Чтение 27–й страницы книги ~Любовь больше, чем правда~

протокола: - Знаете, каким он нестандартным был... Его сменил Мойша: - Как
он телебизнес свой любил... Его сменила Долорес: - Помните его великим
сыном... Ее сменила Чикита: - Братом, женихом и трах-махиной, Ее сменил
Джони: - Почитайте и любите смело ... Его сменила Рони: - Непременно тело
ваше в дело... Ее сменила Айша: - Имя твое всем известно. Подвиг твой будет
вписан навеки... Ее сменила ученица дошкольных классов: - "Я не встречалась
с ним ночами, Я не его была рабой, Но вот я здесь и со свечами, С седой и
скорбной головой..." - Аллилуйя, аллилуйя, - затянули обкурившиеся между
делом Бобби и Чарли. Подвыпившие же Кристи и Молли в церемониальном экстазе
прижались своими жгучими сердечками к холодному серому камню. И памятник под
внешним горячительным воздействием вдруг ожил. Костас стряхнул с себя
каменную мишуру, сделал шаг и воздел трепещущие руки к трепещущим же
небесам: - Любви все мертвецы покорны...

22. "Отчет Гнудсона "

По утру все проснулись с тяжелой, как после дешевого портвейна, головой. Каждый по очереди подошел взглянуть на Пиля, прикованного катетерами к каталке. Кое-кто даже попытался прижаться к нему сквозь гипс и бинты своим горячим сердцем, приговаривая:

- Ну, вставай же, Костас...

- Да не могу я.., - отмахивался тот здоровой рукой. - С ума, что ли, вы тут все посходили...

Выяснить это наверняка ему не удалось, так как ракетой класса "земля-воздух-земля" в дом влетел спозаранку вылетевший Гнудсон:

- Эврика, нашел...

Все тут же ломанулись к нему, затрясли его как грушу:

- Не томи. Ну, где же она похоронена?

Услышав это, подруливший на каталке Костас тут же потерял сознание и две витаминки. Они выпали из его разжавшейся ладони.

- О чем вы?.. - расширил зрачки полицейский, - Я нашел не Катю, но нечто другое, также достойно важное. Слушайте.

- Подожди, - остановила его Чикита и влепила пощечину Костасу, - очнись,
ну очнись же...

Костас, ощутив прикосновение нежных пальцев, открыл глаза и даже
несколько смущенно порозовел:

- Извините, это я от переизбытка чувств и недостатка калия в организме...
О, Гнудсон, рассказывайте же, вещайте...

Инспектор жестом попросил тишины и поднял над головой папку с надписью
"Совершенно конфиденциально":

- Однажды по своему служебному соответствию мне уже приходилось
интересоваться прошлым Кати Андреевой. Тогда, кроме основных формальных
сведений, мне ничего не нужно было. Теперь же я изучил абсолютно все
оперативные разработки. И вот сегодня имею самую полную картину. Слушайте. -
Слушаем, - не сговариваясь, хором откликнулись присутствующие. В том числе и
старик Пилеменос, имевший в рабочем сейфе свои собственные материалы по
Кате. Но его папка была явно тоньше той, что держал в руках инспектор в
данный момент.

- Так, вот, - затянул Гнудсон, - Для тех, кто не знает: родители у Кати

самые разобычные. Отец - Фома Андреев. Мать - Марфа Андреева. Оба -
потомственные крановщики... - Как здорово, - прошептал Константин,
поглаживая лежащую на коленях строительную каску. Гнудсон же не слыша его
продолжал:

- Раньше они работали на стройке, теперь - заслуженные
пенсионерыдомушники. Кроме дочери, у них есть еще сын Петр. В нем они души
не чают, но вот именно из-за его-то нечаянной глупости на семью Андреевых и
обрушились тридцать три с половиной несчастия.

Петр был совершенно достойным сыном. Он помогал родителям по хозяйству: ходил в магазин за продуктами, выносил из дома мусор. В школе учился на "отлично" и проходил там как надежда района в области нетождественной математики.

На всем этом его и подловили вьющиеся возле школы грязные теневые дельцы. Как бы между прочим спросили они у Петра, выбежавшего из класса на перемену:

- Сынок, хочешь купить на Рождество своим родителям широкоэкранный телевизор? Чтобы они могли смотреть "Угадай обезьяну" в полном формате.

- Конечно, хочу. Но вы же не добренький дяденька Мороз и не подарите мне бесплатный купон на телевизор, - ответил маленький, но по семейному недоверчивый Петр Фомич.

- Мы даже не Снегурочка, - согласились грязные дельцы. - Но у тебя у

самого есть нечто большее, чем бесплатный купон...

Петр вывернул полупустые карманы:

- О чем вы? Я не понимаю...

На это дельцы применили свою излюбленную стратегию с тактикой

напополам:

- Мы знаем, что ты обладаешь магическими способностями. Это ведь ты

выиграл районную олимпиаду по математике? Или мы ошибаемся? - Не
ошибаетесь, - подтвердил маленький, но гордый за свою семью Петя. - Ну вот,
- всплеснули немытыми руками грязные дельцы, - Тогда тебе ничего не стоит
сыграть вот в эту увлекательную алгебраическую игру. Здесь побеждает
исключительно интеллект играющего... И они на пальцах объяснили Пете правила
игры в "двадцать одно шимпанзе" (она же "очко", она же "Блэк Джэк").
Способный Петя сходу обул грязных дельцов на два телевизора и хотел было уже
отвалить, но проигравшие его огорошили: - Как, разве ты не хочешь и своей
сестре сделать классный подарок? Выиграй еще раз и купи ей надувного
ведущего "Угадай обезьяну" в натуральную величину. Она сможет одевать и
раздевать его, имитировать с ним различные игры... - Конечно-конечно,
спасибо, что напомнили, - запальчиво схватился Петя за сальную колоду. Но в
этой колоде было пятнадцать тузов и все они в этот раз выпали не ему - до
невозможности грязным дельцам. Он проиграл сначала маленько. Потом немного.
Затем побольше. И следом разогретый Петя проиграл все, что мог: свои
завтраки до конца школы, портфель и набор карандашей, любимые вкладыши к
жвачке, первый поцелуй, новобрачную ночь, зарплату за пять лет, три отпуска,
а также и дом родителей вместе с картофельным участком. Грязные дельцы,
естественно, потребовали уплату долга, и грозились заклать бедного
пятиклассника в случае промедления во взаиморасчетах. И конечно, Петя не мог
поведать обо всем этом своим отчаянно любимым родителям. Он поделился своей
подростковой проблемой лишь с сестрой. Катя ходила к грязным дельцам,
упрашивала пощадить безрассудного брата, но для них жизнь человека ничего не
стоит. И это действительно было так. - Мы кончим его без вопросов, - сказал,
выслушав ее, один из бандюг, и показал нож с чьей-то не раз запекшейся на
нем кровью, - Сегодня же кончим. Нет денег - нет Петеньки. Нет Петеньки -
нет проблемы... В это время то ли на счастье, то ли специально, к столику
подошел ихний шеф - мерзкий ублюдок с татуировкой на руке "Жора". Он
профессионально осмотрел девушку и выдвинул новое условие: - Мы можем
оставить его в живых, если ты отработаешь... - Я отработаю, - обрадовалась
Катя. - Ха, знаешь ли ты, безусая девчонка, какую работу я тебе предлагаю? -
злобно глядел он на нее. - Какую? - конечно же снаивничала девушка.

- Неделю в постели... - О! - простонал тут Костас, пытаясь в клочья
разорвать стеснявшие его дыхание катетеры. - Спокойно, спокойно, - на всякий
случай одел ему на запястья наручники Гнудсон и продолжил:

- Неделю в постели за той перегородкой или... десять месяцев с подносом в
этом зале.., - предложил ей бандюга хоть и небогатый, но все-таки выбор.
Конечно, Катя не раздумывала, ведь речь шла о жизни ее брата: - Десять
месяцев с подносом... Жора обвел зал прокуренной рукой: - И ты видишь, что
это нужно будет делать без верха... - Я согласна... Что она еще могла
сказать? Катя подписала контракт и каждый вечер уходила обслуживать это
заведение. Представьте себе: в одних крошечных трусиках бегала она между
кухней и игровыми столами, разнося выпивку. Каждый считал своим долгом
ущипнуть ее за что-нибудь или шлепнуть по чему-нибудь. И она трепетала, но
терпела. И каждый день с ужасом ожидала конца смены. Дело в том, что в
пересменку скоты-менеджеры заходили в раздевалку и хватали за подходящие
груди первую попавшуюся девушку. Тащили ее в свой кабинет, где уже был
накрыт стол для операции надругания. Четыре раза пытались утянуть и Катю...

- А! - завопил было Костас. Инспектор однако невозмутимо и
профессионально заткнул ему рот следующей информацией: - Но каждый раз ее
отбивала одна, кхе-кхе, одна восточная подруга. И отбивным скотам
приходилось довольствоваться какой-нибудь официанткой, ослабленной
хронической нимфо- или меломанией. Катя выдержала все десять месяцев. Петр
остался жив... Но девушка не могла вернуться к своим родителям в их чистый
дом, в их чистую жизнь с чистыми намерениями выдать ее замуж за чистого как
после бани крановщика. Катя ушла в люди, чтобы со временем сбросить с себя
налипшую на нее грязь, забыть те десять месяцев бесперебойного бордельного
ада. И мама, и папа ничего не понимали до тех самых пор, пока забившийся в
конвульсиях Петр не рассказал им в чем дело. Он так сильно переживал, что в
конце концов юный перегруженный математикой и раскаянием мозг не выдержал
несвойственного ему эмоционального надрыва. Что-то там у него то ли
заклинило, то ли поехало. В общем родители вынуждены были сдать Петю в
психиатрическую больницу, в которой он находится и по сей день. Так Андреевы
неожиданно потеряли обоих своих любимых и любящих детей. Потеряли их
абсолютно живыми. Но с надеждой. Петр, по осторожным прогнозам врачей, через
какое-то время должен все-таки прочухаться. Катю же родители также надеются
обрести: ищут ее, не покладая своих больных рук и ног.

И однажды им уже повезло. В перерыве между поисками они увидели дочь на цветном экране своего собственного телевизионного ящика в передаче "Угадай обезьяну".

Марфа и Фома тут же позвонили на телевидение, но линия была бесконечно занята другими телезрителями. Тогда родители попытались прорваться в студию, но толпа претендентов на участие в игре, конечно же, их не пропустила.

Лишь через несколько недель им удалось добраться до администратора студии. Но, увы, было слишком поздно: Катя уже убыла в неизвестном направлении...

- Так что же ты нашел, Гнудсон? - не поняли Костас, Пилеменос старший, Мойша и Большой олень. - Всего лишь родителей, которые так же, как и мы, ищут Катю...

- Нет, я нашел нечто большее и одновременно странное и сходу не всем понятное... Дело в том, - продолжал дрогнувшим фальцетом сыщик, - Дело в том, что Катя - не родная дочь Андреевых. Марфа и Фома признались мне в этом, подозревая, что Катю уже нашли ее настоящие предки.

- Но кто они, эти настоящие предки? - взволновано спросил Джони.

Гнудсон многозначительно посмотрел в потолок:

- Один бог это знает. Андреевы же ведать не ведают. Катю они попросту нашли однажды утром в кабине своего крана. Выкормили, воспитали насколько это возможно, не думая, что вся эта затея закончится столь драматургично...

- А ты не пытался найти настоящих родителей? - обеспокоено дернула Гнудсона за погон Долорес.

Инспектор, ухватившись за служебную принадлежность, тут же вернул свой взгляд на землю:

- Конечно, после встречи с Марфой и Фомой Андреевыми я бросился на поиски настоящих родителей. Это было не просто, но мне удалось добыть кое-какие анализы из Катиной клиники. По ним наши медэксперты смогли восстановить генную родословную.

Мистика и фантастика! Ее отец не был зарегистрирован ни в одном генном банке. Как будто речь шла о космическом пришельце. Прилетел, зачал и улетел...

Кстати, пока велись поиски генной карты матери, мы отработали версию пришельцев. Подняли все секретные архивы, но никого с таким набором хромосом обнаружить не удалось. Следовательно, у Кати было стойкое земное происхождение.

Когда мы сделали этот окончательный вывод, компьютер выдал нам портрет и адрес родной матери Кати Андреевой. Я выехал по нему и прибыл, как оказалось, весьма кстати. Мать Кати - некая Блонди, уже весьма пожилая женщина, была при смерти. Ее только что причастил священник. Врач составлял справку о естественной непреднамеренной кончине. Но я успел допросить ее, составить протокол честь по чести. Так, Блонди призналась, что действительно ненароком родила и подкинула ребенка. И, как оказалось позже, подкинула даже не одного, а целых.., целых трех детей.

- Как, - в едином порыве выдохнул хор поисковиков.

- Так, - перевернул в папке страницу Гнудсон, - Блонди в тех местах являлась женой небезызвестного афериста Жоры-гастролера. Ее избранник был не только полностью безответственным мужем, ни разу в жизни не сдававшем анализы, но еще и детоненавистником. Поэтому в семейной жизни Блонди была вынуждена быть весьма осторожной. Но однажды в пылу страсти опростоволосилась и... забеременела. Вы знаете, как это бывает...

Блонди же, почувствовав в себе перемены, не представляла, что теперь делать. В ярости пьяный Жора запросто мог убить ее потомство. И потому, лихорадочно ища выход, она всеми правдами и неправдами скрывала беременность. Говорила, что у нее колики, увеличенная печень и прогрессивный рост жировых отложений.

Жора как будто верил до поры до времени. Но когда Блонди почувствовала, что вот-вот разродится, то предпочла все же выйти из дома. Ведь муж, как только поймет, что супруга его дурачила, следом за потомством убьет и ее.

- Пойду, подышу воздухом, - сказала Блонди Жоре.

- Перед смертью не надышишься.., - как бы пошутил занятый бутылкой муж.

Она бежала по улицам, всеми органами чувствуя приближение родов. И боялась остановиться из-за того, что процесс может тут же начаться.