Чтение 27–й страницы книги ~Трещина~

-- Борис! Олег Павлович! -- крикнул он, подбегая к частоколу. --
Спускайтесь вниз.

Дозорные также обратили внимание на странные звуки, доносившиеся
из-за реки, и увидели дым. Встревоженные необычным явлением, они вмиг
спустились на землю и присоединились к Климову.

-- Что это может быть? -- спросил Борис, вглядываясь в
противоположный берег.

-- Похоже, мы опоздали, -- произнес Олег Павлович. -- Смотрите!

На реке, метрах в пятистах от лагеря, показалось несколько плотов,
медленно следовавших один за другим. Климов громко выругался.

-- Надо срочно уезжать, пока еще не поздно! -- заторопился Борис.
-- Олег Павлович, что же вы стоите?

-- Боюсь, что уже поздно, -- печально произнес инженер.

-- Прорвемся! -- воскликнул Борис.

Олег Павлович отрицательно покачал головой.

-- Если мы разберем проход в частоколе, -- сказал он, -- то тем
самым откроем им доступ в лагерь, и тогда нас перебьют, как слепых
котят.

-- Ольга! Татьяна! -- крикнул Климов. -- Живо на смотровые
площадки!

Девушки, понимая критичность ситуации, бросились выполнять
распоряжения столяра.

-- Будем обороняться, -- решил Олег Павлович. -- Вы не согласны со
мной, друзья?

Климов ничего не ответил и лишь махнул рукой.

-- Значит, будем, -- пожимая богатырскими плечами, сказал Борис.
-- Я разве против?

К мужчинам подошли встревоженные Николай и Мария Семеновна.

-- Тогда за дело! Быстро разбирайте сруб и сваливайте бревна у
обрыва, -- распорядился Олег Павлович. -- Наверняка штурм начнется
одновременно как со стороны реки, так и со стороны леса. Оружие у всех
при себе?

Последовали утвердительные ответы. Весь лагерь пришел в движение.
Люди забегали, засуетились, оглашая воздух грохотом падающих бревен и
отрывистыми фразами, причем все делалось четко и быстро. Колонисты
понимали, что сейчас им предстоит самое серьезное испытание из тех, что
выпадали до сих пор на их долю.

К Олегу Павловичу подбежала запыхавшаяся Ольга.

-- Там... -- запинаясь, произнесла она. -- Там люди! Много людей!

И она указала в сторону леса.

-- Так, -- утвердительно кивнул инженер. -- Порядок. Татьяна!
Спускайся вниз. Семен Степанович! Николай! Смените их. А вы, девушки,
будете перезаряжать арбалеты. Сейчас начнется!

Плоты с дикарями приближались, и с ними вместе приближалась
опасность.

Мария Семеновна, кряхтя, взобралась на третью смотровую площадку,
до сих пор пустовавшую.

-- Мария Семеновна, куда вы? -- крикнул Борис. -- Вас убьют!
Спускайтесь сейчас же!

Пожилая женщина отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

-- Сама знаю куда! -- проворчала она. -- Тоже мне, указчик
нашелся!

Опушка леса кишела вооруженными дикарями. Около тридцати метров
отделяло лагерь от леса, и пока что это пространство было свободно от
осаждающих. Но вот от деревьев отделилась уродливая фигура рыжего
дикаря и в недоумении остановилась у частокола. Лицо его выражало
крайнюю степень удивления. Он растерянно крутил своей огромной лохматой
головой и, казалось, что-то искал.

-- Чего вытаращился, идиот? -- крикнул ему Климов. -- Или поджилки
затряслись?

-- Проход в лагерь ищет, -- отозвался Николай. -- В прошлый-то раз
он был.

-- А-а... -- хмыкнул Климов. -- Ищи, ищи, голубчик.

К этому времени Борис и Олег Павлович перетащили все бревна к
обрыву и соорудили некое подобие баррикады. Плоты уже подходили к
песчаному пляжу. Вот первый из них коснулся берега, и группа дикарей с
криками высыпала на сушу.

-- Началось, -- прошептал Олег Павлович и, скрывшись за
баррикадой, тщательно прицелился. Плечом к плечу с ним устроился Борис.

По сигналу рыжего дикаря лавина нападающих с воплями и рычанием
бросилась на приступ. Копья взметнулись ввысь и полетели через
частокол. Первый ряд дикарей остановился у основания стены, подставив
свои спины в качестве опоры для бегущих сзади. Те мигом взобрались на
плечи своим товарищам, и вот уже их косматые головы показались над
частоколом. В тот час же град ударов обрушился на них, стрелы глубоко
вонзились в их обнаженные тела.

Оглашая воздух предсмертным воем, они падали вниз, но на их место
вставали другие, и так без конца.

Николай, расположившийся на левой смотровой площадке, бил из
арбалета по врагу так метко и перезаряжал свое смертоносное оружие
настолько быстро, что у его ног, с наружной стороны частокола,
образовалась уже целая груда стонущих тел. Но стрелял он только в том
случае, если дикари пытались преодолеть стену достаточно далеко от его
площадки; если же они показывались в непосредственной близости от него,
он сшибал их длинной палкой.

Справа, осыпая стрелами, бранью и тумаками голоногих туземцев,
бился Климов. Он даже пытался что-то спеть, но неудачно.

Неоценимую помощь оказывали девушки, с невероятной быстротой
перезаряжая арбалеты и подавая их наверх, на площадки. В свое время
Климов их сделал около двадцати штук, и теперь на каждого приходилось
более чем по две единицы стрелкового оружия. Этот факт заметно увеличил
скорость стрельбы, освободив стреляющих от процедуры перезарядки
арбалетов. Один лишь Николай успевал обслуживать себя сам.

В другом конце лагеря, у реки, происходила не менее жаркая
схватка. У сооруженной наспех баррикады бок о бок бились Борис и Олег
Павлович. Четыре плота причалили у песчаной косы, и теперь дикари с
криками и воем карабкались на почти отвесный обрыв. Песок осыпался под
их ногами, дикари скатывались вниз, но напиравшая сзади толпа
заставляла их подниматься и снова бросаться вперед. Ни единый выстрел
защитников баррикады не пропадал даром, каждая стрела находила свою
цель. Да и мудрено было промахнуться, настолько плотной стеной лезли на
приступ дикари. Пораженные стрелами, они падали под ноги наступающим, и
те топтали их, влекомые жаждой крови. Их перекошенные лица, горящие
безумным огнем глаза, мускулистые руки, сжимающие копья и дубинки,
мелькали у основания баррикады, но ни один дикарь пока еще не сумел
добраться до двух мужественных людей, отчаянно борющихся за свою жизнь
и за жизнь остальных колонистов. Олег Павлович стрелял молча,
размеренно и хладнокровно прицеливаясь и выпуская очередную стрелу по
врагу, зато Борис изливал свои чувства в потоке брани, наверняка
остановившей бы нападающих, пойми они хоть малую часть из его
словоизвержения.

-- Олег! -- крикнул Борис, отбрасывая арбалет. -- Хватай бревно!

Чувства обоих настолько были обострены, а мысль с такой
интенсивностью работала в мозгу, что Олег Павлович мгновенно понял
замысел Бориса. Схватив огромное бревно за оба конца, они выпрямились и
с криком "Э-эх!" запустили его вниз. Бревно, сметая все на пути,
сбросило карабкающихся дикарей с обрыва к самой воде.

-- Давай еще! -- скомандовал гигант, и следующее бревно полетело в
гущу обезумевших от ярости и ужаса дикарей. Около двух десятков
способных двигаться дикарей, оставляя на берегу убитых и раненых
соплеменников, в спешке погрузились на плоты и отчалили к
противоположному берегу.

-- Уф! -- с облегчением вздохнул Борис, вытирая потный лоб тыльной
стороной ладони. -- Кажется, первый раунд наш.

-- Первый -- да, -- переводя дыхание, согласился Олег Павлович. --
Но наверняка не последний.

-- Без сомнения, будут еще, -- сказал Борис. -- Это уж как пить
дать.

За их спинами продолжалась схватка остальных колонистов с
наседающим беспощадным врагом.

-- Олег, -- произнес Борис, всматриваясь в ту сторону, откуда
доносились крики и шум сражения, -- сиди здесь и смотри в оба, если что
-- крикнешь, а я -- туда! Надо сменить старушку, не по силам ей это
мероприятие.

Схватив бревно, он кинулся к частоколу. Взобравшись на центральную
площадку, Борис заставил Марию Семеновну спуститься вниз и занял ее
место. Его появление на стене решило исход атаки. Дикари в панике
бежали в лес.

-- И враг бежит, бежит, бежит!.. -- запел Климов во весь голос.

-- Ура! -- завопил Николай. -- Наша взяла!

Радость победы придала силы и уверенности колонистам. Они смеялись
сквозь слезы и ликовали, словно дети. А у их ног, перед частоколом,
вповалку лежали их враги, стоны слышались то тут, то там.

Еще дважды дикари предпринимали попытки взять лагерь, но и они
закончились неудачей. Во время атаки камень, брошенный меткой рукой
дикаря, попал в голову Николаю и рассек ему левую бровь. Кровь залила
лицо, от боли он потерял сознание. Отважный юноша наверняка разбился
бы, падая с площадки на землю, если бы Борис не успел подхватить его
внизу.

Пес Первый носился по лагерю и оглашал окрестности неистовым лаем.