону, ему и не полагалось знать таких вещей. И вообще,
человек в здравом уме такими пустяками интересоваться не станет...

- Посмотрите, пожалуйста.

- Ну ладно...

Парень пожал плечами и с ловкостью опытного человека открыл коню рот и
оттянул нижнюю губу.

- Насколько я вижу, тут стоит буква F, шестерка и еще какие-то цифры.
Здесь темновато, и потом, через некоторое время татуировка размывается, а
этому другу уже пять лет, стало быть, татуировке целых три года...

- Все равно спасибо.

- Не за что.

Парень сунул в карман предложенную мною пятерку и отвел Черного Огня,
вовсе не отличавшегося огненным темпераментом, обратно в денник.

Я обернулся и увидел, что Элли, Уоррен и Минти выстроились в ряд и
наблюдают за мной. Элли и Минти снисходительно улыбались мужским причудам, а
Уоррен качал головой.

- Эта лошадь за три года участия в скачках выиграла всего девять тысяч
триста долларов, - сказал он. - Он даже не окупает своего содержания.

Он протянул мне каталог, раскрытый на странице, где говорилось о Черном
Огне. Я взял его и прочел про себя довольно жалкий список побед Черного
Огня.

"В два года - призовых мест не занимал. В три - три победы, четыре
третьих места. В четыре - два третьих места. Итого: три победы, шесть
третьих мест. Общая сумма выигрышей - 9326 долларов".

В трехлетнем возрасте он делал кое-какие успехи, но только в
малопрестижных скачках. Я вернул каталог Уоррену, улыбнулся, поблагодарил
его, и мы не спеша двинулись к следующей конюшне. Когда даже Уоррену надоело
разглядывать лошадей в денниках, мы ушли из конюшен и принялись смотреть,
как на маленький выводной круг, обнесенный деревянной изгородью, выводят
первых лошадей.

Круг освещали расставленные вдоль ограды фонари, подкрепленные
прожекторами, спрятанными в кронах деревьев. Внутри, точно на сцене, кучки
людей лихорадочно наводили окончательный лоск на своих питомцев, надеясь
вытрясти побольше денег из неопытных покупателей. У некоторых лошадей гривы
были украшены рядами ярких шерстяных помпонов, спускавшихся от ушей к холке,
словно в цирке. Лот номер один, великолепно смотревшийся в алых помпонах,
картинно вскинул длинную гнедую голову и заржал.

Я сказал Элли и семейству Барбо, что через минуту вернусь, и оставил их у
ограды. После пары вопросов и одного неверного ответа я наконец нашел
переполненную контору аукционистов, расположенную в том же здании, что и
арена аукциона.

- Свидетельство от ветеринара? Пожалуйста. Оплата вперед. Если не хотите
ждать, подойдите через полчаса.

Я расплатился и вернулся к своим. Уоррен как раз решил, что пора
освежиться, и мы некоторое время простояли в теплой ночи рядом с одним из
баров, попивая "Бакарди" и кока-колу из бумажных стаканчиков.

Из десятка распахнутых дверей и окон круглого здания аукциона лился
наружу яркий свет. Внутри ряды брезентовых стульев начинали заполняться
народом, на трибуне в центре зала аукционисты готовились к вечерним торгам.
Мы допили свои напитки, культурно сунули стаканчики в урну и отправились
вместе со всей толпой глазеть на зрелище.

Номер один гарцевал вдоль барьера вокруг трибуны, изящно кивая своими
помпонами. Аукционист принялся нараспев расхваливать и превозносить
достоинства коня. Поначалу, пока ухо не привыкло, я ничего не понимал. Номер
один пошел за пять тысяч долларов. Уоррен сказал, что цены будут низкие
из-за тяжелой экономической ситуации.

Лошади выходили и уходили. Когда номер пятнадцать, в оранжевых помпонах,
был продан за сумму, вызвавшую в толпе возбужденное перешептывание, я
потихоньку пробрался в офис и обнаружил там самого ветеринара, раздававшего
свои справки другим покупателям.

- Номер шестьдесят два? - переспросил он. - Конечно. Сейчас поищу.