зашагал к шесту. Макар Иванович был обозлен неудачами прошлой ночи. Притом
он помнил свое обещание, данное Таяме. А это, конечно, были его агенты, и
Конобеев решил, наконец, расправиться с купцом по-настоящему. Слово старика
Конобеева твердо!
XXI. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Конобеев рванулся вперед. Своею головою Нептуна он начал таранить воду с
такой силой, что рыбы, проплывавшие сзади него, крутились в водовороте.
Ухватившись за шест, Макар Иванович дернул его с такой силой, что лодка
перевернулась и люди начали падать в воду. Один, два, три... Двое мужчин и
женщина. Один мужчина, быстро всплыв на поверхность, направился к берегу.
Ванюшка определил, что это японский рыбак или матрос. Другой мужчина,
барахтаясь, шел ко дну. Женщина отчаянно пыталась уцепиться за перевернутую
лодку. Лодку отнесло в сторону. Женщина, делая беспорядочные движения
руками и ногами, стала погружаться головою вниз, прямо на Ванюшку. Он
отошел в сторону и протянул вверх руки, намереваясь подхватить ее. Рот у
нее был плотно закрыт, глаза широко раскрыты и смотрели с ужасом на
подводное чудище - человекоподобное существо с большим черным носом,
протягивающее к ней руки. Вот женщина открыла рот. Она захлебывается!..
Что делать? Вынести ее на поверхность или стащить в сторожку, благо она
рядом? Ванюшка увидел, что Конобеев несет на руках утонувшего мужчину,
открывает дверь в камеру сторожки и вносит туда. Ванюшка подхватил женщину
на руки и поспешил за стариком.
Закрыли железную дверь и пустили в ход насосы. Они работали исправно, но
Ванюшке казалось, что никогда еще вода не вытекала так медленно. Он держит
женщину в руках, высоко подняв ее голову к потолку, чтобы дать ей скорее
воздуха, как только схлынет вода. У потолка ярко горела лампа. Вот вода
опустилась до уровня плеч. Теперь Ванюшка мог хорошо рассмотреть лицо
женщины. И вдруг он вскрикнул от удивления.
Да ведь это она, та самая девушка, которую встретил он в пещере и напугал
своим эхом! О которой он так много думал, тщетно искал! И неужели он
встретил ее теперь лишь для того, чтобы похоронить ее тут?
Вода опустилась еще только по щиколотку, а Ванюшка уже хотел открыть дверь
сторожки. Конобеев удержал его. Наконец камера освободилась от воды.
Ванюшка и Конобеев перенесли утонувших людей в избушку и положили на пол.
Начали приводить их в чувство.
Прошло несколько томительных минут. Ванюшка волновался все более. Но вот
девушка стала оживать. Исчезла бледность лица, дрогнули веки. Она почти
сознательно взглянула в лицо Ванюшки и едва заметно улыбнулась. Ванюшка
пришел в восторг.
- Фывы? - спросил он. Это должно означать "живы". Но девушка не поняла его.
Может быть, подводные люди говорят на особом языке.
- Как вы сюда попали, фут возьми? - задал Ванюшка второй вопрос.
- Это мне нравится! - ответила девушка насмешливо, и тут же закашлялась. -
Маленькая... прогулка... на дно...
Взволнованный Ванюшка картавил больше обыкновенного.
- Я в пеффере вас видел, давно, а теперь вы тут. Вот я и удивляюсь, как
вы... опять здесь... сюда попали...
- Бррр... Гррр... Апчхи!.. Аленка, ты жива? - послышался голос мужчины,
пришедшего в себя.
"Аленка! Елена! Так вот, значит, как ее зовут! - подумал Ванюшка. - Лена,
Леночка. А тот называет ее Аленка. Кто он ей? Отец, должно быть. А может
быть, муж?.." - и в сердце Ванюшки вонзилась игла Неприятное, незнакомое,
болезненное чувство. Он еще не знал, что это - ревность.
- А вы, Борис Григорьевич? - спрашивает девушка.
"Борис Григорьевич, вы... Кто же он? Отец?.." - мучительно пытается
разгадать Ванюшка.
- А я хотел пустить пузыри, - отвечал Борис Григорьевич, - да вот сей
почтенный старец начал на мне играть, как на гармошке, пришлось опять
начать эту музыку. - Борис Григорьевич приподнялся, уселся на полу,
упершись руками, и, подняв голову вверх, спросил:
- Кому мы обязаны нашим неожиданным спасением?
Конобеев крякнул. Один только Ванюшка понимал смысл этого неопределенного
междометия: хорошо, мол, спасение, если я сам едва не утопил вас!
- Я вижу, - продолжал Борис Григорьевич, не дождавшись ответа, - перед
собою, очевидно, водолазов, хотя вы больше похожи на новую, черноносую
породу людей, которые, наверное, произошли от морской сырости.
Аленка рассмеялась, а Ванюшка начал подозрительно быстро снимать свой
каучуковый нос.
- Где мы находимся? Который теперь час? - про должал Борис Григорьевич. -
Что стало с нашим лодочником и моими инструментами?
- Находитесь вы под водой, - ответил Ванюшка за Конобеева, к которому был
обращен вопрос, - в подводной сторожке подводного совхоза; час теперь
девятый, лодочник ваш удрал, бросив вас утопать, и теперь, наверное, уже
сушится на берегу, - он плавает, как рыба, - а инструменты ваши, наверное,
лежат на дне морском рядом с нашей сторожкой. Мы подберем их, высушим и
предоставим вам в полной исправности. А носы у нас, между прочим, как и у
вас.
- Подводный совхоз? Это великолепно! - вскричал Борис Григорьевич,
вскакивая с пола. Он оказался очень высоким мужчиной - под стать Конобееву,
- лысый, с черными, коротко подстриженными усами и черными бровями. Остатки
волос на висках были совершенно седые. - Мы давно уже слышали о подводном
совхозе; еще в прошлогоднюю экспедицию здесь уже поговаривали о нем, а в
этом году мы непременно хотели познакомиться с этим чудом природы. И вот,
как говорится, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Позвольте
представиться: член Академии наук, профессор Борис Григорьевич Масютин. А
эта сидящая на полу девица, виновница всего происшествия, - Елена Петровна
Пулкова - родная дочь Пулковской обсерватории, попросту Аленка, аспирантка,
от слова "аспире" - "дуть, веять, стремиться". Самое стремительное и
легкомысленное существо в мире.
Аленка поднялась с пола, оправила мокрое платье и подала руку Ванюшке и
Конобееву.
- Макар Иванович Конобеев, Иван Иванович Топорков. Служащие подводного
совхоза. Очень приятно познакомиться, - сказал Ванюшка, крепко сжимая руку
Масютина и еще крепче - Аленки. - Вас попросту зовут Аленка, а меня
Ванюшка. Вот и очень хорошо. Позвольте просушить ваше платье. - Ванюшка
пустил струю горячего воздуха.
- Я вижу, у вас тут все электрифицировано. Молодцы! Подходи, Аленка, сушись
первая. Если я начну сушиться, то ваш аппарат непременно испортится.
- Тут двоим места хватит, становитесь, Борис Григорьевич, - пригласила
девушка.
- Мне, понимаете, удивительно не везет, - продолжал Масютин, с
удовольствием поворачиваясь то одним, то другим боком перед теплой стру¬й
воздуха. - Терпеть не могу путешествовать. То ли дело сидеть у себя в
кабинете на Морской. Я люблю ночью работать. Все спят. Тихо. Самоварчик
ворчит - у меня такой маленький есть, - папиросы покуриваешь. И никаких
тебе происшествий. Я домосед. И, несмотря на это, только и делаю, что
путешествую.
- Потому что вы любите это, - сказала Елена Петровна.
- Я! Люблю? Путешествовать? Терпеть не могу. Ненавижу! Я не выношу
путешествия, как такового. Но я люблю, это правда, извлекать из-под земли
разные полезные ископаемые, редкие металлы и прочее такое. Я, видите ли,
химик, геолог, физик. Геолог и химик преимущественно. Для меня нет большего
удовольствия, как вытащить откуда-нибудь из-под земли за ушко да на
солнышко какую-нибудь урановую смолку, апатит, сланец. Но если бы все это
можно было вытащить из ящика письменного стола, я с места никуда бы не
сдвинулся. Ты уже суха, Аленка? Женщины одеваются легче. А я еще
подсушусь...
XXII. ДРУЗЬЯ - ВРАГИ