Чего-то не хватало. Вернее, кого-то. Не хватало разношерстной компании
неунывающих бомжей. Не было ни попрошаек, ни старух - собирательниц
могильных цветов, Неуловимый Джо и тот куда-то запропастился. Да и сама
площадка у облупившейся арки ворот производила впечатление подозрительно
чистой и прибранной. Субботник у них здесь прошел накануне, что ли?
и прежде, украшали рекламные венки. За приоткрытой дверью было тихо, только
большая навозная муха жужжала, как ?Мессершмитт?, и отчаянно билась в
стекло.
которому я, помнится, отстегнула на сохранность цветочков на неизвестно чьей
могилке. Впрочем, это сейчас неизвестно, а тогда... Маленький картежник
зевнул, потянулся и снова скрылся во флигельке. Наверное, отправился партию
в ?дурака? доигрывать.
- голубые ели, отсюда и до могилы псевдо-Тимура рукой подать. ?Даму под
вуалью? я заметила издали. Она стояла у знакомого мне холмика, опустив
голову и сложив руки на груди. То ли скорбящая мать, то ли кающаяся
Магдалина. Впрочем, она-то себя, поди, безутешной вдовой считает. Ну ничего,
сейчас мы все расставим по местам.
хрустнувшая под каблуком сухая ветка смешала мои планы. Самозваная жена
Тимура обернулась. Смотри-ка, а ведь насчет горящего взгляда Алеся не
перебрала, именно таким меня и встретила Вероника Чулкова - ее глаза
сверкали из-под черной вуали, как два уголька на пепелище. А на могилке был
новый веночек - из желтых хризантем, с новой же ленточкой. Чтобы прочитать
ее, мне пришлось склонить голову набок. ?Моя нежность останется с тобой?
сообщали золотые буквы. Что ж, это, по крайней мере, звучит не так банально,
как ?незабвенному котику от киски?. По крайней мере, можно констатировать,
что качество скорби повысилось.
Мне не было резона ей уступать;
покосилась на его портрет и дружески ему подмигнула, чем еще больше взбесила
безутешную Веронику. Она двинулась на меня, подметая полами своей
бесформенной черной хламиды рыжую могильную глину.
пару шагов. Может, у этой Вероники ногти длинные и острые, как клыки у
тигрицы.
воинственной позой и фразой, полной патетики:
меня забавлять.
успела, а самозванка налетела на меня, как коршун, вцепилась мне в волосы и
принялась мотать мою голову из стороны в сторону, будто пыталась ее
выдернуть, как репку из грядки. Это было так больно и обидно, что я взвыла:
кто!
замешательством противницы, я вывернула шею и заглянула в ее лицо,
полуприкрытое дурацкой вуалью, а на нем, между прочим, ясно вырисовывалось
удивление.
словно испрашивая его совета, слушать меня дальше или не стоит. Ничего не
скажешь, натурально она прикидывалась.
мои волосы. Кто бы знал, как мне это надоело! Я предприняла отчаянную
попытку освободиться, но у меня ничего не вышло. Единственное, что мне
удалось, так это стянуть с Вероникиной головы ее старомодную панаму с
вуалью. Взору моему предстал почти голый череп, покрытый робко пробивающимся
ежиком из волос. Ухватиться тут было совершенно не за что. Интересно, зачем
она такое с собой сотворила? Назло кому-то, в знак протеста или у нее
просто-напросто не все дома? Лично я все больше и больше склонялась к
последней версии и теперь кляла себя за легкомыслие. Мало ли что еще придет
на ум этой идиотке! К тому же в таком безлюдном месте...
рук усилилась, я уперлась ладонями в ее плечи, пытаясь оттолкнуть, она не
удержалась на ногах, запутавшись в своих длинных обносках, и мы дружно
рухнули на свежий могильный холмик. Причем я, неловко шмякнувшись, подмяла
под себя венок из желтых хризантем. Что касается Вероники, то она шлепнулась
навзничь и смешно завозилась на спине, как жук, который не может
перевернуться. Я воспользовалась удачным моментом, подпрыгнула и пришпилила
ее к земле своей острой коленкой. Эта стерва недовольно заворочалась подо
мной, а я прикрикнула:
Тимура, а то мне некогда!
Глава 19
МАНЬЯК КРАСНОДЕРЕВЩИК
растревожили лежащего под ней покойника. Еще не хватало, чтобы он прикрикнул
на нас в буквальном смысле замогильным голосом:
превосходила ее в изворотливости. Да и опыт, полученный в ?Розовом
фламинго?, не прошел для меня даром. Вот только глина - не розовое желе, и
комков в ней многовато.
сучить руками, поднялась на ноги и принялась обирать с подола репейники.
Потом, всхлипывая и отфыркиваясь, разыскала в кустах свою идиотскую шляпку,
отряхнула ее и водрузила на стриженную под машинку голову. Жалкое это было
зрелище, если честно. Зачем она так себя изуродовала, ведь исходные данные у
нее очень даже ничего: выразительные глаза, тонко очерченный овал лица, вот
только насчет ног ничего определенного сказать не могу, поскольку длинная
хламида мешала их разглядеть.
желтых хризантем, и она расчувствовалась пуще прежнего. Разрыдалась, как
маленькая, жалобно причитая:
хотела!..
умершим. Тогда где мне его искать? Хотя в сумке у меня еще полтора десятка
фотографий с адресами, энтузиазма это обстоятельство не прибавляет. Я буду
бегать по ним еще неделю, а милиция тем временем... Короче, на нарах мне
придется скучать в одиночестве, без Тимура. Ох, не нравятся мне такие
расклады.
деле не знаешь, что он жив?
- не Тимур, а кто-то другой.
конечно. Пластинку у нее заело, что ли?
что в этой могиле лежит человек, который пытался убить Тимура. По крайней
мере, он так мне сказал.
потихоньку надоедать. - Я тоже думала, что он покойник, и носила сюда
цветочки. И еще одному местному бомжу за их охрану четвертак отвалила.
пластинку сменила.
пробормотала задумчиво:
имею. Вот думала, что ты это знаешь, но ошиблась. А мне он позарез нужен,
потому что я по его милости влипла в очень неприятную историю.
моя информация с трудом укладывалась в ее стриженой голове, что, впрочем,
неудивительно. Могу себе представить, сколько там всякого хлама! Сдается
мне, зря я ей все разболтала, прониклась, так сказать, сочувствием к ее
горю. С другой стороны, после всех смертоубийств, к которым я против своей
воли оказалась причастной, даже Тимур не осудил бы меня за то, что я выдала
его тайну. Мне бы только его найти хоть на пять минут раньше, чем за мной
придут с наручниками. И уж тогда я расколюсь на полную катушку, пусть Тимур
на меня не надеется. Все-таки я слабая и беззащитная женщина, а не
супервумен. А потому у него времени до вечера, и если он не объявится
раньше, я выложу скромным товарищам в серой униформе все, что знаю. А буде
они засомневаются, я призову на помощь Люську, которая видела Тимура живым и
почти здоровым.