дей и вычистишь или велишь вычистить мое оружие; да пистолеты для себя и
охотничий нож.
тон.
банил марш.
сменились лилиями.
стараясь лихо закрутить усы и придать им воинственный вид, от которого
они давно отвыкли.
красноватыми прожилками щеки дрожали. Он взглянул на д'Артаньяна с таким
невыразимо грустным упреком, что офицер не мог вынести этого без волне-
ния. Потом он пошатнулся и сдавленным голосом спросил:
словом, будем вести прежнюю жизнь.
ная "прежняя жизнь" и делала "теперешнюю" столь приятной.
умоляющий взгляд на д'Артаньяна.
судьба...
говорил его имя так, как хотелось Мушкетону, тот все же почувствовал
удар, и удар был столь ужасен, что он вышел, забыв от волнения затворить
двери.
которым Дон-Кихот, вероятно, поощрял Санчо седлать своего Серого для
последнего похода.
душные замки. От славного винца Мушкетона д'Артаньяну уже мерещились
груды сверкающих червонцев и пистолей, а Портосу - голубая лента и гер-
цогская мантия. Во всяком случае, они оба дремали за столом, когда слуги
пришли, чтобы пригласить их лечь в постель.
объявив ему, что война, по всей вероятности, будет все время вестись в
самом Париже и поблизости от замка Валлон, расположенного в окрестностях
Корбея, или же около Брасье, лежащего близ Мелена, а также возле Пьерфо-
на, находящегося между Компьенем и Вилле-Котре.
Теперь все дело в дипломатии: спросите об этом Планше.
вердил ему все, что сказал д'Артаньян.
осаду Ла-Рошели.
шел с ним и свои леса, и свои горы, и свои пруды, показал ему своих бор-
зых, свою свору гончих, Гредине - одним словом, все, чем он владел, на-
конец трижды угостил д'Артаньяна как нельзя более пышно и, когда тот
стал собираться в путь, потребовал у него точных распоряжений.
четыре дня, чтобы доехать отсюда до Блуа; день провести там; три или че-
тыре - на возвращение в Париж. Выезжайте отсюда через неделю со всем не-
обходимым; остановитесь на Тиктонской улице, в гостинице "Козочка", и
ждите моего возвращения.
он никуда не годится, все же нужно соблюдать приличия в отношении дру-
зей.
развлечет.
дело.
пожелал проводить своего друга.
ре, - я буду не один. Этот молодчина Портос еще исполнен сил. Если Атос
согласится, отлично. Мы тогда втроем посмеемся над Арамисом, этим пове-
сой в рясе.
этот один стоит двадцати. Я еду в Блуа, так как граф де Ла Фер живет в
замке Бражелон в окрестностях этого города".
кавшим его в продолжение долгого путешествия.
знал, что его лошади хорошо отдохнули у полных яслей владельца замка
Брасье. Он спокойно пустился в четырехдневный или пятидневный путь, ко-
торый ему предстояло проделать в сопровождении верного Планше.
время ехали рядом, переговариваясь друг с другом. Д'Артаньян мало-помалу
перестал держать себя барином, а Планше понемногу сбросил личину лакея.
Этот тонкий плут, превратившись в торговца, не раз с сожалением вспоми-
нал былые пирушки в пути, а также беседы и блестящее общество дворян. И,
сознавая за собой известные достоинства, считал, что унижает себя посто-
янным общением с грубыми людьми.
своим барином. Д'Артаньян много лет уже не открывал никому своего серд-
ца. Вышло так, что эти люди, встретившись снова, отлично поладили между
собой.
Он был человек сметливый; не ища особенно опасностей, он не отступал в
бою, в чем д'Артаньян не раз имел случай убедиться. Наконец, он был в
свое время солдатом, а оружие облагораживает. Но главное было в том, что
если Планше нуждался в д'Артаньяне, то и сам был ему весьма полезен. Так
что они прибыли в Блуа почти друзьями.
ворил, качая головой:
оказать это внимание моему другу, имевшему все задатки человека благо-
родного и великодушного.
ше.
шпагу он обнажал, словно король. Помните, сударь, дуэль с англичанами
возле монастыря кармелиток? Ах, как хорош и великолепен был в тот день
господин Атос, заявивший своему противнику: "Вы потребовали, чтобы я
назвал вам свое имя, сударь? Тем хуже для вас, так как теперь мне при-
дется вас убить". Я стоял около него и слышал все слово в слово. А его
взгляд, сударь, когда он пронзил своего противника, как заранее предска-
зал, и тот упал, не успев и охнуть! Ах, сударь, еще раз скажу: это был
истинный дворянин!
погубил все его достоинства.
изрядно пил. Только и пил он не как другие. Его глаза ничего не выража-
ли, когда он подносил стакан к губам. Право, никогда молчание не бывало
так красноречиво. Мне так и казалось, что я слышу, как он бормочет:
"Лейся, влага, и прогони мою печаль!" А как он отбивал ножки у рюмок или
горлышки у бутылок! В этом с ним никто бы не мог потягаться.
Благородный дворянин с гордой осанкой, прекрасный боец, так блестяще
проявлявший себя на войне, что все дивились, почему он держит в руке
простую шпагу, а не маршальский жезл, явится нам согбенным стариком с
красным носом и слезящимися глазами. Мы найдем его где-нибудь на лужайке
в саду; он взглянет на нас мутными глазами и, может быть, даже не узнает
нас. Бог свидетель, Планше, я охотно избежал бы этого грустного зрелища,
- продолжал д'Артаньян, - если бы не хотел доказать свое уважение слав-
ной тени доблестного графа де Ла Фер, которого мы так любим.
ния своего господина.
теперь уже стар. Может быть, и бедность, потому что он не берег того
немногого, что имел. И засаленный Гримо, еще более молчаливый, чем
раньше, и еще более горький пьяница, чем его хозяин... Ах, Планше, все
это разрывает мне сердце!