"Арго" - соленая свежесть ветра, скрип канатов, тугой, как девичья грудь,
парус и встающие впереди зеленые склоны таинственных берегов Колхиды. Ведь
было! Было!
неподдельные победы?
к горлу изжога, и поясница давно уже отзывалась на резкие движения
сверлящей болью. Извечные стариковские недуги не давали забыть о себе.
Если подумать, ничего уже не меняло то, что где-то лежала рукопись
Архилоха, что новые отчаянные головы готовились перевернуть мир. Ворота
Аида скрипели над самым ухом, и оставить после себя оказалось нечего.
раскинулся, как красивая игрушка на столе великана. Отсюда, с высоты, не
рассмотреть было отбросов и грязи, прохудившихся заборов и облупленных
стен, уродства, злобы, нищеты и несправедливости. Можно было отдаться
мечтам и представить, что их не существует вовсе. Но огромные бронзовые
барельефы на крыше Дома Богинь Вихря назойливо лезли в глаза, как ком
грязи на белой простыне, их прекрасно было видно и отсюда.
голубой водой разноцветными парусами. Он все-таки раздобыл меч и то и дело
касался его рукой, но рассматривать не решался - боялся, что Назер
отберет.
человек десять, опиравшихся на копья и топоры. - Куда ты смотришь, Эант?
Ты вон туда посмотри - не берут его ни годы, ни бури...
отсюда, с горы, расстояние, отделявшее его от воды, казалось ничтожным, он
словно готов был сняться и поплыть, разворачивая испачканный кровью парус.
Мидакрит, вы это сами сделали, верно?
его на дрова.
посложнее. И именно это именно тебе предстоит, так что не торопись лезть в
свалку.
посаженных вдоль дороги в Элевзис еще во времена царя Эгея, вспыхнул
ослепительный солнечный зайчик. Погас, снова блеснул, и еще раз, и еще.
налились багровым сиянием, казалось, они шевелятся - и люди отодвинулись.
предела натянул лук, помедлил, словно этот миг, проводивший борозду между
прошлым и настоящим, борозду, которую невозможно уничтожить и никогда не
забыть, имел свой вкус и запах, и его нужно было запомнить, вздохнув
полной грудью. У Эанта замерло сердце в слабом ужасе, тишина была
прозрачной и тяжелой.
сама рванулась вперед. Может быть, ей самой смертельно надоел за эти годы
бронзовый сосуд, может быть, она на свой лад радовалась свежему воздуху и
простору. Пронзительный свист вязнул в ушах, как попавшая при купании
вода. Нестерпимо яркая алая искра, словно поджигающая в полете воздух,
оставляла за собой огненную нить - казалось, ее увидят и слепые. Эта нить
протянулась над дворцом и храмами, кварталами ремесленников и базарными
площадями, садами и улицами, коснулась бронзовых гарпий, и крыша Дома
Богинь Вихря провалилась внутрь, дымя и разваливаясь, взлетел столб
желтого пламени, смешанного с черными клубами дыма, здание рассыпалось,
как сложенный детворой из щепок домик. На улицах замелькали крохотные
фигурки - люди бежали туда, где буйствовал огонь.
протянулась над Афинами. Словно клок высушенного солнцем сена, вспыхнула
казарма "гарпий" возле гончарных рядов. Теперь там и сям появлялись новые
кучки людей, целеустремленно спешивших к заранее известной им цели, и
предметы, которые они несли в руках, временами отбрасывали яркие блики -
солнце играло на блестящих остриях мечей, топоров и копий.
совсем в другую сторону, в направлении моря. Ослепительно сверкавшая нить
пролегла над песком, алая искра коснулась старого корабля. Померещилось
или правда было - над пустынным берегом пронесся стон бессильной злобы.
Столб дыма потянулся к небу.
падали.
сверкали из буйной бороды, глаза смеялись, и по-прежнему было ясно каждому
смотревшему на него, что земля велика и могуча, что ее хмельные соки кипят
животворящей силой, что ни угасания, ни смерти - нет.
Рано, ты уж поверь. Всего лишь три столба пламени. Нам еще столько
предстоит сделать. Особенно тебе - твоим оружием будет слово. Пошли?
Эант заторопился следом. Впервые он не обиделся, когда его назвали
малышом.
Володихин Дмитрий
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Гуревич Георгий
Шилова Юлия
Круз Андрей