ему барменом, он отнес их к двум стоявшим под разноцветным абажуром
возле стены деревянным креслам.
своего бокала. - Значит, вы и есть тот самый брат, о котором он говорил.
Вы и есть Дерек.
что он рассказывал обо мне.
очки, и, глядя на несколько пухлое, но здоровое лицо, тонкие губы и
морщинки возле глаз, я бы, недолго думая, назвал его реалистом с
чувством юмора.
стремился закончить до начала скачек в Сандауне в два часа или еще
каких-нибудь, и все потому, что в состязаниях принимали участие вы и их
показывали по телевизору. Он любил смотреть на вас. Ему нравилось, когда
вы побеждали.
скачки вместе, и, после того как вы выиграли, он сказал лишь: "Вот и
хорошо".
когда вы чуть не сломали себе шею, упав с лошади, он сказал, что будет
рад, если вы бросите это занятие, поскольку скачки связаны с большим
риском. Ирония судьбы, а?
глухо. - Двадцать лет мы были друзьями.
уже никогда не вернуть, и чем больше я слушал людей, вспоминавших
Гревила, тем горестней мне становилось.
этим благодаря Гревилу, но мне всегда было далеко до него в этом
отношении. Казалось, он инстинктивно мог отличить ложь от правды.
"Искренность и доброта всегда очевидны, - говорил он, - и лишь в их
отсутствие начинаешь искать ответы на вопросы".
Хранение наркотиков. Уклонение от платы за лицензию на телетрансляции.
Преступления на сексуальной почве.., я имею в виду проституцию,
изнасилования, совращение несовершеннолетних. Гревил, казалось, мог
всегда безошибочно сказать, где кроется ложь.
поверите, что они вытворяют, пользуясь дипломатическим иммунитетом.
Гревил ненавидел дипломатическую неприкосновенность, но мы вынуждены ее
предоставлять. Кроме этого, мы имеем дело со всякими мелкими
бизнесменами, которые "по забывчивости" не платят дорожные налоги,
разъезжая на служебных машинах, и разбираем сотни случаев угона машин.
Другие дорожные нарушения, например, превышение скорости и тому
подобное, разбираются отдельно, как и мелкие правонарушения и дела
несовершеннолетних. Иногда нам достается и предварительное следствие дел
об убийствах, но мы, разумеется, должны передавать их в суд коронеров.
злодейством нам доводится видеть много глупости и нелепости. Порой это
вызывает смех. Я бы не сказал, что это действует угнетающе, - ты учишься
видеть подноготную мира, видеть грязь и обман, смотреть на мир глазами
преступников и понимать их порочную логику. Однако это лишь временная
утрата иллюзий - суд заседает не каждый день, а только дважды в месяц,
как в нашем с Гревилом случае, плюс немного работы в комиссии. Кстати,
вот то, что я хотел у вас попросить:
какого-то новомодного игорного клуба. Он говорил, что ему стали известны
тревожные сведения об одном из его организаторов, и на очередном
заседании комиссии Гревил собирался выступить с ходатайством об
отклонении их просьбы, несмотря на то, что изначально мы были склонны
решить этот вопрос положительно.
ответил я.
труда заодно со злополучным С поискать и эти записи".
два плоских черных предмета, одним из которых была записная книжка, а
другой напоминал портсигар.
неуклюжими на вид пальцами.
портсигар. - А книжку забыл на столе после заседания комиссии на прошлой
неделе.
внутри миниатюрные электронные шахматы, выглядевшие для любого игрока
весьма соблазнительно. Я взглянул на Трелони. Его взгляд непроизвольно
выражал глубокую грусть.
особенного, но, если хотите, можете взять их себе.
шахматы назад в карман.
досадой. - Как могла случиться такая нелепость?
взял черную книжку и открыл ее наугад.
обычно подшучивал над ним. Он говорил, что у него осталась
университетская привычка записывать свои мысли, чтобы лучше в них
разобраться. Когда я узнал о его смерти, то прочел эту книжку от корки
до корки. Я даже кое-что переписал из нее и надеюсь, это не вызовет
вашего недовольства. - Он улыбнулся. - Некоторые моменты в ней покажутся
вам весьма интересными.
чем вспомнив, извлек оттуда другую записную книжку с календарем скачек.
Объяснив что к чему, я показал ее Трелони.
указывая на цифры, - назвал имя Гревила, и какая-то женщина
недвусмысленно дала мне понять, чтобы я больше не звонил, так как она не
желает слышать это имя в своем доме.
разбирательств? С кем-нибудь, кого признали виновным?
бы выяснить, чей это номер. Однако непонятно, почему он оказался у
Гревила в записной книжке. Так вы хотите прояснить, в чем тут дело?
номер в тонкую записную книжку в черной кожаной обложке с золотыми
уголками.
поинтересовался я. Подняв глаза, он пожал плечами.
вопли. И все-таки нет. Большинство признают себя виновными, когда это
совершенно очевидно. Единственным врагом Гревила мог оказаться тот
организатор игорного клуба, который теперь уже не получит лицензию.
Гревил называл его наркомагнатом. Этот человек подозревался в убийстве,
но ушел от суда за недостаточностью улик. Он мог затаить большую злобу.
- Трелони помедлил. - Когда я услышал о смерти Гревила, я даже вспомнил
о Ваккаро. Но тут, похоже, нет никаких сомнений в том, что это был
несчастный случай.., да?
три этажа и разбился насмерть. На Гревила полетели только обломки. Это
могло произойти минутой раньше или минутой позже... - Я вздохнул. -
Ваккаро и есть тот "игрок", ждущий лицензию?
откровенным. "Нужно проверить", - решили мы. Затем кто-то поговорил с
Гревилом, и все всплыло на поверхность. Мы не знаем многих подробностей,
и нам нужны его записи.
Русанов Владислав
Дальский Алекс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Посняков Андрей