к худу?
каменное строение. Вывеска на нем была непонятной - на почерневшей доске с
полдюжины загадочных знаков, намалеванных белой краской давным-давно и уже
порядком осыпавшихся, - но этот дом с покосившейся крышей более всего
напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к
которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в
четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри,
через распахнутые окошки, слышны разговоры - вроде бы на понятном языке...
распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из
роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи
недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на
не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И
тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже
подмеченными позволяли думать, что вокруг - не какие-то там края вампиров
или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места,
где живут нормальные, в общем, люди.
глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от
людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы,
совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо
чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них
больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским
вампиром... Одежда незатейлива, однообразна - этакая посконная рота, уж
никак не баре...
хозяин, лысоватый пузан в кожаном жилете на голое тело, вышел из-за стойки,
присмотрелся более внимательно, особенное внимание уделив топору.
почтительно. - Услужыть можм, чем угодно будит вашей мылсти, едой, пытьем,
али там прочиго...
исковерканный.
ломая голову, как бы исковеркать слова так, чтобы стало понятнее. - В
черном костюме, синеглазая?
мыжской отешти не бывают, прилишные, я в виду имею. Девышке в жескей отеште
хотить полошено.
проходила? Девушка в мужской одежде?
спрятавшийся под столом попытался его охолостить и в этот самый момент уже
залез в штаны жуткими клещами. На его вопль обернулись остальные - и дружно
подхватили, вскочив, обливая себя варевом из перевернутых мисок,
опрокидывая табуреты, тыча пальцами в окно.
всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал
в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что
отлично просматривался весь его немаленький рост.
жизни не видели и увиденное привело их отнюдь не в восторг, а в самый что
ни на есть панический настрой. Не сговариваясь, они шумным табунком
кинулись за стойку, пытаясь спрятаться за ней всем скопом.
ничего толком в этой жизни не видевшие и слаще репы яства не едавшие.
Однако и здешний хозяин поддался панике, за стойкой, правда, прятаться не
стал - да там и не повернуться было, - но шустро присел, загородившись
опрокинутым столом и тоже орал благим матом, выставив перед собой неведомо
откуда выхваченный мясницкий ножище.
собеседников и источника полезной информации. От души плюнув на пол - судя
по виду, привычный к такому обращению, - Сварог повернулся и вышел,
стараясь не зацепить серебряной митрой низкую притолоку. Вновь приказал
псу: "Ищи!" - и быстро зашагал за ним следом, еще какое-то время слыша, как
в корчме орут на разные голоса что-то вовсе уж несуразное и непонятное.
колесами и изрытая копытами, вонявшая навозом колея сворачивала влево, а
вправо уходила узенькая тропа, заросшая высокой, по колено, травой. На
самой развилке стоял серый каменный столб в полтора человеческих роста,
обхватом в добрую сосну. На нем красовался глубоко выбитый знак, по виду
довольно древний, но прекрасно сохранившийся как раз из-за этой своей
глубины. У Сварога он опять-таки не вызвал никаких ассоциаций и
воспоминаний.
прихотливыми извивами петляла по лесу, уходила под уклон, все ниже и ниже,
а лес густел и густел, выглядел все более негостеприимным, нехоженым.
непосредственной близости - иначе пес учуял бы. Он вдруг резко остановился,
так что Сварог чуть не налетел на него, поднял голову, прядая огромными
ушами, вытянувшись в струнку, глухо, клокочуще заворчал. Шерсть у него на
загривке встала дыбом, верхняя губа дергалась, обнажая белоснежные клыки.
спине холодок нехорошего предчувствия. Он покрепче стиснул топор, поудобнее
перехватил древко.
визг - и еще какие-то громкие звуки, ни на что знакомое не похожие, но
показавшиеся омерзительными, чужими, опасными...
вероятность того, что здесь, в глуши, куда дорога давным-давно заросла,
оказались одновременно две девицы, зовущие на помощь заполошным визгом...
еле удержал равновесие, взрывая каблуками траву.
диаметром уардов в двадцать. Деревья подступали к нему вплотную, повсюду
над темной водой свисали беловатые корни.
живого, подвижного, многочисленного, всплески и веера брызг - все это никак
не складывалось поначалу в понятную картину. Лишь через несколько
томительно долгих мгновений он смог сообразить, что же видит, и то после
того, как взгляд зацепился за человеческую фигурку, оказавшуюся почти в
центре этого безобразия...
по шею, а то и ухая с головой. Черный камзол превратился в лохмотья, шляпы
не видно, золотые волосы намокли и спутались. Зеленые кольчатые щупальца,
взметавшиеся вокруг нее, бешено плясавшие в воздухе, молотившие по воде,
как плети, словно бы не прикреплены к каком-то телу - как Сварог ни
таращился, казалось, щупальца растут сами по себе, из дна, как водоросли,
отовсюду, жуткой чащобой.
Каким-то непонятным способом Яна защищалась, как могла, и временами успешно
- стоило ей взметнуть перед лицом скрещенные запястья с растопыренными
пальцами, как вокруг нее, судя по дерганьям щупалец, возникало нечто
невидимое, упругое, сильное, расшвыривавшее эту зеленую мерзость, гнувшее
ее, как порывы ветра - траву. Но что-то не ладилось - то ли девушка теряла
силы, то ли щупальца как-то находили лазейки и слабые места в невидимой
подвижной броне. Они смыкались все теснее и теснее, временами Сварог уже не
мог рассмотреть за их переплетением Яну. Слева над водой, за спиной Яны,
вдруг медленно поднялось со дна что-то полукруглое, огромное, шишковатое,
выбросившее на толстых отростках с десяток самых натуральных глаз, желтых,
с черными кошачьими зрачками...
взметнув мириады тяжелых брызг, - пес, уловив невысказанный приказ хозяина,
ринулся в бой. При дьявольском проворстве гармов и их умении на секунды
словно бы выпадать из нашей системы ощущений, оборачиваясь бесплотной
полосой тумана... Зеленой твари придется туго...
бесцельных мельтешений и дерганий вокруг нового врага зеленые щупальца
целеустремленно сомкнулись, раздался громкий, истошный визг гибнущего зверя
- и в щели этого омерзительного кокона струями ударила алая кровь, щупальца
разомкнулись, взлетели какие-то черно-багровые клочья, уже неузнаваемые...
Сварог решился действовать. Уж если так быстро и бесславно погиб пес, то
ему самому, сунься он в воду, оторвут голову еще проворнее - а подходящих
заклинаний в памяти не отыскать, и есть только один выход... А Яну уже не
видно за переплетением щупалец!
над водой шишковатая, усеянная желтыми буркалами башка. Оставалось
надеяться лишь, что Доран-ан-Тег, до сих пор во многом загадка, вещь в
себе, не подведет и на сей раз...
украшенный алым кольцом, колыхнулся, лег горизонтально, врезался в воду...
В следующий миг озеро словно вскипело, превратилось в бурлящий, клокочущий
ад. Уже не различить было, где взбаламученная вода, а где щупальца, в
разных местах взлетали фонтаны зеленой жидкости, непонятные ошметки и
клочки, вода, казалось, закипает, словно со дна ударил гейзер...
прыгнул в ту сторону, выхватив меч. Тут же оказался по пояс в липкой
взбаламученной воде, глаза залило, ноги по щиколотку ушли в ил. Наступая на
Березин Федор
Флинт Эрик
Березин Федор
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Афанасьев Роман