турбо-компьютера. Потом, все так же бесстрастно улыбаясь в пространство,
осведомился:
прекращена. Весьма сожалею.
холеным героям телерекламы.
такое решение было принято в прошлом месяце. Если оно вас не устраивает -
советую обратиться в Министерство социального обеспечения, сэр... Слушаю
вас, мадам? - этот вопрос был предназначен женщине, стоявшей за Рамировым,
и явно не допускал возможности дальнейшего продолжения диалога.
оперативность обслуживания в Центральном Банке Евронаций!", вспомнил
Рамиров голос за кадром рекламной заставки... Лучше бы он грязно обругал
меня и напрямую посоветовал убираться к такой-то матери со своей вонючей
ветеранской книжкой, чем вот так вежливо, с непременным обращением как к
"сэру", как и положено в солидном учреждении...
и бессмысленно уставился на ближайший рекламный щит.
отсутствие присутствия... Возвращаться домой без денег было равносильно
прыжку под мчащийся на полном ходу трейлер-панелевоз. Рамиров представил
себе злобно брызжущую слюной мадам Лэст и мысленно даже застонал от
отвращения, отчаяния и унижения, нахлынувших на него одновременно.
показалось, будто лопатки прочно влипли в ребра и теперь суждено на всю
оставшуюся жизнь остаться плоским, словно камбала.
Рамировым в одной роте. За прошедшие двадцать лет Витька, конечно,
изменился, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать. На нем были
потрепанные брюки "макговерн" и куртка-ветровка поверх майки с аляпистой
надписью на груди "Горный тигр". Рамирова только слегка удивило, что,
несмотря на жару, на голове Тугого красовалась шапочка из необычной черной
ткани, плотно обтягивающая уши.
Откуда ты здесь взялся, старина?
ты что, обосновался в Интервиле? И вообще, где ты сейчас?
пописываю по заказам нашей славной бульварной прессы... Ну, а ты? Что это
ты за шапку на себя напялил? Скрываешь шрамы на бритом черепе?
серьезностью.
мне теперь только в фильмах ужасов сниматься, чтобы почтенную публику
попугать.
меня упорно звал Яшей, хоть я ему и втолковывал, что я - Ян, а не Яков",
вспомнил Рамиров), - это уже потом свои так постарались, был у нас в Зоне
один любитель бить, чуть что, дубинкой по голове, а дубиночка у него была,
для пущего удовольствия, колючей проволокой обмотана...
дембельнулся из армии, а я направил стопы в унтер-офицерскую школу
спецназа - ротный наш, старлей Диас, помнишь такого? - надоумил меня
написать рапорт. Способности у тебя, Кранц, говорит, к таким делам -
врожденные, иди, дурак, делай военную карьеру. Ну, я и двинул в
"учебку"... Потом дослужился до начальника разведки полка в чине
подполковника - а тут: ку-ку, приплыла!.. Накрылись одним местом наши
славные защитники Отечества, всех подчистую разогнали. Ну, месяц не
прошел, как я загремел по статье в Зону...
долга, понимаешь ли... В Киеве это было, Яша. Еду как-то раз по своим
делам в "подземке". Час пик, народу полно в вагоне... Стою, читаю себе
спокойненько "Армейский вестник". Самое скверное, что форму в тот день
зачем-то нацепил, идиот, по принципу - "нате!"... Ну, сидит недалеко от
меня женщина, с сумками, пакетами, в годах уже. И вваливается в вагон,
понимаешь, один субъект, сражающийся, как Георгий-Победоносец на
московском гербе, с зеленым змием внутри себя... Дальше начинается
беспредел. Субъект требует от граждан уступить ему место, поскольку в
битве со змием он растратил все свои силы и на ногах уже стоять не в
состоянии. Порядочные граждане молчат, но места пьянчуге из принципа не
уступают. Тогда подходит он к той самой женщине в годах, хватает ее за
руку и... Честно говоря, Яш, я и не помню, как я ему тогда врезал, - туман
какой-то в глазах у меня волнами поплыл. А когда туман прошел, вижу -
валяется забулдыга в углу вагона неподвижной грудой. Дальше так. Хватаю я
эту груду за то место, где должна быть жопа, а другой - за то место, где
должен быть шиворот, и выкидываю из вагона на перрон: благо, поезд как раз
остановился на станции... Еду себе дальше. А в вагоне - мертвая тишина. И
никто мне в глаза не смотрит, сука!.. В общем, видимо, кто-то успел
заложить меня по полицейскому коммуникатору, который в каждом вагоне
установлен, и на следующей станции влетают двое полицейских и без лишних
слов заламывают мне руки. Знаешь, что было самым обидным для меня в тот
момент?.. То, что баба, за которую я так опрометчиво заступился, первой на
меня показывает и кричит ментам: "Вот он, хулиган поганый! Привыкли у себя
в казарме руки на солдатиков распускать, так теперь повсюду решили
наводить свои порядки!"... Представляешь?
за учинение беспорядков в общественном месте на полную катушку.
Приплюсовали и то, что я за три часа до этого, мучаясь от жажды, кружку
пива выпил, и то, что оказал сопротивление при задержании - хотя какое там
сопротивление? Ты-то знаешь, что я мог бы раскидать полисменов, как котят,
но я только спросил их: "Что же вы делаете, вашу мать?"... А главное - ты
же знаешь, какое у всех было отношение к военной форме: как у быка к
красной тряпке...
унижения и побои, что терпел по их милости в Зоне!..
так настроили против военных...
он, как "зомби", подчиняется любому влиянию?! Я ненавижу такой народ,
понимаешь, ненавижу!..
оборачиваться в их сторону.
пластинку.
лучше добраться до Вандербильд-бульвара?
монолога вдруг заметил, что бывший сослуживец его вовсе не слушает, а
отсутствующим взглядом впился в рекламный щит банковской компании "Артур
Дилан и сыновья". Спустя несколько секунд Кранц побледнел и что-то
пробормотал.
Зоне той страшной дубинкой?", мелькнуло у него в голове. - Тебе плохо?
безжизненностью взгляд.
Яш, побыстрее двинем отсюда куда-нибудь!..
когда их роту фундаменталисты заперли в мышеловку ущелий и трое суток
тщетно пытались истребить тяжелыми минометами, и Ян с Витькой лежали в
одном окопе, а между ними на земле бешено вращалась мина, издавая снопы
вонючих искр, и оставалось только ждать, когда она решит, наконец,
рвануть, и кому-то следовало лечь на нее своим телом, чтобы уберечь
товарища. Мина тогда так и не взорвалась, но Витька все-таки успел
броситься на нее первым. - Просто что нам здесь стоять как вкопанным?
Пойдем куда-нибудь, посидим, выпьем... за старые добрые времена...
помянем, кого положено, а?
мели. В кармане - ни юма! Специально притащился сюда за своей ветеранской
пенсией, а ее, оказывается, уже отменили!
выходу.
Херберт Фрэнк
Жюль Верн
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Афанасьев Роман