Чтение 27–й страницы книги ~Капкан для Бешенной~

- А гарантии?

- Нет никаких гарантий. Потому что выбора у вас нет. А в то, что вас останавливает верность компаньонам по "путчу", я, уж простите, не верю - наверняка у вас есть свой вариант, как вовремя соскочить с поезда... В общем, гарантий нет, зато шанс имеется. Воспользуетесь? Только, предупреждаю, без недомолвок.

- Кто из "авторитетов" жив?

- Вы опасно быстро соображаете, - усмехнулась Даша. - Не скажу. Это ведь совершенно неважно, согласитесь...

Через несколько минут полковник умолк. Натянуто усмехнулся:

- Честное слово, все.

- Логично... - сказала Даша. - Простенько и совершенно логично. И зрелищно... Ладно. Прощайте, полковник, и, умоляю вас, не поддавайтесь дурацким соблазнам. Ничего уже не переиграешь.

- Можно один, чисто профессиональный вопрос? В чем была промашка, за которую вы уцепились? Не только ведь в том, что кто-то остался жив, хотя по всем раскладам должен был погибнуть?

- Это просто, - сказала Даша. - Такие предприятия устраивают личности. Когда же видишь, что Вольную Сибирь собирается провозгласить мелкая бездарь, проигравшая все и вся, поневоле станешь думать, что имеешь дело с дурно поставленным водевилем. Всего хорошего, полковник. И чтобы нам больше никогда не встретиться...

...Все это произошло вчера, ближе к вечеру.

- Роман... - негромко произнес полковник Галахов, вовсе уж потерянный. Даша не удержалась, фыркнула - удивительно много оттенков и смысловых

слоев было вложено в одноединственное словечко. Лощеный красавец Галахов наконец-то понял, как примитивно, но качественно его использовали, многое он понял, кроме одного - что живым отсюда ни за что не выйдет...

Даша потянула спуск. Ударом пули полковника швырнуло к стене, разворачивая к ней лицом, алые брызги шлепнули на чистенькую, светло-коричневую деревянную панель, Галахов впечатался боком в стену, стал падать - нелепо, нескладно, медленно... С ним было кончено, но Даша, согласно сценарию, выстрелила вторично. Впервые в жизни убивала человека - надо ж было, чтобы почином оказался свои, пусть и ссученный...

Некогда было злорадствовать, смаковать выражение лица отпрянувшего в угол Романа, физически ощутившего, сколько тысяч километров отделяет его от столицы. С минуты на минуту могли ворваться глаголевские мордовороты - и Даша, рассчитанным движением швырнув пистолет рядом с бутафорской бомбой, обежала стол, присела на корточки, рывком выдвинула ящик, притворяясь, что страшно интересуется его содержимым.

Услышав шум рывка, выпрямилась. Сердечный друг Роман целился в нее из ТТ, держа его не особенно умело, но все же с некоторой сноровкой, их разделяло метра четыре. В глазах у него Даша увидела целую гамму чувств: непритворное сожаление, и что-то похожее на тоску...

- Извини, - сказал он тихо. - Ты прелесть, но есть вещи серьезнее...

Даша навострила уши - в коридоре явственно слышался топот.

- Дурак, - сказала она устало, отрешенно, чувствуя, как что-то обрывается внутри. - Я же говорила, что ничуть не романтична...

Боек ТТ сухо щелкнул - Роман нажал на спуск, но ударник не встретил на своем пути капсюля, потому что в стволе неоткуда было взяться патрону, Даша вложила в обойму всего два...

На дверь, грохоча, обрушились приклады. Роман, с исказившимся лицом, попытался передернуть затвор, он, не распознав ловушки, полагал сгоряча, что патрон примитивно перекосило, что еще можно успеть...

ПСМ, казалось, сам прыгнул в руку. С натужным треском, брызгая щепой, вылетела дверь, но Даша уже нажала на спуск, ощутив, как пропадает некое наваждение, связывавшее ее с этим человеком. И еще раз нажала. И еще.

В кабинет ломились верзилы в пятнистом, тыча во все стороны диковинными стволами, напоминавшими пресловутые бластеры, казалось, верзил невероятно много, топотали кованые ботинки, отсвечивали забрала, мелькнуло яростно-застывшее лицо генерала Глаголева, белокурой бестии, из-за его плеча вдруг вывернулся полковник Тимирев, "собственная безопасность", в серо-пятнистом комбинезоне, с автоматом наизготовку - Илья Муромец, бля! - и обозначилась еще какая-то рожа с Черского, и мелькнуло черное пальто Чегодаева...

Даша стояла, опустив пистолет. Роман уже не шевелился, нелепой куклой валялся рядом с перевернутым при падении стулом. В Дашу еще пару секунд по инерции целились из этих их марсианских пушек, потом отвели стволы. Она протянула руку, старательно положила пистолет на стол, подальше от края. В кабинете стояла кисловато-удушливая вонь сгоревшего пороха.

Кто-то кинулся к трупам. Она подняла голову и встретила бешеный взгляд Глаголева. Пожала плечами.

- Что у вас здесь произошло? - рявкнул Тими-рев.

- Убийство, - сказала она тусклым голосом. - На моих глазах данный гражданин дважды выстрелил в полковника Галахова, так что пришлось применить табельное оружие... разбираться, как он здесь оказался, и что вообще произошло - не мое дело. Впрочем, если прикажут...

- Что вы мне! - не вытерпел Глаголев. - Там ваш курсант торчал с автоматом...

- Естественно, - сказала Даша. - У меня были основания всерьез подозревать гражданина Фирсова в совершении ряда преступлений, вот и поторопилась. Но ведь посторонние вроде бы не пострадали? Знаете, я лучше потом все напишу...

Она отвернулась, отошла к окну и села на первый попавшийся стул. В кабинете разгоралась небольшая межведомственная склока: власть имущие говорили все разом, еще плохо представляя, чего друг от друга добиваются, а нижние чины, как им и положено, отодвинулись к стенам, держа дулами вверх свои громоздкие бластеры. Полуразбитая дверь висела на одной петле, и Даша видела, что в приемной под бдительным присмотром парочки глаголевских верзил стоит у стены сподвижник Федя - понятно, разоруженный, но вроде бы не потерявший присутствия духа.

Возможно, ему самому предстояло осознать вскоре некие нехитрые истины - вроде той, что мент, подставивший под пулю ради своего шкурного интереса других ментов, не имеет права жить. И не стоит особенно опасаться последствий. Ладони она старательно побрызгала хитрым аэрозолем, тут же застывающим прозрачной пленкой, так что ее отпечатков на ТТ ни за что не отыщется. Галахов мог и отвертеться, так что. надлежало предусмотреть все случайности. Да и вряд ли кто-то захочет копать глубоко - ни одна серьезная контора не горит желанием выносить сор из избы. Ну, а коли кому-то захочется подноготной правды и абсолютной истины - пусть копают, к их услугам масса кандидатов в подозреваемые, оставшихся и на свободе, и в живых. Лично она свое дело сделала...

Она встрепенулась, услышав писк рации в кармане. Вытащила черную коробочку, щелкнула кнопкой - и руку тут же перехватил полковник Тимирев, уставился бдительно. Даша, пожав плечами, разжала пальцы. Он поднес рацию ко рту:

- Полковник Тимирев, слушаю?

- Говорит капитан Сац, - послышался чуть искаженный скверной отечественной электроникой бодрый голос. - У меня, простите, майор Шевчук на этом канале...

Тимирев, окинув Дашу взглядом, казавшимся ему, должно быть, ужасно проницательным, все же протянул ей рацию. Перепалка как по волшебству притихла, чины подвинулись поближе.

- Дарья Андреевна, - протянул Сац со своей всегдашней развальцой. - Подтвердилась ваша информация. Тут к воротам в наглую подъехал красненький такой автобусик, и попытались из него вылезть оглоеды с автоматами. Пришлось воспрепятствовать. Покрошили стекла предупредительными, перекинулись словечком, они сначала подергались, потом стали выкидывать трещотки в дверь. На данный момент лежат мордами в землю, ведут себя пристойно, один, правда, все кричит, что он полковник, аж из штаба округа... Жду распоряжений.

Даша подняла глаза на придвинувшихся чинов, вопросительно подняла брови. Чегодаев, рывком подавшись вперед, прямо-таки заорал:

- Пусть доставляют!

- Капитан, - сказала Даша в сетчатое отверстие. - Вот тут мне прокуратура подсказывает, что следует обеспечить доставку...

- Тогда высылайте автозаки, мне их по моим легковушкам ни за что не распихать...

- Понятно,обеспечу. Конец связи, - сказала Даша. Выключила рацию и сказала в пространство: - Наверное, займется-кто-нибудь? Я автозаками не распоряжаюсь...

Положила рацию на свободный стул и, отключившись от гомона в кабинете, смотрела в окно, как по проспекту, звонко цокая копытами, едут вроссыпь живописные казаки в кафтанах буйного семнадцатого века и лихо заломленных островерхих шапках.

Не было ни мыслей, ни чувств, ничего не хотелось.

Слава богу, на нее больше не обращали внимания, деловито суетясь, только Глаголев, стоявший наособицу от остальных, то и дело зыркал холодными глазами, в конце концов подошел, присел рядом и тихонько сказал:

- Перебор, Рыжая...

- Нет, - сказала она столь же тихо. - Не одним вам распевать про офицерскую честь, мы тоже каста, и тот, кто грохнул своего, обязан словить девять грамм...

Замолчала и отвернулась. Не до него было. Ее мучил вопрос, на который невозможно было найти ответа. Даже два вопроса.

Как она поступит, если подобный переворот однажды произойдет по-настоящему?

Что ж, на это еще можно когда-нибудь получить ответ, но никогда в жизни не разгадаешь уже, сколько в отношении Романа к ней было притворства, а сколько - искренности. А гадать, отчего-то она знала совершенно точно, придется всю оставшуюся жизнь.

...И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их, и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

Апокалипсис, 6, 10-11

1 Я не понимаю, я иностранец. Где здесь ближайшая парикмахерская, мадам? (франц.).

2 СРС - служебно-розыскная собака. (Прим. авт.).

3 Гранд мокрый- разбой с убийством. (Прим. авт.).

4 Бригантина - автомашина (обычно угнанная), которая была использована при совершении преступления. (Прим. авт.).

5 Кабан или гитаристка - татуировки активной лесбиянки (обычно на плече или бедре). Бабочка - символ легкости и беззаботности в жизни. (Прим. авт.).

6 Сибирское выражение, означающее главным образом решительное отрицание. (Прим. авт.)

7 Тестомес - активный педераст (в местах лишения свободы). (Прим. авт.).

8 Компания была небольшая, но очень респектабельная (польск.).