Чтение 27–й страницы книги ~Свистопляска~

помогает мне один такой - профессионал. Так вот, сдается мне, что я
случайно и на Вежховицкого вышел.

Я не выдержала пассивной роли слушателя.

- Если все это ты сделал один, без ментов, без свидетелей - грош цена
твоим открытиям! Неужели не понимаешь? Частному лицу не поверят ни
прокуратура, ни суд, глядишь, тебя же еще обвинят в злостном оговоре или
как он там у них называется...

Не на того напала, Яцек заявил твердо и непреклонно:

- А на оговор мне ....., не считайте меня за идиота, знаю, что и как
делать. И знаете, по-моему, уже понял, в чем тут вообще дело, не хватает
кое-каких конкретных доказательств, ну да это лишь вопрос времени,
вообще же материала у меня пруд пруди. Завтра привезу Шмагера, не
беспокойтесь, расколется!

И он отключился.

Я долго не могла успокоиться. Вот, пожалуйста, какие потрясающие
результаты можно получить и при частном расследовании! Разумеется, я
отдавала себе отчет в том, что, по сравнению со мной, Яцек располагает
гораздо большими возможностями, к тому же с детства по уши сидит вместе
с отцом в этих их холерных бизнесах, знает все нюансы, знает людей,
знает, чего от них можно ожидать, на какие штучки они способны. Ну
наконец-то забурлит это стоячее болото, вонь пойдет такая, что просто
невозможно будет сделать вид, будто ее не замечают.

И я принялась раздумывать над тем, как это произойдет. Сначала
заставить Шмагера заговорить. Это Яцек сумеет - силой, хитростью, с
помощью денег, на худой конец. Предположим, действительно Шмагер
спровадил Гавела на тот свет. Предположим, Шмагер упрется всеми четырьмя
лапами, будет отбиваться копями и зубами, не захочет признаться. Яцек
закусил удила, пойдет на все, но правду из него выжмет. Хотя и сейчас
понятно, сделал это мерзавец не для собственного удовольствия. Сведения,
которыми располагал Гавел, его угрозы и насмешки были слишком многим
опасны, нет, Шмагер действовал не в одиночку. Расколется, нет сомнений,
скажет, кто послал его на убийство, а тот важнее исполнителя. А потом
этот подонок Шмагер может хоть в Аргентину сбежать, это уже значения не
имеет, если предварительно всю сволочь на свет Божий вытянет, а я уж
сама постараюсь поднять вокруг дела как можно больше шуму, и Яцек прав -
....., мне на оговор!

Столь радужная перспектива привела меня в восторг, я как-то упустила
из виду то обстоятельство, что и мне могут попытаться заткнуть рот.
После того как я в Варшаве разделала под орех ипподромную мафию, а она
не попыталась перерезать мне горло, я пришла к выводу - видно, не такая
уж важная я персона, и слава Богу. Да что там я, есть много других,
которые знают больше меня, и с завтрашнего дня число знающих начнет
стремительно расти! Ключом к дальнейшему развитию событий является
Шмагер. Вот интересно, что Яцек станет делать с ним, когда доберется до
подонка? Сразу станет потрошить или для начала уши пообрывает? Ох, как
хотелось присутствовать при этом, хотя зрелище и не из приятных, но
очень уж хочется услышать, что тот расскажет. Да нет, ничего не станет
обрывать, существуют другие, более цивилизованные способы...

Минут через десять после звонка Яцека ко мне в окно влез Болек.
Разумеется, я не замедлила поделиться с ним радостной новостью,
разумеется, Болек ей обрадовался, но был какой-то встрепанный. Тут
только до меня дошло - не станет парень в пол-одиннадцатого ночи без
причины меня тревожить.

- Ну? - вопросительно буркнула я.

- Вот именно, - вздохнул Болек. - Получил очередную инструкцию - так
сказать, общего характера. Как я и предполагал, подбросили мне в
комнату. Теперь я должен каждый день находиться в Лесничувке с
двенадцати дня до трех...

Я удивилась - ведь это для него не такая уж неожиданность, с самого
начала велели ему околачиваться в Лесничувке.

- А теперь задание усложнили, - мрачно пояснил Болек. - Я не
договорил, пани меня перебила, мне ведено каждые полчаса навещать бункер
и рыться там в углу. Понимаете, от меня требуется кошмарная
пунктуальность, выходит, я должен туда-сюда бегать с часами в руках с
точностью до секунды! И к тому же должен изображать из себя местною
рыбака, сшиваться у лодок в рыбацкой одежде, никакой я не турист и не
отдыхающий.

- Что такое рыбацкая одежда?

- Да уж никаких цветастых плавок, обычные портки, ковбойка, резиновые
сапоги. Ковбойку, если жарко, имею право скинуть, рыбаки снимают. А если
дождь - черт их знает, зюйдвестка, наверное, только вот откуда я ее
возьму?

- Из магазина.

- Как же, разбежался, не столько у меня денег, чтобы выбрасывать на
ненужную вещь. И еще я обязан помогать настоящим рыбакам, когда те
вокруг своих лодок хлопочут, уж не знаю, подпирать их, что ли. Должен им
глаза мозолить, это ясно сказано в инструкции. Что это за новые выдумки?

- Возможно, потом тебе велят свистнуть их лодку, вот и надо, чтобы
тебя запомнили, - предположила я. - Ох, слишком все это запутано,
столько всего наворочено - не разобраться. А где товар?

- Понятия не имею, с тех пор, как забрали, назад не вернули. Но, как
пани видит, состояние боевой готовности не отменяется. И остаются в
плане два путешествия. А знаете, может, вы и правы насчет того, что
потом заставят лодку свистнуть, как-то раз интересовались, умею ли я
обходиться с рыбацкой лайбой.

- А ты умеешь?

Болек удивился вопросу.

- Еще бы! Со всем, что по воде плавает, я умею обходиться. Выходит, в
бункере меня будет ждать инструкция, получу я ее в последний момент, и
мы ничего не успеем сделать...

Решение я приняла мгновенно.

- Значит, я там тоже буду. Поблизости, на пляже. В бункер сбегаю
после тебя, сделаю вид, что забежала переодеться. И если кто станет за
мной следить, примет меня за последнюю кретинку, потому как в качестве
раздевалки помещение совершенно непригодное, ну да уж пусть принимает,
переживу.

- И в самом деле, пусть принимает, не все ли пани равно, - утешил
меня Болек. - Ведь вы же не собираетесь выставлять своей кандидатуры на
выборах?

- Ты прав, не собираюсь, не то, как законченную кретинку, как раз бы
и выбрали.

Мы еще способны были шутить, не предполагая, что очень скоро нам
предстоит пережить ужасные мгновения. Они уже приближались к нам
большими шагами...

***

- Такого еще не было, чтобы человека убили тросом от лебедки для
вытягивания лодок, - с недоумением и чем-то напоминающим претензию
произнес сержант Гжеляк. - Просто не представляю, как взяться за дело.

Я тоже ничего посоветовать не могла, ибо потеряла всякую способность
соображать. Уж если полицейский был ошарашен случившимся, что же
говорить о впечатлительной женщине? А полицейский, явно растерянный и
огорченный, машинально размешивал сахар в чашке с кофе, сидя у меня в
комнате за столом, и, похоже, собирался провертеть ложечкой дыру в
чашке.

- А вы вообще-то сахар положили? - осмелилась поинтересоваться я, по
собственному печальному опыту зная, что бывает по-всякому.

- Что? - очнулся сержант. - Кажется, нет.

- Ну так положите, будет, по крайней мере, что размешивать.

Бросив на меня взгляд обиженной лани, сержант послушался совета.
Просто жалость брала смотреть на парня! Видимо, эта жалость и помогла
мне прийти в себя. Надо же кому-то и делом заняться.

- Давайте вместе думать, - предложила я. - Иногда рассуждение вслух
здорово помогает...

***

В Лесничувку я отправилась к одиннадцати. До этого в укрытии
дожидалась прибытия Яцека со Шмагером, а дождалась Зигмуся. Этот,
подобно охотничьей собаке, в поисках меня прочесывал окрестности, но
меня не учуял, все-таки не собака. А Яцек так и не появился.

Болек же в Лесничувке действовал точно по инструкции: появился ровно
в полдвенадцатого, спустился к воде, посидел, любуясь морским пейзажем,
и полез вверх по склону дюн.

Приблизительно через час, когда немногочисленные загорающие покинули
пляж, ибо время близилось к обеду, он опять спустился и принялся
пялиться на подплывающий к берегу рыбацкий катер. Полюбовавшись, он
повернулся к морю задом, осмотрел пляж, очень стараясь не замечать меня,
поднялся на верхушку дюны и исчез где-то в районе бывшего пограничного
пункта.

И в самом деле подходила пора обеда, было уже полвторого. За
неимением ничего лучшего, я тоже уставилась на приближающийся рыбачий
катер с уловом камбалы. На нем было три рыбака. К берегу они подошли
легко, чувствовался опыт экипажа катера, да и море было спокойно. Вот
один из них спрыгнул в воду и сразу же направился через пляж наверх, на
верхушку дюны, где находился механизм, включающий лебедку для
вытаскивания на берег лодок и катеров, и где околачивался в данный
момент Болек. Вскоре и второй спрыгнул в воду и на берегу раскопал канат
с крючком на конце. Третий рыбак остался на борту судна, которое