короче говоря, он настолько же отличался от окружавшего его простого люда,
насколько сам не был похож на настоящего джентльмена.
передавая их друг другу, разбивались на кучки и начинали беседовать между
собой. Никто не пил в одиночку; да и то сказать, на каждую кучку приходилась
только одна кружка, которая ходила вкруговую, причем последний глоток
доставался тому, кто оплачивал находящийся в ней напиток.
себя редким остроумцем, заявлял: "И пусть он (угощавший) превзойдет своего
отца", или: "Пусть он живет, пока все его друзья не пожелают, чтобы он
помер". А собутыльники поскромнее удовлетворялись пожеланием: "За ваше
здоровье" или говорили еще что-нибудь столь же общепонятное. И каждый раз
почтенный трактирщик в ответ на приглашение вроде:
разливаемый им напиток; от этого он обычно не отказывался и, перед тем как
отхлебнуть пива или сидра, восклицал: "Ну, желаю вам!" - предоставляя своим
слушателям мысленно закончить эту фразу пожеланием, наиболее для них
приятным. Тем временем трактирщица собственноручно изготовляла всяческие
огненные смеси, здоровалась с завсегдатаями и осведомлялась у тех, кто
подходил к стойке, о здоровье их жен и детей.
разговор. Вели его доктор и сидевший рядом с ним молодой человек, один из
двух юристов поселка, ибо они считались наиболее значительными персонами
среди присутствующих, да порой осмеливался вставить словечко мистер Дулитл,
который, по всеобщему мнению, уступал им только в образованности. Стоило
юристу открыть рот, как кругом воцарилось глубокое молчание, и все
внимательно выслушали слова, с которыми он обратился к эскулапу:
операцию, что вы благополучно извлекли заряд дроби из плеча Кожаного Чулка.
действительно довелось проделать в доме судьи нечто подобное. Впрочем, это
пустяк: было бы куда хуже, если бы дробь попала в грудь или живот. Плечо же
не относится к жизненно важным органам, и я думаю, что молодой человек скоро
будет здоров. Однако я не знал, что он приходится сыном Кожаному Чулку. В
первый раз слышу, что Натти был женат.
Я полагаю, вы слышали, что в юриспруденции существует такое понятие, как
filius nullius... < - Ничей сын (лат.).> - Да говорите вы по-человечески! -
перебила его трактирщица. - Чего это вам вздумалось говорить на индейском
наречии среди добрых христиан, пусть даже этот бедный охотник и вправду
ничем не лучше диких индейцев! Будем надеяться, что миссионеры со временем
обратят их в истинную веру, а уж тогда неважно будет, какого цвета у тебя
кожа и что у тебя на голове - шерсть или волосы.
законник, снова хитро подмигивая в сторону присутствующих, - а доктор Тодд
понимает латынь, не то как бы он читал ярлыки на своих банках и склянках? Не
беспокойтесь, миссис Холлистер, доктор меня понимает, - а, доктор?
придать своему лицу шутливое выражение. - Латынь, господа, очень странный
язык, и я не побоюсь сказать, что в этой комнате только сквайр Липпет сумеет
понять, что far. av. <Овсяная мука по-латыни - farina avenica. Доктору
известно только ее сокращенное наименование, употреблявшееся в рецептах.> в
переводе на наш родной язык значит "овсяная мука".
ожидавшему от доктора такой учености; хотя он действительно с грехом пополам
окончил один из восточных университетов, но латынь доктора несколько сбила
его с толку. Однако ему вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь превзошел его в
познаниях на глазах стольких клиентов, и поэтому он поспешил загадочно
рассмеяться, словно в этих словах заключалась шутка, понятная только ему и
доктору. Все присутствующие, которые жадно слушали эту беседу, одобрительно
переглянулись, и повсюду раздались восхищенные возгласы:
ударит!", свидетельствовавшие о глубоком уважении, которым здесь пользовался
юрист. Последний, весьма этим ободренный, встал с места, повернулся спиной к
огню, обвел взглядом своих слушателей и продолжал:
дела так. У нас в стране мы почитаем законы, и мне хотелось бы в суде
решить, имеет ли человек, владеющий - по его словам, владеющий - сотней
тысяч акров, имеет ли он особое право стрелять в людей. А вы что думаете об
этом, доктор Тодд?
не задела жизненно важных органов, и к тому же она была извлечена очень
скоро, а на рану наложена повязка по всем правилам врачебного искусства,
осмелюсь сказать. И я не думаю, чтобы его здоровью угрожала теперь
какая-нибудь опасность.
нас мировой судья, вы знаете, что разрешено законом, а что нет. Я спрашиваю
вас, сэр, можно ли оставить без последствий стрельбу по человеку?
Предположим, сэр, что у этого юноши были бы жена и дети; и предположим, что
он был бы ремесленником, как вы сами, сэр; и предположим, что он был бы
единственным кормильцем всей семьи; и предположим, что пуля, вместо того
чтобы пронзить мякоть, разбила бы ключицу и лопатку, оставив его калекой на
всю жизнь, - я спрашиваю вас всех, господа, предположим, дело обстояло бы
так. Неужели присяжные не присудили бы ему щедрого возмещения за причиненное
ему тяжкое увечье?
Хайрем сперва решил было не отвечать, но, обнаружив, что все вокруг смотрят
на него с живейшим любопытством, он вспомнил о своей репутации человека,
искушенного во всяких юридических тонкостях, и величественно заговорил.
он сделал это умышленно, и если бы на это обратили внимание власти, и если
бы присяжные нашли его виновным, то это дело пахло бы тюрьмой.
господа, закон беспристрастен и нелицеприятен. Это одно из величайших благ,
какое мы получили от наших предков, а именно: в глазах нашего закона все
люди так же равны, как в глазах природы. Хотя некоторые наживают свое
богатство неизвестно как, тем не менее они так же не имеют права нарушать
законы, как и самый бедный гражданин нашего штата. Вот мое мнение, господа,
и, по-моему, если этот малый решит обратиться в суд, он сможет щедро
заплатить за свою перевязку. А, доктор?
оборот разговора, - судья Темпл обещал мне в присутствии свидетелей (хотя,
конечно, для меня его слово стоит столько же, сколько его вексель), обещал
мне перед свидетелями заплатить за мои услуги. Дайте-ка мне вспомнить... Ну
да, мусью Леква, сквайр Джонс, майор Гартман, мисс Петтибон и два или три
черномазых слышали, как он сказал мне, что в смысле вознаграждения я могу
рассчитывать на его кошелек.
до того, как я наложил повязку.
кошелек, доктор, - заметил Хайрем. - И я не вижу, как закон может заставить
человека выполнить такое обещание. Он возьмет да и даст вам кошелек с
какой-нибудь медной монетой. И скажет, чтобы вы взяли столько, сколько вам
следует...
юрист. - Кошелек не может рассматриваться как самостоятельное лицо, но лишь
как часть имущества его владельца. И поэтому я считаю, что вы можете подать
в суд, основываясь на подобном обещании, и берусь вести дело, а в случае
проигрыша не потребую ни гроша за свои услуги.
замечено, что он внимательно огляделся по сторонам, словно запоминая на
всякий случай свидетелей, чтобы можно было потребовать выполнения и этого
обещания. Однако никто из присутствующих не испытывал большого желания
обсуждать в столь людном месте, стоит ли предъявлять иск судье Темплу, и
наступило неловкое молчание. Правда, длилось оно недолго: дверь отворилась,
и в зал вошел не кто иной, как сам Натти.
хотя в трактире было тепло и лишь один юрист из щегольства не захотел
снимать залихватски сдвинутую на ухо шапку, Натти подошел к одному из очагов
во всем своем зимнем наряде.
вопросы охотно и даже с некоторым воодушевлением; затем трактирщик, питавший
слабость к Натти и пользовавшийся его симпатией, потому что оба они в
молодости служили в армии, предложил ему кружку с напитком, который, судя по
быстроте, с какой он поглощался, отнюдь не был неприятен старику. Утолив
первую жажду, Натти уселся на полено, лежавшее у очага, и разговор
возобновился с того места, на котором его прервали.
временные рабы мистера Джонса. Но есть способ заставить судью Темпла, да и
любого другого человека, который ранит кого-нибудь, заплатить и за это и за
лечение. Вот это сделать можно, говорю я вам, и притом не опасаясь никаких
судебных ошибок.
трактирщица, - если подадите в суд на судью Темпла, у которого денег больше,
чем игл на соснах в этих лесах. Если его не задирать, с ним всегда можно
поладить. Судья Темпл хороший человек и сам по доброй воле сделает все, что
надо, ну, а силой вы от него ничего не добьетесь. Одно только в нем плохо: о
своей душе он не заботится. Он ведь не методист, не католик, не
просвитерианин, а так, не поймешь что. А раз он "не шел на правую битву под
Доставалов Александр
Афанасьев Роман
Маркеев Олег
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Мичурин Артем