еще не коснулась солнца, на землю обрушилась странная призрачная тень, мир
слегка померк, как при частичном солнечном затмении.
Тем бы в своей голой степи деться некуда!
Торопясь, он понесся вдоль улицы, булочная через два дома, длинные как
танкеры последнего поколения.
бестеневый мир прорвался холод, будто над городом завис исполинский ледник.
Крылов показалось, что где-то открылось окно в открытый космос, оттуда
пахнуло небытием. По коже побежали мурашки, напоминая, что могучие люди -
всего лишь мелкие букашки на поверхности глиняного шарика, летящего через
бездну.
черный хлеб - для деда, пару саек, батон белого хлеба - это для себя,
пальцы бездумно отсчитали деньги.
все пуговицы, на красивых волосах нелепый кокошник.
за дверью мир все такой же серый, словно от солнца осталась едва ли треть,
а дома застыли мертвые, как Уральские горы.
стеной, тоже странной, ибо за ней, как за забором, оставался тот же
неподвижный воздух. Крылов на бегу зажмурился, пропуская движущуюся стену
из пыли, окурков, смятых оберток, грудь его непроизвольно расширилась, он
вздохнул ставший редкий воздух. Рядом судорожно разевала ярко накрашенный
рот немолодая женщина, глаза испуганные, пальцы шарят в сумочке, явно ищут
лекарства.
выброшенные на берег. И тут же дальнюю сторону улицы заволокло туманом,
автомобили и дома исчезли. Туман быстро двигался в их сторону.
из-под мороженого. Огляделся, бегом припустил под широкий козырек соседнего
дома, на первом этаже которого размещен какой-то НИИ.
такой плотной, что он почти поплыл, сразу промок, целлофановый пакет
норовил выскользнуть из пальцев, как скользкая рыбина.
твердое, холодное, скользкое и, как ему показалось, мягкое. Вода
разбрызгивалась о мраморные ступени, он развернулся и увидел вместо улицы
сплошной серый шумящий туман.
постройки. Внутренняя дверь осталась на кодовом замке, немолодая грузная
женщина в промокшей одежде прижималась толстым задом к створкам. Крупные
капли, похожие на прозрачные улитки, сползали по ее толстым ногам.
Я живу в соседнем...
притянула за ручку, дождь отрезало, грохот стих, а через толстое стекло
видно было как в тумане раскачивается не то призрачная вершинка дерева: то
появляясь, то исчезая, не то это так шутили водяные струи.
второй двери. Влажный воздух быстро нагревался, стало как в бане. От одежды
пошел пар.
недаром же настолько горячо в развилке, просто зудит, подкорка требует
своего, руки словно сами по себе поднялись, стиснули широкий круп, похожий
на конский. На большом пальце правой руки нелепо болтался пакет с хлебом и
булками, стучал женщину по бедрам. Женщина не среагировала, Крылов медленно
потащил подол вверх. Против ожидания, женщина снова осталась безучастной.
Зад оголился огромный, разделенный на два белых полушария, как будто
доставшийся от более молодой женщины. Он вообще замечал, что тела у женщин
сохраняются гораздо лучше, чем лица, у этой же и кожа чистая, шелковистая
на ощупь, и тугая, жаркая...
потащил вниз, на коже остались красные глубоко вдавившиеся полоски. Он
потер пальцами, зная, что женщине это приятно, трусики дальше пошли легче,
скатались в жгутик.
вжикнул "молнией", его руки обхватили ее сочный тугой зад, эти ягодицы,
которые не зря же так называются, ибо есть мелкие лесные ягодки, есть
крупные садовые ягоды, а есть ягодицы... а это и вовсе царь-ягодицы...
по-прежнему бушует ливень, все заняло три-четыре минуты, его ослабевшие
руки кое-как подняли и встащили на прежнее место трусики, с неохотой
опустил подол платья. Все это время его пакет с хлебо-булочным болтался на
руке.
оборвался, словно его отрезало большим мясницким ножом. Женщина толкнула
дверь. По улице вдаль уходила серая стена ливня, из этой серости появляется
дорога, застывшие в лужах автомобили, столбы, дома по обе стороны улицы...
следующее мгновение женщина вышла из подъезда, огляделась по сторонам и
быстро пошла через улицу. Поток воды скрыл проезжую часть целиком, женщина
сняла туфли и перебралась на ту сторону босиком. Но и там обуваться не
стала, так и пошла: туфли в одной руке, раздутый пластмассовый пакет - в
другой.
свежий, чистый, пахнущий озоном. Мысли тоже чистые, умытые. Они всегда
чистые и умытые, когда эта похотливая обезьяна в нем умолкает, получив
свое.
незнакомой домохозяйкой, что решилась выйти первой, в то время как вон
видно рожи мужчин на той стороне улице, все еще не решаются выйти из
магазинов, как и он тоже...
наконец, поежился. Черт, до чего же приятно это вот так... До чего же
сочный толстенный зад! Просто задище... Что естественно, то незазорно.
хочется, чтобы она ни с кем так, а только с ним? Атавизм? Пережиток эпохи
рабовладельчества?
есть - нельзя, где же реформы, но и раскрепощаться дальше тоже некуда - уже
уперлись в стену. Нет, в дно, дед прав. Разве что совсем погасить разум,
обрасти шерстью и уйти жить в леса "свободной и счастливой жизнью
неиспорченных цивилизацией зверей".
уже вот-вот сам качнется обратно, надо только оседлать это движение,
объявить борьбу за чистоту нравов. А так как все половыми свободами
обожрались до рыгачки, то может что-то получиться очень интересненькое...
Замполит. Все почему-то сразу же ассоциировали его с политработником, хотя
его ник расшифровывался просто "зам по литературе". В их богатенькой фирме
у шефа, оказывается есть и такие заместители.
ней на службу. Туда и обратно. Остальные корчмовцы знают только троллейбус
да метро, а Замполит гордо вещал, что он уже пять как не спускался под
землю. Все знали, что врет: его жигуль ломается часто, от подземки никуда
не денешься, но молчали, соглашались. И так все бессовестно пользуются его
услугами, он отвозит на вокзалы в три часа ночи, встречает родственников из
далеких Тмутараканей, распихивает их узлы, а весной отвозит груды садового
инвентаря корчмовцев, а то и устаревшие холодильники на дачи...
идеей, прет во все стороны! Будто мы не камешек бросили в тихий пруд,а
целую скалу обрушили.
знают. Одна мелкая фирма рискнула выпустить пластмассовые фигурки древних
скифов. Покупали их не больше, чем осточертевших черпашек-ниндзя, но все же
покупали, а в условиях спада, когда важно отыскать хоть какую-то нишу,
скифская тема пришлась кстати. Вслед за фигурками людей и коней в продажу
пошли игрушечные сувениры в виде скифских луков, мечей-акинаков,
гребешков с орнаментом из знаменитой Чертомлыцкой могилы, где скифский
грифон клюет льва, а также гребешки с известным каждому школьнику
изображением, где два скифских воина бьются с греческим всадником.
стали появляться во все большем ассортименте майки, кепки, сувениры,
значки, даже почтовые конверты с изображением сцен из скифской тематики.
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Громыко Ольга
Корнев Павел
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур