Франк.
чтонибудь нежное и ласковое, например: "Засунь себе язык в задницу,
Деккер" или "Заткни свою вонючую пасть.". Но таких реплик не
последовало. Все же здесь были девушки.
спустя он уже шел по лужайке.
обмастурбировать, Чарли? - поинтересовался Тед Джонс.
- Кто хочет задернуть шторы? - спросил я. Нашлось сразу несколько
желающих, и я выбрал Мелвина Томаса.
последовал моим инструкциям. Шторы медленно опустились, и комната
погрузилась в таинственный полумрак. Тени метнулись по углам, словно
стаи летучих мышей. Мне сделалось не по себе.
Она робко глуповато улыбнулась и направилась к выключателю. В следующую
секунду комнату залил неестественный холодный свет флюоресцентных ламп,
что было ненамного лучше, чем тени. Мне захотелось видеть солнце и
голубое небо, но я ничего не сказал. Да и что я мог сказать? Тенис
вернулась на свое место и села, тщательно расправив юбку.
обмастурбировать только одну историю. Или две половины одной истории,
как вам будет угодно. Это происшествие с мистером Карлсоном, бывшим
нашим учителем химии и физики, которое старый добрый Том Денвер не
внесет в свои бумажки, но которое, как говорится, останется в наших
сердцах. И рассказ о моем последнем столкновении с отцом.
нарастала. Кажется, все вышло из-под контроля. Я вызвал к жизни
призраки, как в старом добром кино, но где тот волшебник, который сможет
сказать три слова, и все вернется на свои места?
лишь плод фантазии, и различить их между собой не представлялось
возможным. Наверное, это и есть безумие, когда вы уже не можете провести
грань между реальностью и бредом. Мне казалось, что есть еще шанс
проснуться дома, в полной безопасности и более или менее в своем уме. И
не было совершено необратимых поступков. И все кошмары рассеиваются при
дневном свете... Но я уже все меньше верил в счастливый исход.
его темные пальцы, медленно движущиеся по белой бумаге, казались
пальцами самой смерти. Я начал рассказывать.
Глава 29
Не знаю, почему я начал таскать с собой в школу гаечный ключ.
постоянно болел желудок. И мне казалось, что окружающие настроены ко мне
враждебно, даже когда на то не было реальных оснований. Я боялся упасть
во время физкультурных занятий, потерять сознание и увидеть, очнувшись,
как все вокруг смеются и показывают на меня пальцами.
которых можно проснуться с мокрой простыней.
полуразрушенного, какие можно увидеть в исторических фильмах. Я внезапно
натыкаюсь на гроб. Крышка его открыта. Я заглядываю внутрь и вижу отца в
военно-морской форме. В него вбит кол. Он открывает глаза и улыбается
мне, и зубы его превращаются в клыки.
улице ждет Джо. Однако я вижу Джо уже в комнате: он выглядывает из-за
маминого плеча, обнимая ее за грудь. По розовому шлангу клизмы мне в
задницу затекает мыльная пена.
все перечислять. В общем спал я неважно.
инструментами. На вид не слишком большой, но тяжелый. Он был покрыт
ржавчиной с одного конца. Была зима, и я носил в школу огромный вязаный
свитер. Каждый год на день рождения и на рождество тетя присылала мне по
такому свитеру. Он был длинный, прикрывал мне бедра, доходя едва ли не
до колен. Так что ключ, который я стал носить в заднем кармане брюк,
никто не замечал. А если кто и замечал, то ничего не говорил.
своя. Я чувствовал себя как натянутая гитарная струна. Каждый день,
приходя домой, я здоровался с мамой, а затем поднимался к себе и падал
на кровать. Я иногда плакал в подушку, а иногда хихикал, пока не
начинало казаться, что сейчас кишки мои вывалятся наружу. Такое
состояние пугало меня. Согласитесь, все это было не вполне нормально.
третье марта. Шел дождь, и остатки снега превращались в грязные лужи
слякоти, хлюпающие под ногами. Думаю, не надо особо подробно описывать
происшествие, все вы были его свидетелями. Ключ был у меня в кармане.
Мистер Карлсон вызвал меня к доске. Я терпеть не мог отвечать ему урок,
потому что, слабо разбираясь в его предметах, ощущал себя кретином.
Всегда, как он называл мою фамилию, меня бросало в пот.
наклонной плоскости, будь она проклята. Помню, с какой злобой я думал
тогда об этой чертовой плоскости и об этом негодяе, которому доставляло
удовольствие делать из меня посмешище перед всем классом. Он спрашивал
меня, знаю ли я, сколько будет дважды два, и знаком ли я с делением
столбиком, и называл меня "наш юный гений". Когда он в третий раз
произнес: "Это замечательно, Чарли! Замечательно! Прелестно!", он был
похож на Дикки Кейбла. Тот же голос, те же интонации. Голос был так
похож, что я невольно оглянулся по сторонам. Так похож, что рука моя
невольно потянулась к заднему карману брюк, где лежал ключ. Желудок
сжался в комок. Я боялся, что не удержу в себе сегодняшний завтрак, и
крепче сжал челюсти. Ключ упал на пол, громко звякнув. Мистер Карлсон
удивленно взглянул на него:
все стороны. Какая-то часть меня кричала - не слышно для окружающих, но
вполне реально. Кричала, как испуганный ребенок в темной комнате.
такая невидимая линия, отделяющая одну часть сознания от другой. Как
линия, отделяющая освещенную половину планеты от темной. Кажется, это
называется терминатор. Очень хорошее слово. Я вдруг неожиданно для себя
пересек эту линию. Только что желудок мой выворачивался наизнанку, а
щеки горели, и вот я стал абсолютно спокоен.
ключ, как бы примериваясь, - сейчас, я прикину, куда Вы его получите.
Он был сейчас более чем когда-либо похож на клопа. Эта мысль вызвала у
меня улыбку. Я опустил ключ.
Я подойду туда после урока.
черной пластмассы и известковая пыль от мела. Мистер Карлсон вздрогнул,
будто я нанес повреждения его любимой мамочке. Это было для меня
открытием. Я снова ударил по доске. И снова.
молотить по доске. Мистер Карлсон вздрагивал и подпрыгивал. Глядя на его
прыжки, я чувствовал себя все лучше и лучше. Трансакционный анализ, дети
мои.
по выступу для мела. В доске уже была порядочная дыра. Куски мела упали
на пол, подняв облако белой и желтой пыли. В этот момент мистер Карлсон
попробовал схватить меня за руку.
море крови, он упал на пол, очки отлетели на несколько шагов в сторону.
Возможно, именно это разрушило все очарование: вид его очков, валяющихся
на перепачканном мелом полу, и его ставшее вдруг голым и беззащитным
лицо.
ключ на пол и, не оборачиваясь, вышел из класса. Я пошел в директорскую
и рассказал, что произошло.
отправили в центральный госпиталь, где рентген показал у него перелом