он, свободный гражданин города Сиенны, он, который до сегодняшнего дня
считал себя ровней любому дворянину, как мог он до такой степени потерять
самообладание в присутствии королевы! Никогда он себе не простит. Ибо при
всем желании забыть этот эпизод, всю, всю жизнь будет он помнить, что язык у
него прилип к гортани, сердце забилось чересчур сильно и что сам он еле
устоял на ногах, когда очутился перед королевой английской, а она даже не
соизволила ему улыбнуться. "В конце концов, она такая же женщина, как и все
прочие, чего я так перетрусил?" - сердито твердил он про себя. Но твердил он
это, находясь далеко, уж очень далеко от Вестминстерского дворца.
Гуччо не переставал казниться и казнить все и вся. В таком хмуром
расположении духа он ехал всю дорогу и, чем ближе приближался к Франции, тем
сильнее хмурился.
просто варвары. Зачем английский двор не оказал ему, Гуччо, того приема, на
который он рассчитывал, зачем не воздали ему там королевских почестей? Разве
он их не заслужил? А что до королевы Изабеллы, так ежели она несчастлива,
ежели супруг ею пренебрегает - значит, сама виновата. "Как! Переплыть море,
рисковать жизнью - и получить в награду за все лишь холодный кивок головой,
словно ты простой слуга! Эти люди усвоили себе важные манеры, но все это
чисто внешнее, а в сердце у них нет величия, они способны убить самую
беззаветную преданность. Поэтому и не удивляйтесь, пожалуйста, что вас так
мало любят и так часто вас предают".
себя послом и любовником королевы, он начал понимать, что не всегда фортуна
спешит навстречу юношам, вопреки утверждению волшебных сказок. Но рано или
поздно он возьмет свое. Как, кто ему заплатит за все - он еще не знал, но
был уверен, что так оно и будет.
ломбардским банкиром, он покажет, какие бывают ломбардские банкиры. Его дядя
банкир Толомеи поручил ему посетить их отделение в Нофль-ле-Вье и получить
долг по заемному письму. Что ж! Должники и не подозревают, какая буря вскоре
обрушится на их голову!
дня не мог прожить, не разыгрывая для собственного самоуслаждения
какой-нибудь роли, уже готовился выступить в качестве неумолимейшего из
кредиторов. По сравнению с ним даже знаменитый венецианский еврей, который,
если верить легенде, потребовал за фунт золота фунт человечьего мяса, даже
он показался бы Агнцем Божьим.
помещалось неподалеку от церкви, на главной площади городка, прилепившегося
к откосу холма.
все отделение вверх дном. Чего смотрит здешний главный доверенный? Неужели
необходимо беспокоить его, его, Гуччо Бальони, его, племянника главы
компании, из-за такого пустяка, как долг в триста ливров, который почему-то
никак не могут получить без него? Во-первых, кто такие эти самые владельцы
замка Крессэ, те, что должны компании триста ливров? Ему сообщили, что глава
семейства скончался, - Гуччо это и сам знает. Ну а еще кто? Два сына,
двадцати и двадцати двух лет. Чем они занимаются? Ах, охотятся... Значит,
просто бездельники. Есть также дочка шестнадцати лет. Урод, конечно, решил
юноша. И мать, которая после смерти сира де Крессэ заправляет всеми делами.
Словом, люди благородного происхождения, но окончательно разорившиеся. Во
сколько оценивается их замок и земля? Приблизительно в полторы тысячи
ливров. У них еще есть мельница и сотня крепостных.
Гуччо. - Вот увидите, как я возьмусь за дело, тянуть и медлить я не намерен.
Где живет прево? В Монфор-л'Амори? Чудесно. Как его зовут? Портфрюи?
Отлично. Если мессиры де Крессэ сегодня же к вечеру не заплатят долг, я
поеду к прево и велю наложить арест на имущество. Понятно?
предстояло одному, без посторонней помощи, овладеть неприступной крепостью.
"Или золото, или наложение ареста... Или золото, или наложение ареста, -
твердил он про себя. - И пусть взывают о помощи к Богу, а то и ко всем
святым!" Однако некто возымел такую же мысль раньше, чем Гуччо, и это был
сам прево Портфрюи.
довольно обширное поместье, притулившееся на самом краю долины, у высокого
берега реки Модры, которую без труда может перескочить всадник.
ветхим домом; рва, которому положено защищать каждый приличный замок, не
было, его роль играла речушка; башни были низенькие, а кругом дома стояли
грязные лужи. Во всем чувствовались бедность и запустение. Крыша во многих
местах прохудилась; обитатели голубятни, видно, давно уже разлетелись;
покрытые мхом стены пошли трещинами, соседний лес сильно поредел, и в
просветы видны были сотни пней.
королевских пристава, размахивая жезлами, украшенными традиционной лилией,
отдавали приказания каким-то оборванцам - очевидно, крепостным мадам де
Крессэ, а те в панике сгоняли скотину, связывали попарно быков, выносили с
мельницы мешки с зерном и швыряли их в повозку прево. Крики приставов,
тяжелый топот обезумевших от страха крестьян, блеяние овец, пронзительное
кудахтанье кур - все это сливалось в оглушительный шум.
и Гуччо самому пришлось привязать коня к столбу с кольцом. Только старик
крестьянин, проходя мимо, обратился к нему:
душу отдал. Неправедное дело, ох, неправедное!
спорящих.
разозлившись.
мрачной зале с каменными стенами и бревенчатым потолком.
навстречу.
хозяев, - бросил Гуччо.
нерешительно произнесла девушка, указывая куда-то в глубь залы. - Они сейчас
очень заняты...
камином и даже протянул ноги к огню, хотя в этом не было никакой нужды, ибо
он ни чуточки не замерз.
своих сыновей - высоких и краснолицых парней: одного бородатого, другого
безбородого, - пыталась дать отпор какому-то человеку, который, как понял
Гуччо по отдельным доносившимся до него словам, был прево Портфрюи.
Элиабель, дама пышногрудая, быстроглазая, с достоинством носила свои сорок
лет, свои роскошные телеса и свое вдовье одеяние.
потому, что снарядил войско для короля, а сам получил на войне больше ран,
чем добычи; хозяйство тем временем без мужского глаза пошло вкривь и вкось.
Мы всегда платили подать и налоги, всегда раздавали милостыню Божью. Ну-ка
назовите мне, кто во всей округе был исправнее нас? И все для того, чтобы
жирели да набивали мошну такие люди, как вы, мессир Портфрюи, чьи прадеды
пришли сюда босиком, а теперь вы еще и грабить нас вздумали!
доморощенным столяром, два стула со спинками, вдоль стены простые скамьи,
сундуки и поперек комнаты длинная перегородка с занавесью, позади которой
виднелся соломенный тюфяк, - составляли всю меблировку. Над камином висел
старый, полинявший герб-щит, без сомнения принадлежавший покойному сиру де
Крессэ.
прево.
приказы - обращаться как с преступниками с людьми, которые получили
дворянство два века назад. Значит, все в государстве пошло вверх дном.
будем вносить долг в рассрочку - небольшими суммами. Нельзя же брать людей
за глотку.
заплатили, - отрезал прево.
их жалобы, - продолжал он. - Вы задолжали казне триста двадцать ливров и
восемь су; если у вас такой суммы нет, тем хуже для вас. Я наложу арест на
имущество и назначу торги.
выложить, и, когда он уберется прочь, мне уже нечего будет взять. Ну и
путешествие! Пора, кажется, мне вмешаться".
добычу и испортил эффектную роль, к которой готовился сам юноша.
От нечего делать он взглянул на нее. Из-под чепчика выбивались пушистые
волны чудесных золотистых волос. Кожа у нее была какая-то особенно светлая,
глаза темно-синие, огромные, а фигурка тоненькая, стройная, но приятно