Чтение 27–й страницы книги ~Ритуал~

распущенными по плечам волосами. Волосы у нее красивые - так мягко
струятся, так величественно падают... А лица не видно. Нет, лицо у нее
бывает даже симпатичным, веселым и задумчивым... Но сейчас его не видно.
Только глаза поблескивают и зубы.

- Ты спи, Арман. И вспоминай тот день.

Тот день... Легко ли - всю жизнь гнать от себя воспоминания, чтобы
теперь попытаться призвать их...

- Что ты делал утром?

Утро было серенькое, дождливое, и он решил, что не будет ждать
рыцаря-освободителя. Это его первая принцесса, и он сожрет ее сразу. Вот
почему утром он с таким трепетом ожидал вечера.

Он еще не привык быть один. Отец его покоился на дне моря, да и дед
тоже - почувствовав приближение смерти, старик успел залететь так далеко
от берега, как только смог... Арман спустился в подземелье и снова с
трепетом прочитал напутствие рода: преуспей в промысле.

- Как ты ее похитил, помнишь?

Просто, быстро и совсем буднично. Она прогуливалась по саду в
сопровождении служанки; он схватил было служанку, да вовремя увидел
маленькую декоративную корону, венчавшую прическу ее спутницы. Выпущенная
на травку, служанка проворно забралась под куст и оттуда кричала: "Вот,
вот принцесса! Не я, не я! Вот ее высочество!"

Принцесса не сопротивлялась. Она висела в когтях, как тряпочка, но он
все равно нервничал - боялся упустить или придавить слишком сильно.

Корона ее потерялась в поднебесье, рыжие волосы растрепались; он
поставил ее на ритуальный стол, как и учил когда-то дед.

- ...Ты спишь, Арман?

- Нет, - отозвался он глухо. - Давай... цветок.

- Сейчас?

- Да.

Юта завозилась, пытаясь вытянуть пробку из пустой бутылки; пробка не
поддавалась, и Юта пустила в ход зубы. Наконец раздался негромкий хлопок,
и струйка запаха, запаха цветка под названием томник, змеей заструилась из
узкого горлышка.

Арману казалось, что он видит эту струйку в темноте. Вот она достигла
его лица; он на мгновение задержал дыхание, чтобы в следующую секунду
сделать глубокий вдох.

Тошноты не было. Картины из его памяти разом ожили, приблизились,
обрели цвет, звук и плоть.

Он видел свои когтистые лапы вблизи ее лица. Лицо было совсем белым,
безжизненным, но губы шевелились, и он даже мог различить полустертое
слово...

Он хорошо знал, что надо делать дальше. Его изогнутые когти - всего
лишь идеальной формы ножи. Его передние зубы остры, как костяные иглы.

От нее пахло томником. Духи "Истома", а может быть, тогда это
называлось по-другому. И еще - она была теплая. Он чувствовал это, даже не
касаясь ее кожи.

Она всхлипнула - длинно, прерывисто. Одна когтистая лапа протянулась
к ее груди...

"Юное существо... дева... венценосная добыча... Да укрепит тебя
жизнью своей, и радостью, и младостью"...

...Арман оттолкнул цветок томника и Ютину руку. Его трясло, опустив
глаза, он с удивлением разглядел в полутьме собственные колени,
подскакивающие, как крышка на кипящем котле - такая их колотила дрожь.
Пятки его выбивали по сундуку плясовой ритм, и он ничего не мог с этим
поделать.

- Арман? - спросила Юта испуганно.

Он хотел ответить, но чуть не прикусил язык отчаянно лязгающими
зубами.

- Ты вспомнил? - Юта старалась не выдавать своего страха. Он помотал
головой в темноте.

Мокрый, как мышь, с головы до ног покрытый холодным потом, он слышал,
как сердце его, переместившись почему-то к горлу, отстукивает
беспорядочную дробь.

- Что же делать? - Юта чуть не плакала. - Тебе плохо? Ну вспомни,
постарайся!

Он крепко взял за запястье ее руку, сжимающую цветок. Поднес к своему
лицу, снова вдохнул и заставил себя закрыть глаза.

Черно. Черно. Красные пятна. Темень.

...И когти его сомкнулись! Сомкнулись, сжали жертву и поволокли
вон...

Он нес ее - о позор! - нес прочь от замка, а она вырывалась,
почему-то только сейчас решив сопротивляться. Он принес ее в брошенный
песчаный карьер на окраине какого-то поселения, и опустил в размытую
дождем глину. А по склону рыжей ямы, липкому, грязному склону скатывались
бесформенные комья. Комья глины, всего-то...

- ...Арман!

Юта сжимала свечку в кулаке, не замечая потеков горячего воска на
пальцах.

- Я испугалась... У тебя было такое лицо...

Соскользнул на пол вялый невзрачный цветок.

Арману было легко, так легко, как в детстве, как в хмельном
счастливом сне. Все хорошо, все еще может быть очень неплохо... Кошмар
забудется. Комья глины? Скатились, упали на дно, сравнялись с землей... В
сознании больше нет занозы, и колоссальная тяжесть рухнула с плеч,
придавив мимоходом страх перед Ритуальной комнатой.

Арман глупо рассмеялся, обнял Юту за плечи и по-братски поцеловал ее
в щеку, у самого уголка губ.

Она смотрела на него круглыми восхищенными глазами, но в темноте он
различал только две светлых искорки.

На Юту снизошло прозрение.

Труды ее в клинописном зале, дни и ночи при свете дымного факела,
воспаленные глаза и озябшие ноги, радости открытий и отчаяние тупиков, и
даже та толстая крыса, которая, выскочив однажды из неведомой норы,
перепугала принцессу насмерть - все это чудесным образом проросло в
Понимание. Взглянув на текст Пророчества, Юта с благоговейным страхом
осознала вдруг, что чужие символы понятны ей и она может читать.

Она разволновалась так, что чуть не выронила факел. Потом, будто
испугавшись, повернулась и бросилась бежать - прочь из клинописного зала,
на поверхность.

Арман не поверил.

Он привык уже к ее фантазиям и не желал ничего слушать. Прочла?
Расшифровала? Вытри сначала копоть из-под носа, а то извозилась, как мышь
в каминной трубе...

Она была на грани гневной истерики, когда он выбрался-таки из
удобного кресла и бросил с усмешкой:

- Что ж, покажи...

Набрав факелов, они вместе отправились вниз, и по пути Юта
становилась все спокойнее и увереннее, а Арман, напротив, невесть почему
разволновался и, ругая себя за пересохшее горло и взмокшие ладони,
нервничал все больше и больше.

Пришли.

Плоский, вертикально поставленный камень с начертанным на нем
Предсказанием отбрасывал две тени - от Ютиного факела и от факела Армана.
Начертанные на нем знаки слились в красивую, но неразборчивую вязь - так,
во всяком случае, могло показаться неопытному глазу.

Арману так и виделось. Он покосился на принцессу насмешливо и
подозрительно.

- Тут не про всех, - сказала Юта шепотом. Сначала - "слава
доблестному Сам-Ару".

- Это понятно, - сказал Арман как мог небрежно, стараясь, чтоб голос
его не дрожал. - Это и я могу "расшифровать".

- А потом, - Юта перевела дыхание, - потом - по номерам... Сорок
третий потомок Хар-Анн.

Розыгрыш, подумал Арман. Шутка. Пусть даже Хар-Анн и был сорок
третьим потомком - что с того?

- Тут, - Юта кусала губы, - как бы предсказание... предостережение...
ты знаешь, что случилось с этим... Хар-Анном?

- Знаю. Но тебе не скажу. Прочитай прорицание.

- Сейчас... Поднеси факел ближе... Значит так... Удача... И еще,
кажется, доблесть. Старость, жизнь... А, доживет до старости, если...

Она запнулась. Арман молчал. Потрескивали факелы.

- И это все, предсказательница? - усмехнулся он наконец. Юта
обернулась, и он увидел две складочки между ее бровями, придававшие
принцессе необыкновенно серьезный вид:

- Тут... Я читаю, но не могу понять. "Предок драконов." Хар-Анн
доживет до старости, если не захочет посетить этого... Предка.

Она замолчала, озабоченная и чуть виноватая. Арман смотрел на нее, на
камень за ее спиной, на пляшущие тени - и ощущал благоговейный ужас.

Неужели?

- Предок драконов, - услышал он собственный хриплый голос, - это
легендарный Прадракон. Посетить Прадракона - значит, совершить
паломничество за море, в страну, откуда, по преданию, явились прародители.
Хар-Анн, сорок третий в роду, не вернулся из такого паломничества, и
вообще мало кто вернулся из него... - он перевел дыхание. - А теперь
скажи, откуда тебе об этом известно? Я рассказывал или прочитала где-то?

- Прочитала, - сказала Юта тихо. - Здесь.

Арман окинул покрытый письменами камень долгим недоверчивым взглядом.
Коротко потребовал: