Чтение 27–й страницы книги ~Дантисты тоже плачут~

заложили дверь кирпичами.
У меня закружилась голова. Или я сошла с ума, или Владимир
удивительный врун. Как же так, всего несколько дней назад лично ходила по
грязным ступенькам. И я решила действовать.
- Владимир, мне так нужен шарф! Можно заеду за ним?
Через два часа я уже стояла перед квартирой на лице Усиевича.
Стоматолог, открывший дверь, выглядел не лучшим образом: помятые брюки,
несвежая рубашка, красные глаза. В квартире стояла такая тишина, что у
меня невольно вырвалось:
- А где Юра?
- Нанял для него новую няню. Сейчас они в детской. Такая симпатичная
особа, весьма профессиональная.
- А Люда как же?
Владимир грустно покачал головой:
- Уволилась, сказала, что ужасно боится оставаться одна в квартире, а
в столовую даже зайти не может.
Он отдал шарф, и я сунула кусок шелка в карман.
- Где Ева?
- На дополнительных занятиях в лицее. Дантист продолжал держать меня
в холле, не предлагая пройти в квартиру, а мне очень хотелось попасть на
кухню. Помощь неожиданно пришла в лице незнакомой женщины. Она показалась
в противоположном конце коридора и крикнула;
- Володя, не могу найти, куда Нелли положила черные туфли.
Врач вздрогнул и сказал:
- Сейчас, минуту, - потом обратился ко мне:
- Даша, проходите, собираем на завтра вещи Нелли.
И он быстрым шагом пошел в спальню. Я моментально побежала на кухню,
распахнула знакомый шкаф и ахнула. Внутри высились полки, на них тесными
рядами стояли банки с мукой и крупами, бутылки растительного масла,
баночки специй. Изловчившись, я раздвинула банки и увидела стену,
заклеенную обоями. Никакой двери не видно и в помине. Вот так штука.
Закрыв шкаф, я присела у стола. Как же это? Где дверь? Вроде до сих пор не
страдала галлюцинациями.
Владимир вошел на кухню.
- Даша, что вы здесь сидите, как прислуга, пойдемте в столовую, угощу
вином.
- Вообще-то, заехала на минутку, только за шарфом.
- Бокал вина не повредит.
Он провел меня в столовую, усадил в кресло. Из буфета появилась
бутылка "Шато-Кло-д'Этуриель" 45-го года. Надо же, какая редкость.
Насколько помню, урожай 45-го года лучше даже урожая 1928-го. Такое вино
невозможно пить в спешке.
Владимир аккуратно вынул длинную пробку, испещренную надписями, и
ловко разлил жидкость по бокалам. Аромат изумительный, вкус тоже.
- Роза, - крикнул врач, - Роза, где же сыр, наконец?
В столовую быстрым шагом вошла симпатичная шатенка. Красивый синий
костюм ловко облегал фигуру. В комнате сразу повеяло духами Нины Риччи
"Воздух времени".
- Это Роза, - сказал Владимир, - новая няня Юры, моя добрая
помощница. Без нее как без рук.
Женщина даже не улыбнулась в ответ. Молча поставила на стол блюдо с
сырами и, взглянув на меня в упор зелеными глазами, вышла.
Я медленно пила вино, и мысли мешались в голове. Женщину узнала сразу
- это она разговаривала со стоматологом в книжном магазине. И это ей он
обещал скорую смерть Нелли. Но я видела ее и раньше, вот только где? И
потом, что это за странная прислуга такая в дорогом костюме и с элитарной
парфюмерией? К тому же зовет хозяина просто по имени, ведь она сейчас
крикнула в коридоре: "Володя". Даже Ирка, проработавшая у нас три года, не
забывает прибавить при обращении отчество.
Попрощавшись, я двинулась на улицу, но, вместо того чтобы пойти сразу
к машине, обошла дом и попала в маленький квадратный дворик. Дверь черного
хода оказалась незапертой, и лестница привела на третий этаж.
Я тупо разглядывала абсолютно ровную стену, без каких-либо признаков
двери. Гладкая штукатурка, а поверх голубая краска. Помещение, очевидно,
не так давно красили, потому что стены от первого этажа до последнего -
чистые, сверкающие. Ну и дела. Совершенно не помню, какого цвета были
здесь стены, когда я ходила по лестнице в первый раз. Но то, что они
выглядели удивительно грязными, врезалось в память.
Однако пора собираться домой. Как всегда, ключ от машины завалился
невесть куда, и я стала вытряхивать содержимое на капот. Нет, Аркадий
прав, хоть раз в году следует наводить в сумках порядок. Вот в этой,
например, чего только нет: три носовых платка, сломанная пудреница, одна
перчатка, две расчески, фантики от мятных пастилок, ручка, кошелек, ключи
от машины... А это что за конверт?
Сев в машину, я разглядела письмо: "Нелли Резниченко лично". А,
послание, вынутое из кармана зимнего пальто! Я вытащила из конверта
небольшой листок, на котором явно при помощи лазерного принтера было
напечатано: "Ты опоздала на неделю. Помни о Носороге". Что за чушь? Куда
не успела Нелли и что за Носорог?

ГЛАВА 22

Похороны Нелли Резниченко вылились в торжественное мероприятие. На
кладбище собралось безумное количество народа. Но все они являлись
друзьями или пациентами Владимира. В огромной толпе, завалившей гроб
лилиями, только я, да и то с натяжкой, могла считаться подругой погибшей.
Играла тихая музыка, присутствующие тихонько перешептывались,
обсуждая подробности жуткой смерти Неллли. Но не видно слез, никто не
кидается на гроб, не падает в обморок. Даже Владимир и Ева выглядели
спокойными. Когда гроб опустили в могилу, неожиданно выглянуло солнце. Его
яркие лучи заблестели на памятниках и плитах. Я повернулась к машине.
Нелли Резниченко окончательно покинула мир живых.
Меня нагнала Ева и схватила холодными пальцами за руку:
- Тетя Даша, вы куда?
- Домой, детка.
- Возьмите меня с собой, ну пожалуйста!
- А что скажет папа?
- Ничего, он на работу едет.
Нет, все-таки Владимир - удивительный человек. Похоронил жену - и на
работу. Мог и поплакать немного, все-таки не морскую свинку зарыл.
Домой мы вошли в разгар скандала. Со второго этажа доносился трубный
голос Марты Игоревны, визгливый - Коки и меццо - Соньки. Вручив Еву
Маруське, я зашла в гостиную. Наташка смотрела телевизор, Зайка читала.
- Что там случилось?
Зайка безнадежно махнула рукой:
- Третий час лаются. Ты еще самое интересное пропустила - Коку в
вечернем платье.
Выяснилось, что сегодня Кока и Марта Игоревна званы к Араму на ужин.
Ради такого случая Сонька решила подарить сестре праздничный прикид. Они
довольно долго рыскали по магазинам и. наконец в салоне Валентине отыскали
чудесную вещицу. Премиленькое темно-фиолетовое платьице из какого-то
мягкого струящегося материала. Само по себе оно было прелестно. Беда
начиналась, когда одежку натягивала Кока. Коварная одежда подчеркивала у
несчастной все то, что следовало скрыть: костлявые ключицы, отсутствие
бюста, морщинистую шею. И очень удачно маскировало достоинства: тонкую
талию и модные в этом сезоне мальчишеские бедра.
Из каких соображений Сонька горячо уверяла сестру в том, что лучше не
найти, - не ясно. Во всяком случае, не из жадности. Вещичка стоила дорого.
К платью, кроме того, понадобились особые туфли и сумка.
Когда обновки привезли домой, Марта Игоревна схватилась за голову и
обвинила Соньку в том, что та лишает сестру шанса понравиться Араму.
Сонька не осталась в долгу, и скандал горит уже несколько часов.
Не успели Наташка с Зайкой, хихикая, выложить всю информацию, как в
гостиную влетела Кока в новом платье.
- Ну, скажите, - плаксивым голосом завела она, - на что я похожа?!
Я вздохнула и подумала: "На фиолетовый карандаш, воткнутый в
краснокочанную капусту". Но вслух лицемерно произнесла:
- Довольно мило.
- Да, да, да, - закивали головами, как китайские болванчики, Наташка
и Зайка.
- А мне не очень нравится, - сомневалась Кока, - сверху слишком
открыто, вся грудь вываливается.
- Твоя не вывалится, - не выдержала Наташка, - ты не Ираида Павловна.
Я невольно рассмеялась. Ираида Павловна была нашей соседкой по
лестничной клетке на старой квартире. Такая дебелая, пышная дама, ходившая
всегда в платьях с более чем откровенным декольте. Однажды Ираида забрела
к нам в гости и взяла на руки маленькую Маню. Та сначала изумленно
рассматривала ее перси, потом спросила: "Тетя, а почему у тебя попа
спереди?" Больше женщина к нам не заходила.
Кока продолжала вертеться, обдергивая юбку, когда к нам вошла Маня.
- Ой, тетя Кока, - возопил непосредственный ребенок, - где ты
раскопала это уродство?
- Не нравится? - насупилась Кока.
- Знаешь, на что ты похожа...
- Ну?
- На карандаш, воткнутый в капусту! Я не выдержала и расхохоталась.
Надо же так одинаково мыслить! Следом от смеха не удержались и
Наташка с Зайкой.