Чтение 27–й страницы книги ~Рагнарек~

старикашка и сопливая девчонка, украшенные синяками, как Рождественское
Древо побрякушками. Но вот третий... Ладный молодой воин, лет восемнадцати
на вид, сияющий ухоженностью и здоровьем. А жует-то, а жует! Ну прям
легендарный дракон!

-- Привет, юный варвар! -- ласково обратилась к нему интриганка.

Все трое подскочили, как ошпаренные. При этом девица и старик
поперхнулись от неожиданности, а воитель заглотнул пережеванное и вновь
откусил от окорока.

Подскочив к ней, Райен неделикатно заткнул даме рот ладонью и, вновь
откусив от окорока, заявил:

-- Кричать не советую. Так, сейчас я аккуратно отпущу твой ротик. Если
ты меня поняла, то сохранишь молчание. Если нет -- повторим урок...

Морена улыбнулась самой похотливой из всех известных ей улыбок и
промолчала, когда соленая от мяса рука перестала сжимать ее челюсти.

-- Ну вот, так-то лучше, -- и Крагер вернулся к прерванной трапезе.

-- Элис, ты ведь нас не выдашь? -- моляще спросила Мари. -- Я ведь
столько для тебя привороток сделала!

-- А с чего мне вас выдавать? Я за завтраком шла. А раз уж вы
проштрафились -- то вместо куска окорока я нашла себе трех слуг. Возражения
будут? Кормежку и приключения -- гарантирую.

-- Элис? -- удивился Крагер. -- Тот тип вчера ее вроде Мореной называл!

-- Леди Морена?! -- в один голос вскрикнули удивленные спутники.

-- И ваша нынешняя работодательница, -- холодно уточнила она. -- А с
Вами, молодой варвар, за покушение на мою особу мы вечером разберемся. На
привале. В моей палатке.

-- Не знаю почему, но мне кажется, что я возражать не буду. Так что
добавлю лишь одно: я не просто варвар, я Крагер из клана Крагеров.
Последний, но не собирающийся прерывать свой род!

Как понимать последнюю фразу -- не могла понять даже придворная
интриганка со стажем.

* * *

Проснувшись, брат Винченто почувствовал явное облегчение. В окно его
каморки ласково светило утреннее солнце, во дворе резвились детишки, где-то
орали коты. Ничто не напоминало о вчерашнем инциденте.

В двери постучали. На пороге стоял хозяин таверны.

-- Желает ли мой брат во Спасителе снять сию комнату еще на одни сутки?

-- Желаю, брат мой, -- Винченто начал быстро соображать, как бы ему
остаться здесь еще на ночь, ничего не заплатив, но, как на зло, в голову не
приходило ни одной умной мысли.

-- Тогда, святой брат мой, заплатите еще троячку.

Со скрипом сердца монах достал последний сребреник и протянул его
притворно улыбающемуся хозяину.

-- Не желает ли Ваша Святость откушать внизу в нашем баре? --
свиноподобный толстяк протянул Бертраму семь медяков сдачи.

-- Нет, спасибо... Что-то не хочется... -- соврал оставшийся почти без
гроша почтенный священнослужитель.

Наигранно раскланявшись, хозяин соизволил удалиться, прикрыв за собой
дверь и до последнего момента сохранив на лице слащаво-заискивающую
улыбочку. Винченто стал вспоминать свой ночной кошмар. Дикие, кровавые
видения вновь вставали перед глазами. Пораскинув мозгами, святой брат так и
не пришел к какому-либо выводу, а посему стал думать о более насущных вещах
-- где раздобыть денег. Немного поколебавшись, брат Винченто решил повторить
свой вчерашний трюк, но на этот раз не стоять на базаре, а пройтись по
домам.

До самого вечера злополучный монах проходил, прося милостивых граждан
подать денег на нужды монастыря и отстройку часовни. Он прошелся по всем
домам и крепостным башням, зашел в ювелирную мастерскую, аптеку, больницу,
главпочтамт, дом первого министра, ратушу и супермаркет, прося во имя
Всевышнего пожертвовать хоть грош, но его добыча была не намного больше, чем
в предыдущий раз. К вечеру в его пропитанном пылью кошельке оказалось всего
лишь четыре медяка и пять сребреников. "Ну вот, одного покойничка продал..."
-- горько усмехнулся брат Винченто, вспомнив давешний сон. Разузнавши цены
на товары, бывший монах прикинул свое положение. Конечно, этого хватило бы
на неделю скромного питания, но о ночлеге в таверне тогда пришлось бы
забыть, а досточтимый монах не привык спать под чистым небом.

Погода стояла солнечная, но на горизонте уже собирались грозовые тучи.
Возвращаться в таверну Винченто не захотелось, и тогда он решил снова
навестить своего нового знакомого. Тем более, что там можно было
рассчитывать на ужин или хотя бы чаек с пряниками или вытребениками.

Джек был у себя дома. Он чинил часы -- это и было его скромным
заработком. Увидев на пороге почтенного слугу Господня, он предложил ему
войти и, отложив свое занятие, поставил греться чайник.

-- Кажется, собирается ливень, -- пожаловался монах, подготавливая
почву, чтобы остаться подольше.

-- Ничего, сейчас они короткие, переждешь у меня. Что там в городе
нового? А то я весь день дома сидел -- министровские часы чинил, точнее --
до сих пор чиню. Можно подумать, он их в чае полощет, а потом в футбол ими
играет.

-- В городе ничего нового. По-прежнему ищут Морену. Кстати, а кто она
такая?

-- Да так, хитрая придворная карга, что-то там против короля плела, а
ее рассекретили. Ну, она и сбежала.

-- Слушай, я тут своего старого друга ищу. Друга детства. Я его уже лет
тридцать не видел, знаю только, что он сюда жить перебрался, давно уже. Его
зовут... э-э-э... Черт, забыл полное имя. В детстве мы все его звали просто
Гер.

-- Ну, знаю я трех "геров". Один -- Герасим, кузнец наш. Другой --
Герман. Он на базаре всякой мелочевкой торгует. Пренеприятнейший тип! А вот
третий -- сэр Герберт, мой постоянный клиент. Я ему все время наручные часы
чинил -- он их на турнирах разбивал. Так он полгода назад поехал к Башне
Смерти, по заданию короля, разузнать, что же за дела такие странные там
творятся, да так и пропал. Ни слуху, ни духу от него с тех пор. Сгинул,
видать.

-- А что это за башня такая?

-- Да в том-то все и дело, что вот есть она, а толком про нее никто не
знает. Говорят, странные дела там творятся. Такие странные, что даже нечисть
туда боится залазить.

После полудня в самом деле разразилась гроза. Брат Винченто еще
порасспрашивал о городе, о жителях, но ничего полезного для себя так и не
узнал. Откровенно говоря, он уже и не представлял, как здесь жить-то дальше.
Милостыню ему теперь вряд ли кто подаст. Особенно после того, как он обошел
весь город. А устроиться работать -- так он ничего и не умеет, разве что
псалмы петь, но за это денег не платят. Идти же вокалистом в Собрания этих
сторонников Нечистого -- убеждения личные не позволят. Их, убеждений этих,
хоть и мало, но все же какие-никакие, а есть...

Стемнело. Гроза прошла так же внезапно, как и началась. На вечернем
небе стали появляться первые звезды. Распрощавшись со своим приятелем,
Винченто направился в таверну. При выходе из дома он столкнулся с человеком,
закутанным в серый плащ, мокрый после недавней грозы.

Проходя под окном Джека, святой брат услышал обрывок разговора:

-- ...но где тебя все эти полгода черти носили, Герберт? -- послышался
приглушенный голос Джека.

-- Я уже почти добрался до цели. У меня есть карта! На ней все
обозначено, осталось только расшифровать эту чертову тайнопись!

-- Да не кричи ты. Неровен час -- услышит кто. Вчера в таверне кто-то
прибил Гарина и одного шпиона Герцога. Боргенса. Знаешь такого? Да еще
сегодня ко мне заходил какой-то подозрительный мон...

Речь резко оборвалась. Секундой спустя Винченто услышал, как на пол
упало два каких-то тяжелых предмета. Нехорошая догадка зародилась в голове
злополучного монаха. Он осторожно подкрался и, подтянувшись на руках,
заглянул через окно. На полу лежали два тела. Одно -- Джек, другим был тот
незнакомец в плаще. И тут в комнате появился кто-то третий. Неестественно
худая и чрезвычайно высокая фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ
с натянутым на лицо клобуком. Склонившись над телом незнакомца, она пошарила
у него за пазухой и вынула какой-то свиток. Развернула его и поднесла
керосинку, чтобы лучше разглядеть полустертые надписи. Наверное, это и была
карта.

В дверь постучали. Фигура метнулась к окну и незадачливый монах еле
успел присесть. Черный силуэт пронесся у него над головой и с неимоверной
скоростью скрылся в сгущающихся сумерках. На мгновение Винченто показалось,
что на него дохнула сама Смерть. Запахло серой и могильной сыростью. Но
только на мгновенье.

В комнате послышался скрип открываемой двери, вслед за которым
последовал душераздирающий вопль до ужаса перепуганной хозяйки.

Брат Винченто поспешил побыстрее убраться, но как только он шагнул, то
услышал под ногами бумажный хруст. Опустив свой взор, он увидел сверток. По
привычке машинально сунув его за пазуху, Винченто направился к "Обкуренному
пони", по дороге проклиная судьбу: два двойных убийства в течении двух дней
-- многовато для одного монаха. Опасаясь собственной тени, он пробирался
тихими улочками. На счастье -- после грозы стояли лужи и дул холодный ветер,
и прохожих практически не было. Дойдя до трактира, Винченто быстро зашел в
свою комнату, развернул свиток и стал внимательно разглядывать находку.

Нет, это все же не карта: в исписанный непонятными каракулями лист
дорогой бумаги, был завернут кошелек. К своей великой радости, Винченто
обнаружил в нем восемь золотых. О такой удаче он и не мечтал. Несколько раз
пересчитав деньги, почтенный священнослужитель перепрятал их в свой кошель,
а старый, аккуратно свернув, спрятал в потайной карманчик. Покончив с
деньгами, можно было наконец-то обратить внимание и на лист, в который все