Сейчас надо проявить волю и благоразумие, придумать средство, чтобы мож-
но было всегда любить друг друга и не вызывать подозрений.
не допустить какой-нибудь неосторожности или ошибки. Во-первых, скажи:
ты уверен в своих слугах? Больше всего надо бояться доноса, анонимного
письма моему мужу. Сам он ни за что не догадается. Я хорошо знаю
Вильяма...
дело Поля. Он сказал с раздражением:
нем. И вдруг, став на колени, он сказал, сжимая ее руки:
тыдное подозрение, не находя слов, как выразить его.
твой муж... словом... Ах, если б ты знала, сколько я думал об этом пос-
ледние дни! Как это меня мучает!.. Как это терзает меня! Ты поняла? Да?
ним негодованием:
Я же вся твоя, слышишь? Только твоя... Ведь я люблю тебя, Поль!..
дешь? Ты подумала об этом? Скажи... Как будет сегодня вечером или завт-
ра? Ты же не можешь... всегда, всегда говорить ему "нет"...
важно... право. Не будем говорить об этом, милый, не надо. Если бы ты
знал, как мне это обидно, как горько!.. Верь мне, ведь я люблю тебя!..
хов, а она тихо гладила его лицо своими легкими, нежными пальцами.
она ушла первая, почти побежала, чтобы вернуться поскорее. Он смотрел ей
вслед, пока она не исчезла, смотрел с такой печалью, как будто все его
счастье, все надежды исчезли вместе с нею.
выросло строение в мавританском стиле, и на фронтоне его блестело золо-
тыми буквами слово Казино.
парк. Перед казино, возвышаясь над широкой овернской равниной, протяну-
лась терраса с каменной балюстрадой, которую из конца в конец украшали
большие вазы поддельного мрамора.
санных в них швейцарских домиков.
привлекая взоры путешественников еще издали, как только они выезжали из
Риома. А внизу, у подошвы того же самого холма, стояло теперь квадратное
здание без всяких вычур в архитектуре, но просторное, окруженное садом,
где пробегал ручей, вытекавший из ущелья, - это была водолечебница, и
там больных ожидали чудеса исцеления, которые сулила им брошюра, напи-
санная доктором Латоном. Надпись на фасаде гласила: Лечебные ванны
Монт-Ориоля; на правом крыле буквами помельче сообщалось: Гидротерапия,
Промывание желудка. Бассейны с проточной водой; на левом крыле: Институт
механизированной врачебной гимнастики.
кровельщики, водопроводчики, землекопы, хотя ванное заведение уже месяц
было открыто для больных.
нейших парижских врача, три знаменитости, профессора Ма-Руссель, Клош и
Ремюзо, взяли новый курорт под свое покровительство и согласились пожить
некоторое время в виллах, построенных Бернским обществом сборных дач и
предоставленных в их распоряжение дирекцией курорта.
Новенький "Гранд-отель" был переполнен.
альное открытие курорта отложили до первого июля, чтобы привлечь по-
больше народу. Праздник решено было начать в три часа дня освящением ис-
точников. А вечером предполагалось большое представление, фейерверк и
бал, который должен был объединить всех больных Монт-Ориоля и соседних
курортов, а также именитых особ из населения КлермонФеррана и Риома.
голубые, красные, белые, желтые полотнища, окружавшие все здание пестрым
трепещущим облаком, а в парке вдоль аллей водрузили гигантские мачты с
длиннейшими вымпелами, извивавшимися, как змеи, в голубом небе.
себя под сенью этих бесчисленных флагов всемогущим капитаном какого-то
фантастического корабля; он выкрикивал приказания лакеям в белых фарту-
ках грозным, громовым голосом, словно адмирал в разгар морского боя, и
ветер доносил раскаты его баса до самой деревни.
тель выбежал ему навстречу, приветствуя его широким и величавым жестом.
сейчас заседание.
сились смотритель и кассир, которых, как и директора казино, переманили
от старого акционерного общества, жалкого, - бессильного соперника, об-
реченного на гибель. Бывший тюремный надзиратель отдал банкиру честь
по-военному, кассир согнулся в низком поклоне, как нищий, который просит
милостыню.
были.
лей и горничных, повернул направо, отворил дверь и очутился в просторной
комнате, обставленной очень строго, с книжными шкафами, с бюстами деяте-
лей науки; тут собрались все находившиеся в Анвале члены правления:
тесть Андермата маркиз де Равенель, шурин Гонтран де Равенель, Поль Бре-
тиньи, доктор Латон и оба Ориоля - отец и сын, постаравшиеся одеться,
как господа, но такие длинные, сухопарые, в таких долгополых черных сюр-
туках, что оба напоминали факельщиков с рекламы бюро похоронных процес-
сий.
речь:
Тут я совершенно не согласен с главным врачом, господином Латоном. Он
предлагает дать трем нашим основным источникам имена трех светил медици-
ны, являющихся нашими гостями. Разумеется, этот лестный знак внимания
тронул бы их и еще больше привлек к нам. Но будьте уверены, господа, что
это навсегда оттолкнуло бы от нас их знаменитых собратьев, еще не отк-
ликнувшихся на наше приглашение, а между тем мы должны ценой любых уси-
лий, любых жертв убедить их в замечательном действии наших вод. Да, гос-
пода, человеческая природа всюду одна, надо ее знать и уметь ею пользо-
ваться. Никогда профессора Плантюро, де Ларенар и Паскалис - укажу хотя
бы только на этих трех специалистов по заболеваниям желудка и кишечника
- не пошлют к нам своих пациентов, цвет своей клиентуры, украшенной име-
нами принцев и эрцгерцогов, светских львов и львиц, которым они обязаны
своим состоянием и своей славой, никогда они не пошлют таких больных ле-
читься водами источника Ма-Русселя, источника Клоша или источника Ремю-
зо. Ведь тогда у этих пациентов, у всей публики будут некоторые основа-
ния думать, что именно профессора Ремюзо, Клош и Ма-Руссель открыли наши
источники и все целебные их свойства. Совершенно несомненно, господа,
что имя Гюблера, которым окрестили первый источник Шатель-Гюйона, надол-
го восстановило против этого курорта многих видных врачей, тогда как они
могли взять его под свою опеку с самого начала, и ему не стоило бы таких
трудов достигнуть нынешнего своего процветания.
имя моей жены, а двум другим - имена дочерей господина Ориоля. Таким об-
разом, у нас будут источники Христианы, Луизы и Шарлотты. Это звучит
очень мило, очень поэтично. Что вы на это скажете?