Чтение 27–й страницы книги ~Человек с железного острова~

труда узнаю зубастого бегемота - Анлен по ларбовским рассказам слепила. На
соседнем понтоне ужин, я тоже беру кусок копченого мяса. Хоть дымом и
воняет, а соли все равно не помешало бы, но я сам же отдал приказ ее
экономить и теперь жую как не мясо, а тряпку какую-то, траву жухлую.
Андрей копался-копался в моем мешке, да и вытащил магнитофон, чудом я его
через все передряги протащил. Две кассеты - одна рабочая, а другая полна
эльфийских песен, их я и ставлю. Заряжаю я аккумуляторы аккуратно, и
поэтому они дожили до сих пор в божеском виде: звук у аппарата хороший, и,
без преувеличения сказать, чудесные эльфийские песни разносятся вверх и
вниз по реке. Под них - отбой, я делаю звук потише, тем более, что ко мне
Чисимет лезет, спросить что-то хочет.

- Слушай, Алек, а кто такие хаттлинги?

- Не знаю.

- Понимаешь, этот лупоглазый говорит, что у Властелина они в
подчинении есть. Росту небольшого, крупнолапые, но на человека похожи.
Вроде как разведчики они у него, надо поостерегаться. А то еще можно и
просто не узнать и пристукнуть, за зайца приняв, иди потом доказывай, что
на эту Мульмугу не работаешь. А ведь нам еще через горы пробираться, и кто
там будет - неизвестно. Ты же знаешь: всякие недобрые силы чаще всего в
горах гнездятся, и мне кажется, что и тут без некоего мага не обходится.
Из твоего белого пятна на восток надо выбираться? Так что бы нам не
попроситься пересечь Мульмугу посуху, а?

- Ну, пятно не мое, а, скорее, ваше, а насчет попросить - это мысль.
Судя по всему, этот Властелин на темную силу тянет, а тогда Мульмуга
должна на светлой стороне сидеть не менее чем по двум градациям, если я
правильно закон цвета и силы помню. Тем более, что страна разноплеменная,
и расовых предрассудков можно не бояться, это не Золотой лес с его
высокомерными жителями..

- Ну, ты тоже тогда не самое верное выбрал, - Чисимет, судя по
голосу, улыбается. - Это ж надо так мужа Владычицы обложить, твое счастье,
что он еще по-приозерному не понимает!

Я оправдываюсь:

- Ну, уж очень он мне тогда на нервы действовал, а из приозерного я и
сам только ругань знаю. А он - тоже мне, мудрый. Одна забота на уме - как
поскорее и потише слинять, хорошо хоть, жена его под каблуком держала, да
и по сей час, наверное, держит. Впрочем, что теперь вслед ругаться, они
нам помогли, и на том спасибо.

Я замолкаю, а из магнитофона песня как раз тех времен идет. Чисимет
тоже молчит, а когда кончается куплет, жмет на все кнопки разом - в
темноте стопа не видать. Но песня продолжается - голос с берега поймал
мотив и выводит, звонко так, приятно, без срывов и прихрипотиц. Затем он
тоже стопорится, и уже другой голос, тоже эльфийский, предлагает "друзьям
на реке" спеть еще, а лучше плыть в гости. Я запускаю дальше, а сам думаю,
что делать? Судя по всему, это - Мульмуговский пост, а нас принимают за
сторожевую заставу на плаву. Плыть к ним - опасно. Пойдут разбирательства,
кто пел и что за магия такая - неизвестно, куда эти гнилые базары заведут.

В общем, кассета крутится, а я во втором гнезде другую установил и
лихорадочно ищу что-либо подходящее, нашел и сразу, как песня кончается,
на берег идет сообщение "Счастливого пути и доброго ветра!" - уж не помню,
где и писал-то его! Конечно, прощание малость не подходит к данной
ситуации, но зато голос стопроцентно эльфийский, а там на берегу пусть
думают, что хотят.

Затем мы приподнимаем якорь и тихо дрейфуем по течению в надежде на
то, что те, с берега, не очень внимательно на нас глядели - от эльфийских
глаз темнота не спасет. Я бужу Ара, обрисовываю события - он наши действия
верными признал и принимает решение тормозиться только через час, не
раньше. Я согласен и заваливаюсь спать, над плотом все никаких завес не
соорудим: времени нет, а надо. Рядом сопит пленник, он после свечки долго
спать будет, а я и так заснуть способен, и еще с какой охотой!

Утро - вот это да, наступило, а тумана нет. Вернее, он был, но сдуло
его, а там, где от берега ветровая тень, он, как и ранее, плотный и
непроницаемый. Но вообще это надо поприветствовать: первый раз ветерок за
все время в этих краях подул. Небо чистое, те два облака уже не
воспринимаются, и на востоке - толстенький слой дымки, солнце в ней
запуталось и никак вылезти не может.

Экипаж проснулся тоже, даже пленный, но он тут же обратно глазки
захлопнул. Завтрак - меню то же, что и вчера, и, видимо будет завтра.
Анлен силится раскрасить эту преснятину какими-то травами, но толку нет -
соли мало до удивления, ее беречь надо. Ларбо по собственной инициативе
вытягивает булыжник, и нас несет прямо в туман, а я, давясь
полупрожеванными кусками, высказываю соображения по действиям в новых
условиях - половину речи приходится договаривать во мгле, река и правый
берег видны как через марлю. Треп трепом, а вот через него слышны звуки
непонятные, я замолкаю и всем "Тихо!" показываю, хотя и так вся команда
замерши сидит. Из-за поворота реки показывается лодка, в ней сидят и
гребут четыре эльфа, все в одинаковой коричневой одежде с зелеными
разводами, и еще один стоит на носу и вглядывается в левый берег. Если б
он повернулся, то заметить нас никакого труда не представилось б, но
впередсмотрящий не оборачивается, и лодка уходит из виду.

- Вот так, - говорю я, - если еще раз так встретимся, прятаться не
будем, да и разговаривать будет Ар или я, а остальным просьба
воздерживаться. Но я надеюсь, что встречи не будет. Куда как приятней и
солидней явиться к власти своим ходом, нежели под конвоем. За сегодня мы
доберемся до раздвоения речки, там, судя по снимку, что-то вроде города, а
впрочем, бог его знает, но если город, то там и засвечиваться будем. А
краболова кто-нибудь, хотя бы ты, Брык, свези в лодке на берег, он еще
долго там спать будет, а проснется - как знает. Мало ли как в этой самой
Мульмуге к подобным подаркам относятся.

Брык отцепляет лодку вместе с дрыхнущим без задних лап краболовом и
тушуется в тумане. Слышно, как он вываливает его на берег, затем
возвращается и с разгону выволакивает комплекс на стремнину, а Андрей тут
же раскладывает батареи - совсем сдохла лодчонка.

Итак, вперед, и даже с песней - песню Анлен тянет. Старая и длинная
баллада о том, как человек влюбился в эльфиянку и что из этого вышло - в
общем-то, ничего хорошего. Ларбо пытается подтянуть, но большого
удовольствия ни себе, ни публике этим не доставляет и сконфуженно
замолкает почти сразу. История длинная, баллада, соответственно, тоже, и
под нее мы плывем чуть ли не до полудня, как она только не уставала.
Андрей аж так заслушался, что чуть в воду не сваливается, когда весло
задевает за проплывавшую мимо корягу. Он с испугу по ней еще и вдарил
веслом же, коряга не трещит даже, а визжит, я еще поинтересовался, уж не
заяц ли какой на ней сидит, нет, ничего.

Солнце палит, и палит серьезно. Мужская часть населения почти нагишом
сидит, кроме Ара: он форму одежды нарушать не пожелал. Анлен хуже. Ей-то в
такой компании телешом ходить неуместно, а запасных легких платьев для
нее, естественно, нет - вот и страдает в своем некогда желтом, а теперь
скорее коричневом платье до пят. Мне ее жаль, но помочь нечем, кроме
примитивного балдахина над правым плотом, помочь не могу. А еще лучше Брык
в ее положение вошел - сунул ворох одежды, ножницы и нитку с иглой - когда
еще лето на убыль пойдет, а проблему с облачением надо решать сейчас.

Ветерок, который с утра задувал, не только не прекратился, а
напротив, укрепился и разводит по реке волну, волна часто и энергично
хлюпает в борта, а перемычка скрипит и гнется. Резиновая лодка наша об ту
же перемычку между плотами трется, что не есть хорошо, и посему я лезу и
перекладываю эти места обрывками своего посольского балахона - нашел я,
наконец-то, в посольском багаже нормальные пижамные штаны и куртку
синтетическую у летчиков забрал. Заодно решаю свой мешочек - вот тебе и
на. Видно, слишком много в нем этих смертоубийственных штучек накопилось,
тряпка не выдержала, все и высеялись, один только в тряпице запутался. Я
его в ту же тряпку заворачиваю, прикидываю, куда бы деть, и тут чувствую
на себе взгляд. Я пожил во всяких добрых и злых местах немало, и когда на
меня смотрят - почуять способен, но вот кто? На берегу чисто, из воды
некому - чисто все, только стрекозы носятся и мусор плавает всякий: вон и
к нам в промежуток между плотами здоровый ком то ли травы, то ли
водорослей занесло. Я его вычищаю рукояткой весла - нечего грязь за собой
таскать - и на место лезу.

Ар к берегу правит - правильно рассудил, покушать пора. К левому
идем, раз уж с Властелином поцапались, его травянистый склон оканчивается
узкой песчаной полоской - сойдет. Рыбалка не так чтобы уж сильно удачная,
но на обед хватит. Анлен вроде бы готовить наловчилась, да народ, меня
включая, освоился, где что помочь.

Сидим, вкушаем. Чисимет отдельно сидит, наверху, сторожит - в
километре дальше пасется стадо этих самых бегемотов, и присмотреть за ними
стоит, во избежание. Сбоку Андрей сидит, сидит это он так сидит, а потом
спрашивает:

- Алек, ты извини, но что я хочу узнать. Почему ты про Землю ни разу
не спросил, а?

Верно подметил летатель! Я это только сейчас осознал, что про Бербазу
вспомнил я, про Маршала вспомнил, а про Землю... Выходит, занимаясь
спасательными операциями и государственным делами в этой дыре, где все
наперекосяк, которую кто-то сотворил и кинул на произвол судьбы, позабыл я
родину свою?

- Не знаю, - говорю. - Может, уж и обаборигенился. Да и зачем
спрашивать? Сам все скоро увижу.

Говорю я это веселым и беззаботным голосом - Андрей мне не сват, не
брат и ему о моих раздумьях знать необязательно. Однако тот меня
расшифровывает, улыбается вежливо - дескать, дело личное, и на этом обмен
мнениями окончен. А у меня в голове мысли всякие бродят нерадующие: если я
и вправду принялся забывать о Земле-матушке, это значит, что не только на
внешнем моем виде Восточный подарок сказывается. Таскать в себе скрытую