растения, не известного на Земле. Такие же "листки" прикрывали ее колени,
не закрытые коротким платьем.
Воздух обсерватории был нагрет до восемнадцати градусов по Цельсию, но,
судя по всему, Гианэе не было холодно. От предложенного ей комбинезона
гостья отказалась.
Янсену очень хотелось измерить температуру ее тела, но Гианэя отклонила
попытку врача, отклонила резко и, с земной точки зрения, невежливо,
оттолкнув его руку с термометром.
Она не позволяла даже притронуться к себе. Рукопожатие, видимо, не было
принято на ее родине. Если кто-нибудь при встрече протягивал ей руку,
Гианэя делала шаг назад и поднимала руку к плечу открытой ладонью вперед -
жест, которым она приветствовала людей при первом знакомстве с ними.
"Это гордость и высокомерие", - говорил Легерье. "Это обычаи ее родины", -
возражал Муратов. Кто из них был прав, покажет будущее. Скафандр, в котором
Гианэя высадилась с своего звездолета, был тщательно осмотрен. Он был очень
легок, из тонкого и гибкого металла голубого цвета. Шлем, квадратной,
вернее кубической, формы не имел внутри никаких акустических или
радиотехнических устройств. Напротив глаз помещалась прозрачная пластинка,
очень узкая, дымчато-серая, пропускавшая мало света. И, что было
удивительнее всего, не было никаких резервуаров или баллонов с воздухом. Ни
внутри, ни снаружи. Даже при очень осторожном, "экономном", дыхании, почти
не двигаясь, в подобном скафандре можно было находиться никак не больше
десяти-двенадцати минут.
- Это отчасти объясняет ее нетерпеливый стук, - заметил Вестон. - Ей
грозило удушье. Но как могли решиться выпустить ее из корабля без запаса
воздуха?
Новая труднообъяснимая загадка!
- По-моему, - сказал Муратов, - это доказывает, что они знали о том, что
обсерватория населена. Иначе она шла на самоубийство.
- Да, очень темная история, - заметил Легерье. - Чем больше я об этом
думаю, тем вероятнее мне кажется, что Гианэя просто убежала из корабля. Эта
версия многое проясняет. В спешке она забыла про запас воздуха.
- Но ведь корабль остановился у самой поверхности Гермеса. Как же это
согласовать с вашей версией? Выходит, что ее бегству помогал экипаж
звездолета.
- Они могли заметить на астероиде искусственное сооружение и подлетели,
чтобы узнать, что это такое. А она могла воспользоваться неожиданной
остановкой.
- Тогда почему они остановились только на минуту?
Легерье пожал плечами.
- Темная история! - повторил он.
Скафандр был устроен так, что человек мог без посторонней помощи снять его
с себя. Но не надеть. Это выяснилось, когда пришло время перевести Гианэю
на флагманский звездолет эскадрильи.
Пришлось поломать голову, чтобы разобраться в незнакомой конструкции.
С земной точки зрения, пустолазный костюм Гианэи был очень неудобен. Его
нельзя было надеть на себя, в него надо было "войти". И, пожалуй, никто из
людей Земли не смог бы это сделать, разве что особо гибкий акробат.
Гианэя с легкостью выполнила эту трудную задачу. Она скользнула, именно
скользнула в скафандр с непостижимой быстротой и ловкостью.
Но ведь не мог же этот скафандр быть изготовленным специально для нее. Он,
очевидно, был таким же, как и остальные скафандры на корабле гостей.
Значит, Гианэя не являлась исключением среди своего народа. Они все были
так же гибки и ловки, как она.
Теперь надо было герметизировать скафандр. А Гианэя ни единым жестом не
попыталась помочь людям. Она стояла и ждала. Словно ей было безразлично,
лететь на Землю или оставаться на Гермесе.
- Упрямое существо! - проворчал Вестон, внимательно рассматривая длинные
полосы, висящие по краям разрезов скафандра. - Вся беда в том, что
проделать это надо как можно быстрее. Иначе она задохнется раньше, чем
дойдет до корабля. Неужели она этого не понимает?
- Может быть, она просто сама не знает, как обращаться со скафандром, -
предположил Муратов.
- Да, еще бы! Отлично знает, но не хочет помочь. Вот, смотри, Виктор!
Кажется, я понял. Эти полосы должны сами собой прилипнуть к разрезу. Иначе
но может быть.
- Так попробуй! Хотя бы вот здесь, сбоку. Догадка Вестона оправдалась.
Казавшиеся металлическими, полосы прилипали к разрезам. При этом раздавался
сухой щелчок.
Муратов заметил едва различимое утолщение на концах полос. Он нажал на одно
из них. Полоса отпала.
- Все ясно, - сказал он. - Рука в металлической перчатке может нажать на
этот выступ. Но надеть скафандр самостоятельно нельзя. Выходит, - прибавил
он, обращаясь к Легерье, - что Гианэе кто-то помогал при бегстве.
Астроном ничего не отвечал.
- Ну, наконец-то! - облегченно вздохнул Вестон, укрепляя полосу на ее
место. - Правильно? - обратился он к Гианэе.
Очевидно, выражение лица и интонация голоса были достаточно красноречивы,
чтобы Гианэя поняла вопрос инженера. Она кивнула головой.
Вестон укрепил все остальные полосы, оставив только одну, на шее, между
воротом скафандра и шлемом. Ее предстояло укрепить самому Муратову, когда
все будут готовы к выходу. Ни одной лишней минуты Гианэя не должна
находиться без наружного воздуха. Корабли эскадрильи стояли метрах в
шестистах от наружной двери обсерватории.
Последнее торопливое прощание, и внутренняя дверь закрылась. В камере
остались Муратов, два инженера с эскадрильи и Гианэя.
Люди быстро надели свои скафандры. Чтобы сэкономить время, Легерье решил
пожертвовать воздухом камеры и открыть наружную дверь, не откачивая его.
Муратов укрепил последнюю полосу. Теперь Гианэя могла дышать только тем
ничтожным количеством кислорода, который остался внутри скафандра.
"А если мы ошиблись, - мелькнула тревожная мысль, - если скафандр закрылся
не герметически?"
Но раздумывать было некогда.
Условный стук во внутреннюю дверь... открылась наружная. В камере сразу
образовался полный вакуум.
Гианэя стояла спокойно. Все в порядке!
Муратов заранее решил, как ему поступить. Хотя на Гермесе, благодаря почти
отсутствию тяжести, карабкаться по скалам было нетрудно, все же это
требовало какого-то расхода мускульной энергии и, следовательно, кислорода.
Он поднял Гианэю на руки и чуть ли не бегом устремился вверх, по крутому
склону воронки. Путь был хорошо известен, и Муратов десятки раз уже
проходил здесь.
Как отнеслась Гианэя к этому, неожиданному для нее, "насилию"? Муратов не
почувствовал никакого сопротивления с ее стороны. Ему даже показалось, что
она прижалась к его плечу, облегчая ему задачу.
На половине пути он передал свою ношу одному из своих спутников. Меньше чем
в пять минут они добежали до корабля.
Выходная камера звездолета была уже открыта. Как только они оказались
внутри и была убрана лестница, камера закрылась и быстро наполнилась
Максимов Альберт
Белов Вольф
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Орлов Алекс