Только он пошел не вниз по лестнице, а вверх. Поднялся на последнюю
площадку, взятым у Левашова ключом открыл чердак и, подсвечивая фонариком,
долго шел по хрустящему шлаку среди стропил, подпорных столбов, дымоходов,
оставшихся от времен печного отопления, каких-то ящиков, измазанных
известью бочек, обломков мебели и прочего хлама, скопившегося чуть ли не с
довоенных времен. По крайней мере, четверть века назад, когда они играли
здесь в героев "Тарантула", все на этом чердаке было так же. Он пересек
почти бесконечную в темноте длину дома, с трудом отжал щеколду
заржавленного замка, открыл толстую дверь и очутился в первом, выходящем
совсем на другую улицу подъезде.
пошел вниз, чтобы на углу поймать такси.
ногами тускло отсвечивала брусчатка мостовой, поблескивали изогнутые плети
трамвайных рельсов. Вдали, между крышами, косо висел узкий серн растущего
месяца. Ободранные и грязные фасады домов начала века в ночной темноте
приобрели даже некоторое мрачное величие. Насколько доставал взгляд,
никаких признаков жизни не замечалось в их многоэтажных громадах, и лишь
одно окно слабо светилось на третьем этаже в середине квартала. Невольно
хотелось узнать: кто там живет, отчего не спит, что делает при едва
светящейся лампе, а может, и при свечах? При взгляде на такое окна тянет
на размышления.
узкий и глухой переулок. "Не Москва, а прямо тебе трущобы старого
Чикаго..." - подумал Андрей. Его вдруг охватило чувство необыкновенной
остроты и реальности существования. Пронзительное до озноба. Чувство,
которое у большинства горожан давно и окончательно задавлено стремительной
монотонностью городской беспросветной жизни, когда годы мелькают так же
быстро, как недели, и нет ни времени, ни повода "остановиться,
оглянуться".
полон сил, он чувствует и мыслит. Есть только он, и это мгновение
настоящего... Именно с ним и сейчас все это происходит - то, чего никогда
еще и ни с кем не случалось. Он задумал и проводит немыслимую для
нормального человека операцию, начал и ведет борьбу против целой
суперцивилизации и, что самое смешное, твердо намерен выиграть. Пусть там
дальше что угодно случится, но этого вот длящегося мгновения, ради
которого, наверное, и стоит шить, никто у него не отнимет.
почти у каждого человека, хотя и вызываются разными причинами. У одного
это тихое шуршание опадающих листьев в березовой роще, у другого дым углей
и запах шашлыка на берегу озера Рица, третий вообще постигает, что и он
жил, только на смертном одре.
момента. Андрей шагнул в темноту, густую и липкую, как тот запах, что
заполнял двор и которого он раньше будто и не замечал.
только усы и часть подбородка.
ли мы валяем? Разыгрались... Ни хрена за нами никто не следит.
шансов у нас не так много, чтобы разбрасываться...
стереофоническому экрану... Во, думают, дураки.
равно обдурим. Это я специально для них говорю, чтоб подзавелись, если
слышат. Им еще азартнее будет угадывать, что же мы для них приготовили...
торопливо дотянул сигарету до фильтра и чуть было тут же не зажег вторую,
но воздержался, чтоб не давать нервам воли. - Пойду я, Саш. Ты меня доведи
до места, а потом езжай...
полного психологического контакта. Давно привычной стала манера постоянной
иронии по отношению к чему угодно, почти бессознательного ухода от любого
проявления подлинно серьезных и искренних чувств. Пришло это еще с конца
шестидесятых, когда в их кругах стало обычным доказывать друг другу: нет и
не может быть в этой жизни проблем, заслуживающих того, чтобы терять из-за
них присутствие духа и особого рода скептический оптимизм. В полном
соответствии с заветами Марка Аврелия, императора-стоика. "Не теряйте
мужества, худшее впереди..."
хотя бы сейчас продолжать эту пережившую свое время игру. Все же привычка
взяла верх, Андрей сдержался, слегка толкнул Сашку кулаком в плечо и вышел
из подворотни.
телефонная будка с выбитыми стеклами. Трубка, к счастью, была на месте, и
Андрей на ощупь набрал номер. Светящиеся стрелки "Штурманских" показывали
четверть третьего, и ждать, пока на той стороне проснутся, пришлось
довольно долго.
соображай быстро и отвечай только "да" или "нет". Ирина у тебя или дома?
наблюдают за ним, они не сумеют сразу включиться в линию, определить, кому
он звонит и где установлен аппарат собеседника. - Кое-что случилось. Твою
знакомую ищут земляки. Бегом к ней, передай мои слова, заводите мотор и
вперед. Запоминай маршрут: до агитатора, горлана, главаря, там разворот, и
гони к площади того, что было много лет назад 18 марта в городе с железной
башней. Там осмотрись и медленно езжай вдоль рельсов туда, где высаживал
Ирину у дома подруги. По твоим мемуарам. На углу там гастроном,
притормозишь на секунду... По пути оглядывайся...
- ровно час...
прийти и тебя не тревожить... Значит надо, раз говорю. Вперед! - И хотя
Берестин что-то еще хотел сказать или спросить, Андрей нажал на рычаг.
ничего не поймет, или не сразу и не все...
Армии, быстрым шагом пересек длинную пустую аллею, свернул на улицу
Дурова. Здесь, в густой тени зарослей жасмина, ему была известна укромная,
хитро расположенная скамейка, куда он - в то еще время - приходил со
знакомыми девушками. Надежно прикрытый тыл и отличный обзор всех возможных
подходов. Он сел и, наконец, позволил себе расслабиться.
время от времени. Последний раз, например, - в сельве, когда он остался
один на дороге у джипа, а совсем неподалеку сухо потрескивали короткими
очередями АКМ, а в ответ им отрывисто и хлестко били самозарядки Гаранда.
сделать за столь короткое время. Если этого достаточно, можно играть
дальше. Если же пришельцы умнее или технически оснащеннее, чем он
предполагает, тогда, конечно, дело другое. Наверх вы, товарищи, все по
местам... Но думать об этом пока не стоит.
и днем немного, а уж сейчас... Поэтому треск промчавшегося вдоль улицы
тяжелого мотоцикла заставил его вздрогнуть. Он посмотрел на часы. Пожалуй,
пора. Как раз дойти не спеша...
беспокойство. Неоформленная потребность куда-то пойти, что-то немедленно
сделать... Временами ага тяга становилась почти непреодолимой. Внутри
будто дрожала натянутая до предела струна. Ей хватило выдержки и
здравомыслия не поддаться странному состоянию, которое было для нее
абсолютно непривычным, но этому не было сил удивиться. Она заставила себя
лечь и даже задремать, но и во сне успокоения не наступило. Вначале
мелькали отрывочные, бессвязные картины и образы, а потом ей приснился
сон.
на фильм, который надо обязательно увидеть. Почти вбегает в пустой
вестибюль. Билетерша машет рукой, показывает на часы. Ирина знает этот
кинотеатр. Из фойе в зал нужно пройти по изогнутому дутой коридору. И она
сначала быстро идет, а потом и бежит. И вдруг с нарастающим ужасом
замечает, что коридор все удлиняется и удлиняется, пол становится все
более наклонным, медленно гаснут бра по стенам, а впереди начинает
клубиться черный, все густеющий туман. Ее накрывает волна ледяного озноба.
Ирина поворачивается и бежит обратно. У нее подламывается каблук, она
сбрасывает туфли и бежит босиком. Стены впереди начинают сдвигаться. Но
все же она успевает, обдирая плечи, в узкую щель выскочить наружу. И тут
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Круз Андрей
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей