* * *
Нламинер сделал несколько шагов и остановился в недоумении. Затем оглянулся.
Дверь "наружу" висела в воздухе, безо всякой видимой опоры. А вокруг
расстилались подозрительно знакомые холмы...
Впрочем, нет. На горизонте виднелось величественное куполообразное строение.
Должно быть, это и есть Театр. Одинокие небольшие постройки - полуразвалившиеся
хижины, какие-то памятники и совсем непонятные сооружения украшали собой холмы.
Слева от него глухо заворчал отдаленный гром, и Нламинер обернулся. Обернулся и
тут же присел от неожиданности, не зная, спасаться ли ему бегством или вцепиться
в землю, слиться с ней, держаться до последнего.
Огромная, непередаваемо грозная и клубящаяся грозовая туча возвышалась на
расстоянии нескольких шагов от него. Она висела всего в футе-другом от земли,
щедро изливая на нее свои водяные запасы. Внутри ее черной массы непрерывно
сверкали молнии; время от времени доносились раскаты грома. Небывалое зрелище
совсем парализовало Нламинера - сил хватило только на то, чтобы не кинуться без
оглядки подальше от такого дива.
Он так и не нашел в себе храбрости дотронуться до тучи рукой и предпочел
отвернуться и пойти к Театру. Несколько раз оборачивался - туча лениво плыла
своей дорогой, и размеры ее были просто потрясающими. Судя по всему, ползти над
одним и тем же местом ей предстояло несколько дней.
Только теперь он заметил, что и обычные облака тоже плывут чуть-чуть ниже уровня
его головы. Все остальное - деревья, кусты, даже птицы, которые в изобилии
летали вокруг, - было нормального размера, и острое чувство нереальности долго
не отпускало Нламинера.
Он не решился пройти насквозь ни одно облако и предпочитал обходить их за
несколько шагов. По пути он пытался запоминать ориентиры, если случится
возвращаться той же дорогой, но постепенно приходил к выводу, что эта затея
напрасна. Где бы ни был он сейчас, это все одно с Лугами, с мертвой пустошью
вокруг здания с бессчетным количеством дверей, с Библиотекой и Портом...
Интересно, а что там за дверью, помеченной "Ралион"? Привычный ему мир или такое
же место, где ни один закон природы не является обязательным?
"Узнаем в свое время", - думал Нламинер, постепенно приближаясь к растущей
громаде Театра. Искушение воззвать к какому-нибудь божеству было сильным, но он
сумел его побороть.
* * *
Она летела куда-то сквозь пространство, лишенное материи.
Чем-то это походило на астральное путешествие, но на сей раз полет был
неуправляемым.
Ее "тело" непрерывно вращалось, далекие зарницы освещали призрачным сиянием
"небо", и многочисленные более светлые пятна проносились мимо. Возможно, это
были "спуски" в физическую проекцию, возможно, что-то еще - понять это не
представлялось возможным. От прежней Риссы сейчас оставался только разум в
чистом виде, без всего прочего. Что-то, что для физического тела казалось бы
ледяным ветром, влекло ее по никому не ведомому пути.
В момент "отрыва" от физического тела всякий, кто практиковал астральную
проекцию, испытывал поначалу сильный шок. Разъединение духа и тела, мыслящей
сущности и ее носителя никогда не проходило безболезненно. Со временем можно
было привыкнуть к этому довольно болезненному ощущению, как хронически больной
свыкается со своими неудобствами. Полностью избежать этого было нельзя.
Но теперь, однако, судя по всем признакам, она совершала астральный полет - безо
всякого нервного укола. Это было поразительно, и, вероятно, именно эта мысль
пробудила Риссу. Слишком стремительно "унесло" ее сюда, и слишком настойчиво
неизвестный до сих пор голос убаюкивал ее, предлагая вечный отдых и покой.
Очнувшись, она ощутила пронизывающий "холод", которым было сковано все ее
невидимое "тело".
Осознав себя, она смогла остановить вращение вокруг своей оси и принялась
изучать окрестности.
Очень скоро стало ясно, что она движется по спирали, постепенно ускоряясь и
приближаясь к загадочной центральной точке ее орбиты. Повернувшись "лицом"
(скорее по привычке, чем по необходимости: в астральной проекции мыслящее
существо смотрит одновременно во все стороны) к центру "притяжения", она
заметила странную темно-фиолетовую вращающуюся туманность, куда ей предстояло
упасть.
Попытавшись мысленно остановить свой спиральный полет, она убедилась, что каждая
такая попытка приводит только к ускорению движения. Какие бы методики, способы
концентрации, мысленные приказы она ни отдавала, на каждую попытку остановить
движение неведомая сила отвечала противоположным действием.
Тогда Рисса, секунду поколебавшись, прекратила сопротивление и убрала все
ментальные барьеры, которые привыкла воздвигать, проникая в астральную проекцию.
Как правило, в любом месте проекции есть обитатели, которых притягивает временно
"необитаемое" тело. Беспечность может дорого обойтись. Здесь же, когда
физическое тело было неведомо где, на это можно было пойти.
И случилось чудо: ее движение почти прекратилось. Исчез жуткий холод, оставалась
только равнодушно вращающаяся туманность да светящиеся дыры-окна, украшающие
"небесную" сферу. Рисса поймала одну из них взглядом, и тут же непреодолимая
сила повлекла ее навстречу быстро приближающемуся окну. Инстинктивно она дала
приказ невидимым мускулам защитить руками лицо, но в следующий момент окно уже
закрывало собой полнеба. И тогда застывшая картина, которую она увидела сквозь
окно, ожила.
* * *
Словно в древнем килиане, где не было звуков и порой не было красок, картина
была немой.
Рисса увидела незнакомое небо, почти чисто сиреневого цвета, и приземистые,
ветвистые деревья. Впрочем, какими бы странными ни были иные миры, везде были
деревья, везде была трава, птицы, животные. Глаза и сознание быстро привыкали к
новым формам. По крайней мере, ее глаза и сознание: смежные реальности были ей
знакомы, и то, что приводило другие расы в суеверный ужас, для хансса и
некоторых других рас было столь же обыденным, как порталы, големы - неутомимые
работники на все руки, ковры-самолеты и прочие достижения цивилизации. Разница
была в точке зрения.
Изящное строение под открытым небом было, несомненно, храмом. Человекоподобные
существа, с иссиня-черной кожей и коротким мехом, покрывавшим почти все тело,
участвовали в неком неизвестном обряде. Точка зрения сместилась, и в кадре
появилась изящная представительница прекрасного пола, державшая за руку ребенка.
Женщина стояла перед небольшим возвышением (алтарем?), на котором находилась
хрупкая на вид статуя - летящее крылатое четвероногое существо с оскаленной
пастью. Жрец со своей свитой приблизился к возвышению с другой стороны и, судя
по движениям губ, принялся что-то читать. Статуэтка, казалось, ожила и
засветилась всеми цветами радуги.
И это будет всегда, подумала Рисса. Всегда будут боги и им поклоняющиеся, всегда
у смертных существ будет необходимость опереться на что-то более постоянное,
универсальное, всеобъемлющее.
В этот момент ребенок сумел освободиться от руки своей матери и потянулся к
сверкающей, переливающейся игрушке, что манила его.
Несколько человек бросилось к алтарю со всех сторон.
Слишком поздно. Ручки уже сомкнулись на постаменте статуэтки. Кто-то успел
поймать ребенка за руку, но безуспешно. Статуэтка покачнулась и, упав на
каменный пол, взорвалась дождем из сотен сверкающих брызг.
Все, кроме матери, бросились прочь от ребенка. Алтарный камень стал
непроницаемо-черным. Трещины побежали по нему. Черный саван опустился на
испуганного малыша, впитался в его кожу, в одежду, в пол под ним.
Лицо ребенка заполнило весь экран. Рисса старалась запомнить каждую его черту.
Особенно запомнились его глаза - черные, бездонные, непонимающие.
Камера начала удаляться. Все те, кто несколько секунд назад принимал участие в
ритуале; осторожно, пятясь, удалялись прочь от оскверненного алтаря. Возле
перепуганного, плачущего ребенка и его матери, что лежала ничком на камне, уже
не было никого. Все сторонились их, словно зачумленных.
Окно отодвинулось прочь, картинка замерла, и через миг Рисса вновь вернулась на
свою орбиту. Подавив бешеное сердцебиение, она выбрала следующее окно, и оно
вновь поглотило ее...
* * *
Сотни картин увидела Рисса, одна не была похожа на другую - менялось все: раса
персонажа, пол, реальность... Неизменным оставались только почти неуловимые
следы. Выражение лица. Выражение глаз. Мимика. Почти ничего общего, но, тем не
менее, что-то связывало все увиденные ею картины воедино.
С каждым новым "представлением" реальность все больше походила на Ралион. Трудно
понять, чем походила - сама Рисса не смогла бы дать этому никакого убедительного
объяснения. Новое чувство требовало названия, но названия не находилось.
Оглянувшись как-то раз, Рисса заметила, что "окна", в которые она заглядывала,
постепенно тускнеют. Лишь дюжина их горела звездами на "небе", все остальное
было залито чернотой.
Когда предпоследнее окно показало ей еще одну историю несчастий все того же
персонажа, ощущение какого-то небывало древнего, но все же достоверного прошлого
Ралиона стало очень сильным. Вон те горы походили на Серебряный хребет, что
начинался не слишком далеко от Оннда, древнейшего города. Фиолетовый песок под
ногами все еще встречался и под Онндом, и среди бесплодных дюн Выжженной Земли.
Замок, на башне которого стоял безвестный персонаж, ничего ей не напомнил, но
мало ли руин пребывают в забвении после многих веков бесконечных войн?
Рисса не стала смотреть, что сталось с владыкой замка, который успел перебить
почти всех нападавших. Ясно было одно: победы ему не видать. Ему не повезет, как
не везло постоянно.
Вот оно, общее! Рисса ощутила, как сильнее забилось сердце. Невезение.
Древнейшее из проклятий, которое обезоруживает самых сильных и ломает самых
крепких. Но кто слышал, чтобы все воплощения, одно за другим, страдали от того
же самого невезения? Страшное сочетание - редкостный магический талант и
невезение, острый ум и неприязнь к негостеприимному миру.
Теперь оставалось лишь два места - клубящееся фиолетовое облако за спиной и
последний сияющий глаз "окна". Что ждет ее здесь? Что ожидает там? Ничто не
помогало ей сделать выбор. Возможно, Нламинер был прав, и они давно уже
перестали владеть свободой воли?
Каменистый Артем
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Верещагин Олег
Березин Федор
Акунин Борис