Чтение 27–й страницы книги ~Банка с червями~

- Привет!

Она остановилась, посмотрела на меня, улыбнулась и подошла к "мазеру".

- Привет! Откуда ты взялся? - Она прислонилась к машине. Под тонкой
тканью платья колыхались груди.

- Да вот, намерен покормить себя, - ответил я - Не составишь ли мне
компанию? Терпеть не могу обедать в одиночестве.

Она быстро обошла машину и открыла дверцу.

- Куда едем?

- Любишь дары моря?

- Предпочитаю мясо. Здесь недалеко есть один ресторанчик. Называется "Бык
живьем". Знаешь?

Совсем как Берта. Цены в этом ресторанчике сразили бы и нефтяного шейха.

- Нет, туда не поедем, - сказал я твердо. - Я знаю другое местечко, где
можно получить такой бифштекс, что он у тебя на тарелке будет мычать.

Глория рассмеялась:

- Ладно, я просто удочку закинула. - Она уселась рядом со мной, и ее рука
оказалась у меня на колене. - Хорошая машина.

Я мягко убрал руку:

- Не сейчас, детка, ладно? Как-нибудь в другой раз.

Я привез ее в ресторан, расположенный в стороне от Парадиз-авеню. Трубы
там гремели так, что барабанные перепонки лопались, народу было полно, а на
официантах красовались костюмы матадоров.

Когда мы сели за столик и заказали бифштексы, Глория откинулась на спинку
и нацелила на меня свои груди.

- Где ты пропадал, красавчик? - осведомилась она. - Я не видела тебя с
тех пор, как тебя занесло в "Аламеду".

- Да так, болтался кое-где, а ты что поделываешь? Все еще выступаешь
там?

- Только по субботам. А ты чем занимаешься?

- Я? Гоняюсь за преступниками и иногда догоняю. Как Диас?

Глория бросила на меня долгий испытующий взгляд:

- Как ты сказал тебя зовут?

- Барт Андерсен. Она кивнула:

- Держись от Диаса подальше, Барт.

- Мне это уже говорили.

- А теперь я тебе говорю. Держись от него подальше.

Принесли бифштексы, и мы принялись за еду.

- Если этот Диас мерзавец, да еще и опасный, зачем такой симпатяге, как
ты, с ним водиться?

- Да с чего ты взял, черт побери, что я такая уж симпатяга? - Она громко
фыркнула. - Но ты прав, с кем бы я ни связалась, рано или поздно я начинаю
спрашивать себя, зачем он мне сдался, и никогда не нахожу ответа. Вся беда в
том, что я влюбчивая и влюбляюсь без памяти. Встретила этого слюнтяя Хэмела
и влюбилась! Потом из-за подонка Диаса голову потеряла. Да если я начну
перечислять, в каких только мерзавцев не влюблялась, ночи не хватит!

- Ты, я вижу, отчаянная! Ну а как бифштекс?

- Потрясный. - И она принялась за еду.

Я не мешал ей. Расправившись с бифштексом, Глория заявила, что хочет
пломбир и побольше бананов и вишен к нему. Я заказал и, пока она все это
смаковала, пил кофе. Когда с пломбиром было покончено, она удовлетворенно
кивнула, отодвинула стул и встала.

- Пошли! - сказала она. - Сейчас задам тебе работенку! Такого с тобой еще
не было, запишешь в дневнике!

- Я не веду дневников, - сказал я, расплачиваясь за обед.

- Ничего, заведешь. Обязательно, братец, заведешь. - Глория за руку
потащила меня из ресторана.

***

Разбудил меня телефонный звонок. Я с трудом разлепил глаза и покосился на
часы возле кровати. Пять минут одиннадцатого. Звонок словно бил меня по
голове. Рядом раздался стон, потом грубое ругательство, и Глория, голая,
приподнялась с постели.

- Не бери трубку! - прохрипел я. - Ничего срочного.

Я знал, что это Берта меня разыскивает. Приведя Глорию к себе, я сильно
рисковал. Но она так умело соблазняла меня своими прелестями, что я не мог
сопротивляться.

У меня в постели перебывало немало красоток, но Глория затмила их всех,
это было что-то особенное. Равных ей я не встречал.

Я предупреждал Берту, что у меня снова нет ни одной свободной минуты и
что в ближайшие несколько дней она обо мне не услышит, но Берта упивалась
мечтами о моем миллионе, и отделаться от нее было трудно.

Прозвенев еще несколько раз, телефон обиженно смолк.

- Привет! - улыбнулась мне Глория. Она казалась на зависть оживленной. -
Ну и ночка была! Правда, милый?

Чувствуя себя совершенно измочаленным, я едва сумел кивнуть.

- Хочешь кофе? Сейчас приготовлю. - Глория соскочила с постели и голая
побежала на кухню. Я смотрел ей вслед с плотоядным восхищением.

Через некоторое время она принесла кофе - крепкий, возвращающий к жизни.
Мы выпили по чашке, и я почувствовал, что руки-ноги снова начинают меня
слушаться. Потом мы выпили еще по чашке, на этот раз сдобрив кофе бренди, и
голова моя тоже наконец пришла в порядок. Глядя на Глорию, сидевшую рядом, я
сообразил, что она может оказаться полезной, самое время выудить у нее
кое-какие сведения.

- - Детка, - начал я, - расскажи мне про Диаса. Почему ты в нем
разочаровалась?

- Не нравится мне, что у него в "Аламеде" творится.

- А что творится?

- Я вижу, что Альфонсо хуже гремучей змеи, куда опаснее. Я его боюсь.

- Понятно. Но что там в "Аламеде" происходит?

- Стоит человеку поднять голос, и он немедленно погибает.

- Как старый Пит.

- И те двое мальчишек. Вот я и помалкиваю, не хочу, чтобы и со мной такое
случилось.

- Еще бы! Кто хочет? Значит, в "Аламеде" что-то творится?

- Диас кого-то там прячет. Отдал им верхний этаж.

- Кого же?

- Не знаю и знать не хочу. - Она поставила чашку. - Барт, я должна
уехать. Этот город надоел мне до рвоты. Пора отсюда убираться. Хочу поехать
во Фриско. Там есть один парень, он занимается стриптизом и зовет меня в
пару. Правда, за это он хочет получить от меня деньги.

- Деньги всем нужны, детка. Смотри снова не потеряй голову.

- Он другой. Ты не ссудишь мне десять тысяч долларов, Барт?

Я уставился на нее, открыв рот:

- Что-то я стал плохо слышать. Мне вдруг почудилось, что ты сказала
десять тысяч? Глория кивнула:

- Вот именно.

- Десять тысяч! Да ты что, детка? С ума сошла? У меня и двух-то не
наберется!

- Не ври! - У Глории сделалось злобное лицо. - Я же знаю, что Альфонсо
заткнул тебе рот - дал пятьдесят тысяч. Я слушала под дверью. Выкладывай
десять, а не то...

Вдруг я осознал, что сижу голый. Благодушная размягченность после
любовных игр вмиг исчезла. Я встал с постели и пошел в ванную. Побрился и
принял душ, стараясь протянуть время, а сам лихорадочно обдумывал положение.
Если у женщины делается такое лицо и она говорит "а не то...", к ее словам
следует отнестись внимательно.

Когда я вернулся в спальню, Глория уже оделась. Она стояла, глядя в окно,
спиной ко мне, и дымок от сигареты спиралью поднимался над ее рыжей головой.

Я оделся, потом полез в шкаф за револьвером. Кобура висела на вешалке, но
револьвер исчез.

"Да, Барт, дорогой, ты и впрямь должен быть с ней крайне осторожен", -
подумал я.

Глория повернулась и подняла правую руку. На меня смотрел мой револьвер.

- Ты это ищешь, Барт? - Голос у нее был хриплый, а глаза холодны как лед.

- Да никак ты собралась застрелить меня, детка?

- Я прострелю тебе ногу, если ты не дашь мне денег, - ответила Глория, и
вид у нее был такой злобный, что я поверил - она вполне на это способна.

Я осторожно отошел и сел на стул.

- Ты выжал из Альфонсо пятьдесят тысяч, - продолжала она, - а теперь я
намерена выжать десять тысяч из тебя.

Я глубоко вздохнул:

- Крошка, я бы отдал их тебе, если бы они у меня были. Но я все потратил.

- Не мели чепуху. Никто не может потратить такую сумму за пять недель.

- Ты права. Никто, кроме меня. У меня настоящий талант тратить деньги. И
еще у меня талант находить себе расточительных девчонок. Все мои пятьдесят
тысяч мы прокутили за четыре недели, катаясь на яхте. Откуда у меня такой
загар, как ты думаешь? Считаешь, я работал в шахте?

Глория не сводила с меня глаз, и я увидел, что лицо у нее вытягивается.

- Тогда давай отступное. - Она опустила револьвер. - Не мог ты потратить
все деньги! - В ее голосе послышалась жалобная нота.

Я вздохнул с некоторым облегчением. Пожалуй, непосредственная опасность
миновала.

- Мог. И могу это доказать. Пошли ко мне в банк, и тебе там скажут.

- Да заткнись ты! - Она швырнула револьвер на постель и повернулась ко
мне спиной.

Я поднялся со стула, подобрал револьвер и сунул его в карман.

Глория обернулась:

- Что мне делать? Фредди не примет меня, если я не войду к нему в долю.
Барт, а ты не мог бы достать денег?