прошла сквозь невыносимые муки и, как видишь, уцелела.
отпрянули в дальний угол. Лязгнули тяжелые запоры, и откуда-то слева
пахнуло холодом, словно распахнули дверь в ледник. Затем раздались
равномерные приближающиеся шаги, и за спиной Надежды возник Стардах. В
руке он держал голову Калеки со вскрытой черепной крышкой и пустыми
глазницами.
больше, чем на самую жалкую из мартышек. Зато с Надежды внимательного
взгляда не сводил. - Возьми! - Он бросил голову в один из тазов. -
Неплохая работа. Один из первых моих шедевров. Этот череп не пробьешь и
кувалдой, а зубы способны перегрызть железный прут. Возможно, тебе
что-нибудь пригодится.
создание.
буду рядом, - он указал на раму с телом Калеки. - Если что-то у тебя не
заладится, зови на помощь.
операции. Мартышки снова приблизились к Артему. На этот раз они тащили
горизонтальную раму, на которой было укреплено существо, лишенное глаз и
конечностей. Размером оно превосходило моржа. Передняя его часть
представляла бездонную пасть, а сзади волочился пучок хрящеватых трубок
разной толщины.
их не досталось, вооружились ножами, пилками и крючьями. Все уже успели
сдвинуть увеличительные стекла со лба на морду. Чувствовалось, что им не
терпится заняться своим гнусным делом. Особенно отвратительна была та
мартышка, которая ковыляла прямо на Артема, выставив вперед конец самой
толстой из трубок. Ему казалось, что именно она должна нанести первый
удар. Но острая боль резанула откуда-то сзади, опоясав череп. Кровь залила
глаза, и одна из мартышек тут же жадно слизала ее. Десятки ножей, иголок,
острых клыков и когтей одновременно вонзились в тело Артема. Вместо вопля
из его рассеченной гортани вырвался шипящий клекот. Затрещала сдираемая с
черепа кожа. Обезьяньи зубы вгрызлись в пах, подбираясь к бедренной
артерии.
поперек. Сердце его, сделав последний судорожный скачок, остановилось,
легкие опали, как проколотый воздушный шарик, а все основные сосуды через
сеть бледно-голубых хрящеватых трубок оказались соединенными с
мешкообразной тушей, мерно вздымавшей рядом свои лоснящиеся бока.
не терял сознания. Каждая самая крохотная его мышца, трепетала, вот-вот
готовая лопнуть. Он ощущал, как чужие руки копаются во внутренностях, и
видел, как в сторону оттащили аккуратно опиленный черепной свод.
голос Стардаха. - Очень скоро тебе понадобится надежный телохранитель.
Слух ему пригодится, а вот речь и многое другое - вряд ли.
чувствовал, как она что-то делает с его обнаженным мозгом. Две или три
обезьяны помогали ей. Остальные продолжали пилить кости, лоскутьями
сдирать кожу, кромсать кишки. Боль утратила прежнюю интенсивность, но
успела почти парализовать сознание. Он уже не ощущал ни рук, ни ног. Звуки
тоже исчезли, и лишь тусклое пятно света как-то связывало Артема с
окружающей действительностью.
была бессильная ненависть - ненависть к Надежде. Отныне (так ему казалось)
она могла олицетворять для него одно только страдание.
раме.
сквозь багровый смертный туман наблюдать за тем, как из частей его тела и
фрагментов других тел создавалось совершенно новое существо. Когда из
случайно задетого сосуда начинала хлестать кровь, к этому месту
прикладывали голову змеи, и одного-единственного укуса было достаточно,
чтобы унять кровотечение. Его накачивали жидкими снадобьями и с ног до
головы покрывали мазями. Череп и нутро Артема по-прежнему оставались
вскрытыми, и предводительствуемая Надеждой шайка очкастых бесов продолжала
ковыряться там, то добавляя, то убирая что-то. Его кожа лежала в чане с
гниющими отбросами и уже успела почернеть, а печень, безжалостно вырванную
из чрева, одна из обезьян сунула в беспрерывно жующую пасть
существа-донора. (Незадолго до этого там оказался пробегавший мимо
уродец-гидроцефал).
так же, как и проблемы несовместимости тканей) - нигде не было видно
ничего, хотя бы отдаленно напоминающего умывальник, инструмент валялся
прямо на полу, среди кровавой грязи и слизи, облезлые уроды-ассистенты не
стеснялись гадить прямо под себя.
за него туша. На происходящее вокруг он уже давно не обращал внимания, а
только трясся и хрипел, когда боль внезапно превосходила тот предел, с
которым он уже свыкся. Но однажды тусклая и смазанная картина, в которой
невозможно было различить никаких деталей, вдруг обрела необычайную
яркость и четкость. Трубки, связывающие его с чужим телом, исчезли. А
затем он почувствовал, что может говорить. Ни одной мартышки не было видно
поблизости, но справа, вне поля его зрения, кто-то стоял - Артем отчетливо
слышал человеческое дыхание.
терпеть боль... Разве нельзя было обойтись без этого?.. Палачи...
Избавиться во время операции от всех неприятных ощущений нетрудно. Но по
характеру твоей боли я определяю, все ли делается правильно. Человеческая
боль имеет бесконечное количество оттенков: Поэтому для нас сложнее всего
работать на мозге, который не способен ее испытывать.
же самое, что для обычного человека. В ней можно найти свою прелесть.
Особенно, когда знаешь, что в любой момент эту боль можно унять.
столько нечеловеческих мук, Артем был уверен, что на свете уже нет ничего,
способного его испугать, - но сейчас один только вид этого прекрасного,
словно изваянного божественным скульптором лица, заставил его
содрогнуться. Даже свирепые мрызлы не вызывали в нем такого страха.
Благодарности я от тебя и не ожидала. Пока череп был вскрыт, я могла бы
заставить тебя изменить отношение ко мне, но я не желаю насиловать твое
сознание. Пусть все останется так, как есть.
судьбы связаны даже прочнее, чем прежде. Если не хочешь превратиться во
что-то еще более ужасное, чем это, - она указала на мартышку,
проковылявшую мимо, - держись за меня. Моя жизнь будет зависеть от тебя, а
твоя от меня.
телу. Внешне ты остался почти таким же, как прежде. Лицо я вообще не
трогала. Оно меня пока устраивает. Но во многом другом ты изменился. У
тебя теперь куда более надежное сердце. Все жизненно важные органы хорошо
защищены. Ты стал проворней и сильнее. Твои кости приобрели прочность
стали, а раны будут заживать намного быстрее, чем раньше. Зубы и пальцы
превратились в опасное оружие. В твоем мозгу я не убила ничего. Ты
по-прежнему способен принимать самостоятельные решения. Тебе самому
выбирать, кого любить, а кого ненавидеть.
мне понадобится только ненависть, вся ненависть, на которую только
способно наделенное разумом существо... Но я не закончила свою мысль.
Ничего не убрав из твоего мозга, я кое-что в него привнесла. Ведь тебе
предназначен удел бойца, моего защитника. Ты станешь тверже, смелее,
жестокосердней чем раньше.
палачом, ни наемным убийцей.
и близких тебе людей. В силе нет позора.
Было слышно, как Стардах, печатая шаги, прошел через зал к раме, на
которой корчилось то, что когда-то было Калекой и что уже успело
превратиться в нечто совсем иное, нечеловечески жуткое. Надежда сразу
смолкла. Некоторое время было слышно негромкое позвякивание металла, треск
вспарываемой плоти и тяжкие мучительные вздохи.
окаменело.
состоялась, - с издевкой ответил Стардах. - Мне осталось нанести несколько
завершающих штрихов, а потом, если желаешь, снова займемся тобой. Прежние
твои склонности и пристрастия оказались намного прочнее, чем я
предполагал. Но их можно устранить без особого труда.