- Что вам нужно?
Академик никогда себя не афишировал, не выставлялся на досках почета, не
давал интервью ни газетам ни телевидению: работа под секретными грифами
исключала всякую его известность, тем более в аэропортах.
- Впрочем, нет, - тут же поправился тот. - Была одна встреча. Но мы
виделись всего несколько секунд.
Человек посмотрел в глаза: покрасневшие его белки говорили о долгой
бессоннице или о сильном внутреннем напряжении.
- Совершенно вас не помню, - вымолвил Насадный.
- Нет, ты помнишь. Много лет назад сидел вон в том кресле, так же ждал
рейса и однажды случайно наступил мне на руку. Эта песня тогда тоже
звучала...
Святослав Людвигович внутренне содрогнулся, непроизвольно посмотрел себе
под ноги.
- Помню. Такое было... Хотите, чтобы я извинился?
- Не за что, Святослав Людвигович, - упредил незнакомец. - Я сам подсунул
руку под твою ногу. Сделал это умышленно.
- Не понимаю... Зачем?
- Чтобы сейчас была причина подойти к тебе, напомнить и привлечь к себе
внимание. Ты никогда не останешься равнодушным к мальчику, которому по
неосторожности наступил на руку.
Насадный помолчал, стараясь осмыслить логику поведения этого человека, но
убедительных объяснений не нашел.
- Но тогда... Я вам не представлялся, не называл имени. Да и вы были еще
подростком.
- Это совсем не обязательно. И тогда, и сейчас я уже все знал о тебе,
академик.
- Не слишком скороспешное утверждение? - наливаясь холодом, спросил
Святослав Людвигович.
Тон его не был ни развязным, ни фамильярным;
в нем слышалась сильная мужская натура, власть и, как ни странно,
товарищеское участие. Привыкший работать среди разных людей из мест самых
немыслимых, имеющий отличный музыкальный слух, Насадный всегда точно
улавливал особенности речи - говор, произношение и акцент, и безошибочно
определял, откуда прибыл тот или иной человек. В речи этого незнакомца
шероховатости замечались, но ранее неслышимые и лишь отдаленно напоминающие
белорусский, полесский акающий говор, но без твердого "ч" и мягкого "г".
- Хочешь послушать все о своей жизни? - задумчиво улыбнулся незнакомец и,
сняв шапку, пригладил короткий белесый ежик. - Пожалуйста, искатель
Звездных Ран. Начну с момента, когда в тебе утвердилась и созрела душа:
блокадный Ленинград, голодный и гордый мальчик...
- Увы, так не бывает, - печально произнес Святослав Людвигович.
- Почему же, Насадный? Потому, что ты поживший, зрелый человек?
- Да уж, не мальчик... И вряд ли бы сейчас людоеды отняли валенки.
- Отнимут, академик. Сначала ощупают, как в прошлый раз, проверят, есть ли
на тебе мясо, и если тебя невозможно съесть, повалят на снег и оставят
босым... И ты снова будешь сидеть и замерзать на занесенных трамвайных
путях...
Святослав Людвигович помолчал, огляделся - красивой женщины, его спутницы,
было не видно...
- Где же ваша... жена? - спросил он.
- В диспетчерской. Пытается убедить дежурного, чтобы не давали вылета в
Красноярск грузовому борту АН-12.
- А что, будет борт в Красноярск? - как всякий задержанный пассажир,
спросил академик.
- К сожалению, будет, - проговорил мужчина. - Сейчас он еще в воздухе.
Приземлится только через десять минут. А через час ему дадут вылет на
Красноярск. На борту есть четыре свободных пассажирских места.
- Я вас понял! - непроизвольно оживился Насадный, но странный собеседник
перебил его.
- Неправильно понял. Тебе ни в коем случае нельзя садиться на этот борт.
Да, ты хочешь воспользоваться льготами Героя Соцтруда и попасть на грузовой
рейс. Но этого решительно нельзя делать!
- Почему? Я делал так много раз...
- А сегодня откажешься. Потому что при посадке в Красноярске самолет не
дотянет до полосы четырехсот метров, зацепится за лес и разобьется о землю.
Развалится на три части, потом начнется пожар...
- Да вы сумасшедший, - выдавил академик, ощущая неприятный, болезненный
озноб.
- Ты не полетишь этим бортом! - тихо и властно сказал мужчина, посмотрев на
увесистую сумку академика, где находилась вся документация на установку,
носящую кодовое название "Разряд". - Хотя лучше было бы отправить тебя с
этим грузовиком. Меньше хлопот... Все сгорит в огне.
Взгляд его показался более чем красноречивым: не было сомнений, что он
знает содержимое сумки.
На миг Насадный вновь ощутил себя замерзающим на трамвайных путях...
Не медля больше, странный этот полярник пружинисто встал и, опахнув ветром
от дохи, пошел сквозь гомонящую толпу.
Память унеслась с этим ветром...
Уже через минуту у него возникли сомнения, а точнее, подозрения, ибо ничего
подобного в природе существовать не могло. Блокада, близость смерти, эти
странные люди - мужчина и женщина, нашедшие его замерзающим, потом
эвакуация - все было так далеко и нереально, а секретные документы в сумке
и судьба месторождения - вот они, в руках...
Еще через минуту он внутренне сжался, предполагая самое худшее: каким-то
невероятным путем его выследили злоумышленники и теперь попытаются отнять
документацию "Разряда", разработанную в строжайшей тайне. Потому и не
хотят, чтобы он улетел грузовым рейсом, видимо, рассчитывают завладеть
сумкой в Латанге...
Он не страдал шпиономанией, напротив, обычно посмеивался над таковыми, но
тут непроизвольно разыгралось воображение: похитителям ничего не стоит
захватить арктический самолет Ан-2, а они отсюда спокойно летают без
посадки даже на Северный полюс, и отбыть в заранее условленный квадрат
где-нибудь в Ледовитом океане, где их ждет подводная лодка. Кажется, что-то
подобное проделывали в Заполярье крупные контрабандисты пушниной...
Реальных выходов из ситуации он нашел всего два: первый - незаметно
выскользнуть в поселок - благо, что народ ходит туда-сюда, уйти к своему
единственному приятелю в Латанге, директору вечерней школы, и через него
надежно спрятать документацию на время, пока закрыт аэропорт. И второй -
подойти к начальнику погранзаставы, представиться и попросить помощи.
Пожалуй, он бы сделал это, но прошло десять минут и голос диспетчера
объявил о посадке грузового транспорта.
Он сделал движение - пойти к дежурному, предъявить книжку Героя и сесть на
грузовой рейс. Его могли спросить, откуда знает, что АН-12 получит вылет в
Красноярск, тоже закрытый для пассажирских? Да ниоткуда, просто опытный
полярник и догадывается, кому дадут взлет из Латанги...
Убедив себя таким способом, он закинул ремень сумки на плечо и тут услышал
Лондон Джек
Маккэфри Энн
Василенко Иван
Шилова Юлия
Куликов Роман
Сертаков Виталий