вновь не улететь к потолку, а в заплывших глазках застыл немой вопрос:
распоряжения. Увижу кого вкалывающим вместо тебя - сильно пожалеешь. В запасе
еще нечетные числа есть. Понятно?
начальству, а уж там поглядим, кто кого... Дожать его, что ли?
случае ты имеешь право предстать перед судом старожилов Ананке и принести
жалобу. Здесь у нас не прерия какая. Однажды, полтора года назад, и мне
пришлось потребовать суда старожилов, тогда я отделался всего-навсего тремя
чистками сортиров, для порядка. Вдруг я пристрастен или ошибаюсь? Можешь и ты
потребовать суда, это шанс...
сейчас было бы слышно, как они умывают лапки. Надо думать! Суд старожилов -
вещь реальная и вызывающая дрожь. В принципе он может склониться к неожиданно
мягкому решению, как было со мной и еще два-три раза на моей памяти, - а может
и усугубить наказание вплоть до физического устранения подсудимого, без права
апелляции к командованию. Да и какая апелляция спасет апеллирующего от
несчастного случая? Мы здесь живем, и нам решать, с кем жить, а кто по
неловкости угодит под напряжение или с разорванными взрывной декомпрессией
легкими станет еще одним малым спутником Юпитера. Воздушного давления на дне
пустующей ракетной шахты вполне хватает, чтобы по открытии герметичной заслонки
вышвырнуть приговоренного в вечный полет, как тряпку. Как ни странно, индикация
из шахты не поступает на центральный пульт диспетчера, и дежурный персонал
никогда ничего не замечает.
дисциплинарное взыскание, часто не из легких, по крайней мере на словах.
Действительно тяжелым, однако, оно становится тогда, когда его одобряет совет
старожилов. В противном случае наказанному бедолаге помогут, чем могут, и
сделают это так, что комар носа не подточит. Однажды я сам угодил в карцер "на
хлеб и воду" - и пять суток наслаждался бездельем, вкусной пищей и хорошими
книгами. Если речь не идет о смертной казни, то гораздо важнее, КТО наказывает,
нежели ЧЕМ.
Иногда очень хочется, чтобы интеллект и подлость не уживались вместе.
навел относительный порядок. Коридор. Еще один, под прямым углом. Вот ведь
нарыли... И еще продолжают рыть на дальней периферии базы, что-то там
углубляют, а зачем - неясно. Неужели они думают, что после контакта с невидимым
барьером здесь хоть что-то уцелеет? Хотя, может, и думают, с них станется. За
час до "момента ноль" эвакуируют с базы все ценное, швырнут в бой, как горсть
песка, все семьдесят две боевые капсулы, управляемые эксменами, а на базе,
пожалуй, и оставят кого-нибудь в роли белой крысы: выживет - не выживет на
глубине в триста двадцать один метр? Эксперимент. Как будто не ясно: энергии от
аннигиляции одних только наружных сооружений с лихвой хватит на испарение
космического булыжника, на котором мы имеем удовольствие прозябать.
обломок получил столь удачное имя больше двух веков назад, - вот и отмахивайся
после этого от разговоров об интуиции. Прямое попадание.
ремонтно-заправочная и совсем маленькая - для обслуживания редких кораблей,
забирающихся в пространство между Марсом и Сатурном. Говорят, ее построили лет
сорок назад, после того как из-за пустячной аварии погиб корабль с женским
экипажем, стартовавший с Каллисто. Вышло, что выгоднее прилепиться к Ананке,
нежели строить базу на крупном спутнике или городить возле Юпитера автономную
орбитальную конструкцию. Когда встал вопрос о военной базе, закономерным
образом возникла мысль расширить то, что уже имеется. За шесть лет из первой
партии заброшенных сюда рабочих и техников не свихнулся и не погиб по дурной
случайности один Марек Заглоба, молчаливый, сильно углубленный в себя эксмен,
но уж если он скажет слово, оно становится законом и для старожилов.
с медленно растущим маховым пером.
зоны под самую поверхность. В башне дежурного по базе одиноко скучает Мика
Йоукахайнен, пилот, назначенный на неделю дежурным за аварию при посадке. Со
всяким бывает. За толстенными стеклами, что крепче металла, вроде бы одна
чернота - но это не так. Надо дать глазам привыкнуть, и тогда различишь
окруженную скалами котловину с разбросанными там и сям куполами наружных
построек базы, подвижный параболоид Большой антенны, с десяток малых посадочных
площадок для вертких капсул с плазменными двигателями и одну большую для
кораблей посолиднее.
ремонтно-заправочной. Вообще-то место для посадки-взлета выбрано здесь неудачно
и используется лишь в особых случаях - большинство кораблей и боевых капсул
Четвертой эскадры базируются вон там, за обледенелыми скалами к северу от
котловины, и не на поверхности, а в шахтах, что куда удобнее. Вот грузовые
ракеты с Земли, возящие к нам оборудование, топливо, белковый концентрат и
иногда спецов-эксменов, - те да, опускаются здесь.
сейчас видна только одна. Еще две, очень мощные, но одноразовые, испаряющиеся в
служащем для накачки ядерном пламени после единственного короткого импульса,
способного продырявить насквозь астероид, отсюда вообще не увидеть - они
отведены довольно далеко. Маленький приплюснутый Юпитер как раз готовится
закатиться за тот край неровного горизонта, который принято считать западом, и
скалы отбрасывают призрачные тени в нашу котловину. Пожалуй, даже красиво там,
снаружи, красиво холодной чуждой красотой, с непривычки притягивающей и
пугающей.
помешательства дежурного уже был.
прибыло, единиц двадцать недожаренного мяса.
мясо станет не раньше, чем на нас надвинется барьер. Вернее, когда мы наскочим
на него, привязанные тяготением к нашей маленькой желтой звездочке, летящей,
как выяснилось, не туда, куда надо. Не раньше, но вряд ли и позже...
Приходили тут... Я их погнал, надоели. Сижу вот, пялюсь незнамо зачем.
Повеситься от такой жизни...
я.
Если до завтра управятся - и то хлеб.
повышенное внимание - наверняка в ущерб другим боевым единицам, что признано
полностью оправданным. Если в бою из-за технических неполадок выйдет из строя
сразу десяток капсул прикрытия, эта неприятность еще не станет фатальной, зато
если откажет одна-единственная капсула, моя, - весь план операции, по правде
говоря, вполне безумный, вроде попытки высечь нависшую над головой волну
цунами, полетит ко всем чертям.
веселее.
сторону скал, скучать не приходится - то взлет, то посадка, то нештатная
ситуация, когда все на ушах не то что стоят, а пляшут чечетку. А здесь место
тихое, зевотное. Кто-то решил, что присматривать за автоматикой, обеспечивающей
функционирование базы, должен специальный эксмен - вот Мика и присматривает в
наказание, сатанея от тоски. Все-таки лучше, чем карцер.
оживляется: - Погоди, ты уже слышал, что учудил Семецкий?
техник, не помню. На базе уже больше пятисот человек, ну не в состоянии я
запомнить такую прорву имен, фамилий, специальностей и даже лиц.
втихаря банкой - и соскользнул. Говорит, трясина та еще, едва не затянула. Пока
барахтался, пока вылез - как есть зернистый негр. Еле отмылся. Вся смена ржала,
кроме кухонного техника - ему-то весь чан стерилизовать заново.
этот предприимчивый эксмен поражен безоглядной любовью к черной икре, если за
месяц она не успела ему надоесть хуже синтетической каши, имитирующей по
прихоти кухонного техника то рис на молоке, то овсянку, то манную размазню, а
то и вовсе ничего не имитирующей. Икра, разумеется, не каша, но тоже пища
искусственная, из генетически модифицированных дрожжей, что выращиваются
глубоко под поверхностью в обширных полостях подле вспомогательного реактора и
без жесткого облучения перестают расти и размножаться. О вкусах не спорят, но я
бы в тот чан не полез даже в мои первые дни на Ананке.
Тут есть где послоняться ради отсрочки мышечной атрофии. Коридоры, проходы,
закоулки, лифтовые колодцы, кольцевой туннель с монорельсом... много чего
нарыто. Тенями бродят техники-обходчики. Навстречу мне попадается взмыленный
Джо Хартрайт, пилот из моего звена. Видно, что он только что посадил капсулу
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Жюль Верн
Пехов Алексей
Круз Андрей
Суворов Виктор