так... А молитва? Кто прочтет кидуш? Я не умею. Только начало "Барух ата
адонай, элохейну мелех аолам..." А дальше? Я еврей или нет? Если прочитать
Тору? Заповеди? Нет, Йосеф будет недоволен. Господи, я думаю о нем, будто
он живой. А разве нет? Как он мог умереть в мире, где мертвые живут? Дина
сказала... Что-то важное... Не помню. Спросить? Какие у нее мягкие
волосы... Всегда мечтал об этом - утонуть в женских волосах, зарыться и
дышать, чтобы пахло мылом или шампунем, и какими-то духами, и еще губы...
Я люблю ее? Я имею право любить ее? Жена Мессии. Не прелюбодействуй. Мы
нарушили, и ничего у нас теперь не получится. Этот мир нужно понять, а
законы Торы здесь, вполне вероятно, значат не меньше, чем законы физики в
нашем мире. Все равно, что нарушить закон сохранения энергии. Невозможно.
А здесь получилось. Значит, законы Торы и здесь не абсолютны. Иначе мы не
смогли бы прикоснуться друг к другу. Или все проверяется лишь следствиями?
Тогда они должны быть ужасны. Мы не выберемся отсюда. И мы не похороним
Йосефа, потому что не прочтем кидуш. Мы вообще не из этого мира, попали
сюда по недоразумению. Все, что предстоит нам, должен был делать Йосеф. А
он умер. Почему? Когда?"
но все равно будут синяки, а он совсем не умеет любить, никогда не любил,
и жена у него была глупая, ему же совсем мало нужно, чтобы стать
счастливым. А мне? Навсегда остаться здесь. Втроем. Хаиму здесь
понравится. Вернуться, взять сына и - сюда. Но сначала похоронить Йосефа.
В этой тишине он как...как чернота на белом фоне. И умер он как-то нелепо.
Здесь? Может, его вообще нельзя хоронить? Глаза. Мертвые глаза. Яна была
мертвая, но у нее были живые глаза. Почему мне не страшно? Нужно делать
что-то. Истерики не помогут. Почему он молчит? Почему нет его мыслей?
Господи, несколько минут всего прошло... Его мысли обжигали. Как жар от
утюга. Что он думал тогда... Милая. Хорошая. Родная. Не словами. Как можно
сказать это не словами? Для чего так получилось? Первый раз. Что я скажу
мужу? Ничего? Взять сына и уйти. Сюда? О чем я? Как я могу так спокойно -
об этом? Уже смирилась? С чем? Все - случайность. Мужчина и женщина. И не
более того. Открыть глаза, и вернется страх. Не открывать. Ни за что не
открывать. Пусть он..."
превращался в мир без света. Через десяток минут должен был наступить
полный мрак, и ясно было, что ни похоронить Йосефа, ни вырыть могилу, ни
даже просто спрятать тело в укромном месте уже не удастся.
для того, чтобы погибнуть. Мы здесь потому, что так было записано в
генетической программе. Это очевидно, правда? Значит, выход должен быть.
Тору, не мог рассчитывать, что расшифровкой займешься ты со своим
компьютером.
разговаривали тихо или вовсе беззвучно. Боялись сделать резкое движение,
потому что рядом был Йосеф, а в темноте казалось, что его нет. В темноте
казалось, что нет ничего, кроме касания локтей и мыслей.
звезд? Ни звезд, ни луны - ничего.
назвать ветром. Слева. Недалеко. Почему-то казалось, что недалеко, хотя
как он мог определить расстояние?
Он сделал шаг влево, потом еще один, а затем вытянутая его рука нащупала
мягкую преграду, теплую, наощупь напоминавшую натянутую на каркас материю
- будто поверхность воздушного шара или шатер цирка шапито. Он провел
ладонью - поверхность уходила вверх и в стороны, натягиваясь под давлением
ладони, пружиня и отталкивая руку. И неожиданно И.Д.К. подумал о том, что
на этой стене должен быть написан текст.
Саграбале некие поступки или, наоборот, не совершая их, сделали мир таким,
каков он сейчас. Они, а не Мессия.
гибель обоих Храмов и начавшийся в начале Новой эры галут были
предопределены генетически. Евреи должны были рассеяться по всей планете,
ассимилироваться, смешаться с "гоями" таким образом, чтобы много лет
спустя на планете не осталось ни одного человека, в жилах которого, как
говорится, не текла хотя бы единая молекула еврейской крови. Вот тогда- то
и должен был завершиться первый этап плана, вот тогда-то и должна была
взорваться генетическая бомба.
сохранили Книгу, раввины сохранили нацию, отделив ее от человечества
стеной предписаний-мицвот, придав им за тысячи лет характер не
литературных реминисценций, а прямых указаний Бога. Именно в силу этого
для включения программы понадобилась Личность. Личность, которая смогла бы
все же прочитать кодовый текст, раз уж подсознание нации оказалось
неспособно это сделать. По логике вещей, именно эта Личность и должна была
стать Мессией.
хорошим ученым, тоже не годился на роль Лидера. Он умел думать. А нужно
было уметь и действовать. Именно поэтому события на Саграбале развивались
таким образом, что судьба мира в течение довольно длительного времени
оставалась совершенно непредсказуемой.
неизбежно мудры, потому что им нельзя возразить.
столько) физическую, сколько непреодолимую стену в сознании. Тот И.Д.К.,
который эту ситуацию создал, не мог ни выйти из нее, ни даже описать для
того, чтобы понять. Чтобы выжить, нужен был просто иной человек. Человек
действующий, а не только человек думающий.
момент - чем прежние переделки были проще? Кончилась инерция движения, и
маятник застыл.
мысли на тайные и открытые. Дина услышала.
руку протянула туда, где, как ей казалось, натянулась невидимая материя
стены. Наощупь это было похоже на шелк, но казалось живым и теплым.
мужик или нет?
было сил вмазала куда-то - удар, как ей показалось, пришелся И.Д.К. по
носу, она увидела мгновенный образ боли, не своей, но от этого не ставшей
менее острой, и чужим сознанием почувствовала, как потекла кровь.
вижу. Все вы, мужики, такие. На своего насмотрелась. Что теперь прикажешь
делать?
как она стекает в горло. Ну и хорошо. Оставьте меня в покое. Отцепитесь
все.
меня пожалел, когда уговорил прочитать код?
Саграбал мог совершать один оборот вокруг оси и за три часа. Он запрокинул
голову, чтобы сдержать кровотечение, чувствуя, что в носу образуется корка
засыхающей крови, и это неприятное ощущение отвлекало, ему даже
показалось, что он стал хуже видеть, хотя и не очень понимал, как можно
это оценить в почти полном еще мраке.
знобить, и воздух, по-прежнему теплый, показался неожиданно морозным, от
стены шел холод - не физический холод, но мысль о холоде. Рука, лежавшая
на слегка прогибавшейся упругой материи, ощущала скорее тепло - тепло
нагретого солнцем шелка, но это вовсе не мешало Дине дрожать от холода -
холода мысли.
на тоненькую пленку светлячков, и пленка эта казалась бесконечно
растянутой ввысь и в стороны - от горизонта до горизонта, от почвы до
зенита.