Чтение 27–й страницы книги ~Гадюка в сиропе~

основном древние двух-трехэтажные дома, характерные для Москвы
девятнадцатого века. Когда-то они принадлежали купцам, традиционно
селившимся в этой местности, но в 20-е годы нашего столетия особняки
превратились в скопище коммунальных квартир, и дом номер десять не был
счастливым исключением. Красивая лестница с витыми чугунными перилами
привела меня к одиннадцатой квартире. Огромная обшарпанная темно-коричневая
деревянная дверь щетинилась двумя звонками. Я нашла табличку "Рюмочкина",
нажала три раза и стала ждать. Наконец где-то далеко загромыхало, дверь
распахнулась, на пороге возник старичок, похожий на гриб-боровик, -
маленький, кругленький, беленький, одетый в валенки, дубленую жилетку и
вытянутый синий свитер.

- Мне Леокадию Сергеевну.

- Знаю, - бодро рявкнул "гриб" и приказал:

- По коридору в сторону кухни шагом марш.

Я хмыкнула и двинулась на запах щей и кипятящегося белья. По извилистым
коридорам мы добрались до последней двери, расположенной в углу.

- Прошу! - скомандовал старик. Я толкнула дверь и очутилась в большой
комнате, потолок которой терялся в небесах.

- Леночка! - радостно вскрикнула аккуратненькая благообразная старушка,
сидевшая за письменным столом, где гордо возвышался компьютер, - проходи,
проходи. Как Ванечка? А Кондрат здоров?

Я в растерянности переминалась у входа. Похоже, милая бабуля не в курсе
последних происшествий в семье Разумова. Она тем временем выудила очки,
нацепила их на нос и разочарованно сказала:

- Вы не Леночка!

- Нет, но я ее двоюродная сестра.

- А, - вновь обрадовалась хозяйка, - вы работу принесли?

- Не совсем, - расстроила я ее. - Видите ли, какое дело, не припомните,
не набирали ли вы роман Разумова "Загон с гиенами"?

Машинистка горделиво вздернула голову. В ее ушах были редкой красоты
старинные серьги - розовые камеи в золотой причудливой оправе.

- Как тебя зовут, девочка?

- Евлампия.

- Ах, какое имя, старинное, чудесное... Я терпеливо поджидала, пока
улягутся восторги. Ей-богу, называться Таней, Олей или Наташей намного
лучше, меня уже тошнит от восклицаний типа: "Ну надо же! И кто только дал
вам такое имя?" Ответить честно: "Сама придумала" - так не верят. А
объяснять всем подробно неохота.

- Милочка, - наконец утихомирилась бабуся, - я не просто перепечатываю
рукописи Костика, вы ведь в курсе, что родители назвали его Константином?

Я кивнула.

- Я не одобряю смену имени, - трещала старушка, - ну да господь с этим.
Небось Костя рассказывал, что я его открыла как писателя? Нет? Садитесь,
садитесь.

В глазах пожилой женщины блеснул хищный огонек. Ну что остается делать
пожилому человеку? Только вспоминать и хвастаться. "Старики так любят давать
добрые советы, потому что не способны подавать дурные примеры", - ехидничал
гениальный француз Ларошфуко. Но старушка должна проникнуться ко мне добрыми
чувствами, потому я всплеснула руками и ахнула:

- Да ну? Вы открыли Кондрата? Радостная, что наконец ей попался
слушатель, Леокадия Сергеевна завела шарманку.

Двадцать лет тому назад в их необъятной квартире жила семья Разумовых -
мать и сын. Татьяна Михайловна работала билетершей в кинотеатре, а Кондрат
преподавал в школе русский язык и литературу.

- Мучился он ужасно, - со смехом говорила старушка. - Бывало, придет
домой, постучится ко мне и жалуется: "Ох, тетя Лека, убью когда-нибудь своих
оболтусов, сплошные идиоты, просто горе".

Леокадия Сергеевна в те времена работала машинисткой у главного редактора
газеты "Боевое знамя". Один раз она посоветовала:

- Ты, Костенька, мальчик талантливый, словом владеешь, попробовал бы
рассказик написать про милицию. А уж я расстараюсь, попрошу свое начальство,
чтобы опубликовали. Не боги горшки обжигают, глядишь, и корреспондентом
станешь, бросишь школу.

Костик обрадовался чрезвычайно и моментально состряпал требуемое, только
у него получился не рассказ, а маленькая повестушка об оперуполномоченном,
влюбившемся в преступницу.

Леокадия Сергеевна перепечатала рукопись и проследила, чтобы та попала на
стол к главному, а не осела в секретариате. Редактор благосклонно прочитал
повесть и велел кое-что поправить: убрать любовь милиционера к девке-шалаве,
расписать покрасочней трудовые будни сыщиков. Шел 1980 год, и в чести были
произведения, прославляющие людей в синих шинелях.

Костик начал было возмущаться, но тут вновь на помощь пришла тетя Лека.

- Ты, детка, фасон не держи, - посоветовала машинистка. - Быстренько
сделай, как велят, пока-то твое дело подневольное. Вот приобретешь имя,
тогда и капризничай. А пока - помалкивай да купи девкам из отдела конфет.

И вновь Костя послушался, покорно внес все поправки и учел замечания. В
ноябре он держал в руках пахнущий свежей типографской краской номер "Боевого
знамени": К. Разумов. "След ветра", продолжение следует...

Повестушку заметили, следующую книгу опубликовал журнал "Пограничник",
потом "Искатель", следом "Советская милиция"... Костя постепенно набирал
вес, но урок, преподанный тетей Лекой, запомнил крепко. С редактурой никогда
не ругался, правку вносил беспрекословно и без цветов и торта к дамам в
редакции не являлся.

В 1985 году трое предприимчивых молодых людей организовали частное
издательство "Фила-Пресс". По счастливой случайности, одним из
"отцов-основателей" его был сын главного редактора "Боевого знамени". И
вновь Леокадия Сергеевна расстаралась, и Разумов принес в "Фила-Пресс"
книжонку. Издательство тогда размещалось в трех комнатушках и не имело
никакого веса, а у Кости была хоть маленькая, но известность. Так что
неизвестно, кому больше угодила тетя Лека...

Первая же вещь Разумова, выпущенная "Фила-Пресс", разлетелась в момент.
Придумали и псевдоним, Костик превратился в Кондрата, и дело завертелось.
Еще как завертелось!

С тех пор произошло много перемен. Кондрат стал популярным, именитым,
богатым... Похоронил мать, купил квартиру, женился, развелся, снова
женился... Но одно правило соблюдал строго - все его рукописи печатала
только тетя Лека. Он купил старушке новомодный компьютер и не соглашался ни
на какие уговоры типа: "Эта старая перечница еле работает. Да мы тебе
пришлем трех девочек, одна другой краше..."

Но Кондрат только усмехался: "Тетя Лека мой талисман, добрый гений. Нет,
ей мои вещи печатать, и только ей!"

Старушка замолчала и гордо посмотрела на меня.

- Значит, только вы набираете его романы, - уточнила я.

- Да, более того, частенько делаю замечания, и Костя всегда
прислушивается, - ответила Леокадия Сергеевна. - Потом книжки дарит с
автографами. Ну давайте.

- Что?

- Так, наверное, Костик новую работу прислал!

- Тут видите, какое дело. Не сохранилась ли в вашем компьютере книга
"Загон с гиенами"?

- Естественно, сохранилась, - спокойно ответила старушка. - И дискета
есть. Как же иначе? У нас несколько раз казусы выходили. Небось и сейчас в
корзинку отправил?

- Да, - засмеялась я.

- Ох, Костик, Костик, - заулыбалась Леокадия Сергеевна. - И ведь так и не
научился на компьютере работать. Я, старуха, и то освоила, а он вечно
пугается... Вот что, детонька, открой ящичек, вон тот...

Я послушно потянула за красивую витую ручку и увидела коробочку с
разноцветными дискетами.

- Бери, бери, детонька, сейчас скопируем, тебе какой вариант?

- А что, их несколько?

- Да, он некоторые романы в двух редакциях писал.

- Давайте обе.

- Пожалуйста, милочка. Передайте привет Костику, Леночке, Лизоньке и
Ванечке. Что-то они давно у меня не были...

Я положила дискетки в сумочку. Но я не могу сообщить милой Леокадии
Сергеевне о смерти Кондрата... просто не сумею. Пусть это сделает Лена,
когда выйдет из тюрьмы.

Разбрызгивая вконец измазанными сапогами жидкую грязь, я бежала к метро,
прижимая к груди сумочку. Лена, выйдет ли она из СИЗО? Скорей всего, нет,
если только я не найду настоящего убийцу. Не знаю, почему, но, несмотря на
все улики, я не верю в виновность Лены, это абсолютно не логично, но не
верю. Правда, пока я даже и не предполагаю, кому была выгодна смерть
Кондрата. Другим разведенным женам?

Нет, они получили от Кондрата отличные отступные. Сотрудникам
"Фила-Пресс"? Тоже нет, издательство потеряло популярнейшего автора,
приносившего отличный доход. Так кому?

Дома я вставила дискетки по очереди в компьютер и с радостью увидела, как
на экране возникли слова "Загон с гиенами". Отлично, теперь нужно решить,
какой вариант отнести в издательство. В одной рукописи содержалось двести
сорок две страницы, в другой триста двенадцать. Может, отдать обе?

Но тут верх взяло любопытство. Кондрат явно не рассчитывал на то, что
опубликуют оба варианта, значит, какой-то из них рабочий. А я никогда не
читала рукописи, только готовые книги, и мне было страшно интересно влезть в
"писательскую кухню".

Поколебавшись секунду, я распечатала оба "Загона" и, прихватив коробочку
шоколадных конфет, залезла в кровать, собираясь провести время с кайфом.

Читала одновременно оба варианта. Вернее, в качестве" основного я взяла
больший, состоящий из трехсот двенадцати страниц. Его близнеца положила
рядом и сверяла текст. Страницы до сороковой - ничего интересного. Но на