собственного сына Роберта, защищавшегося к инжалом. Дочь Сигизмундо,
изнасилованная своим отцом, забеременела от него. Отлученный от церкви,
приговоренный в Риме к смерти (было сожжено его изображение - in effigie),
Малатеста придавал этому очень мало значения. Он издевался над церковью и
духовен ством, совсем не верил в будущую жизнь и мучил священников. Он
соорудил в Римини в языческом вкусе храм, якобы посвященный св. Франциску,
но назвал его "Святилище божественной Изотты" в честь своей любовницы и
украсил мифологическими изображениями.
искусств и вообще гуманистической образованности. В его замке собирались
филологи и в присутствии тех, как они его называли, вели свои ученые
диспуты. Даже его ожесточенный противник, пап а Пий II, признавал его
гуманистические познания и философские склонности. Драгоценнейшей добычей
своего похода в Морею Малатеста считал останки платоника Гемистия Плетона,
которые он перевез в Римини и захоронил в своем храме, снабдив надписью,
выражавш ей трогательный энтузиазм и глубокое обожание.
преступлений не коснулся самих гуманистов и деятелей Возрождения. Нет, он
коснулся многих известных и даже главнейших деятелей Ренессанса.
суде оскорбил своего противника, тот напал на него вечером по дороге домой и
нанес смертельные раны. Многие считали, что известный художник Мазуччо был
отравлен своими соперниками.
Леруджино был изгнан из Флоренции за совершенные им преступления и
впоследствии в Риме убил своего земляка, а в других местах ранил несколько
человек. Сам Перуджино тоже прибегал к кровно й мести.
в молодости он так сильно ударил молодого Микеланджело кулаком по носу, что
сам почувствовал, как под его кулаком кость и хрящ носа "стали мягкими, как
облатка". Скульптор Леоне Лео ни страшно изувечил лицо одному немецкому
ювелиру и был за это приговорен к принудительным работам, но помилован
дожем. Он же успел нанести кинжалом несколько значительных ран сыну Тициана
Орацио.
необузданным честолюбием отличался и знаменитый скульптор-ювелир XVI в.
Бенвенуто Челлини. Он убивал своих соперников и обидчиков, настоящих и
мнимых, колотил любовниц, рушил и громил
приключениями: он кочует из страны в страну, со всеми ссорится, никого не
боится и не признает над собой никакого закона. Итальянский либеральный
историк XIX в. де Санктис с ужасом замеч ает: "Он лишен и тени нравственного
чувства, не отличает добра и зла и даже хвалится преступлениями, которых не
совершал".
пересыпана невероятными оскорблениями и обвинениями. Так, Поджо обвиняет
Филельфо в содомии, называет его рогоносцем и утверждает, что он украл у
Леонардо Бруни драгоценности. Лоренцо Валла упрекает Поджо в мошенничестве и
прелюбодеянии. Причины их столкновений обычно ничтожны - это взаимные
ущемления тщеславия. В таком же роде развертывается и полемика Бруни,
Полициано или Скала. Престарелый Макиавелли отдается любовным интрижкам и
говорили.
возрожденческий тип писателя достигает в лице Пьетро Аретино (1492 - 1556).
Аретино, обосновавшийся в Венеции, громит и безобразно поносит всех
отказывавшихся дать ему откупные. Этот шантаж ист и попрошайка поочередно
восхваляет воюющих монархов Франциска I и Карла V в зависимости от того, кто
даст ему большую субсидию. Его памфлеты не лишены плоского и элементарного
остроумия, но они настолько непристойны, что почти ни один из них нельзя ц
итировать, не говоря уже о том, что у Аретино нет никаких идейных убеждений
и все его обвинения - пустое базарное зубоскальство. Так, он потешается над
внешностью герцога Пармского, пишет Микеланджело письма, исполненные лести и
угроз, а затем начинает п ротив него беспринципную склоку и интригу. И этот
Аретино пользовался за свой злой язык всеевропейской известностью, его
боялись, его подкупали, и он пытался получить кардинальскую шапку.
также и учреждение инквизиции. Относительно инквизиции у историков часто
слабеет память, и они ее связывают обязательно только со средними веками. На
самом же деле преследование ере тиков с самого начала христианства носило
весьма мягкий характер и не имело ничего общего с наказанием государственных
преступников. В дальнейшем, в связи с ростом количества ересей и
отступников, эти преследования усиливались, но наказание для еретиков
говоря, только в 1233 г. папа Григорий IX посылает в Южную Францию таких
комиссаров, которым предоставлялась власть самостоятельно расследовать
деятельность тамошних еретиков, кон фисковывать их имущество, а их самих
сжигать. В дальнейшем права и деятельность инквизиторов то расширяются, то
ослабевают. Официально инквизиция была учреждена в Испании только в 1480 г.,
а в Италии в виде специального учреждения - в 1542 г. В Германии
сожжения ведьм, а со времен Реформации преследование еретиков осуществлялось
местными епископами. Таким образом, ославленная на все века инквизиция была
детищем исключительно эпохи Ренес санса. Но конечно, это обстоятельство
нисколько не может служить оправданием самого ее факта. Секретность
расследования дел еретиков, почти полное отсутствие каких-нибудь точно
соблюдаемых правил судопроизводства, беспощадное отношение к подсудимым,
конф искация имущества подсудимых и их родственников, пытки и жесточайшие
наказания вплоть до сожжения на костре, полная неподчиненность не только
светским, но даже и церковным правителям, фантастические преувеличения
совершенных преступлений, полный произвол с придумыванием и таких
преступлений, которые никогда не совершались, крайняя мнительность и
придирчивость инквизиторов, их патологическая подозрительность - все это раз
навсегда заклеймило инквизиционные суды эпохи Ренессанса, перед которыми
церковные
преследование ведьм и их сожжение на костре до начала XIV в. было случайным
и редким явлением, зависевшим к тому же большей частью от светской власти.
Только в начале XIV в. папа Иоанн XXII
буллы, которые узаконивали преследование и сожжение ведьм в виде специальной
юридической обязанности церковных руководителей. Подсчитано что за 150 лет
(до 1598 г.) в Испании, Италии и Г ермании было сожжено 30 тысяч ведьм.
Желающих в краткой форме получить представление о всех ужасах преследования
ведьм с описанием разнообразных картин сожительства ведьм с демонами,
чертями и самим дьяволом и в то же время с подробной юридической разраб
откой преследования этих ведьм мы отсылаем к трактату двух инквизиторов под
названием "Молот ведьм", вышедшему в свет в 1487 г.12 (116).
преступлений, можно целиком отрывать от стихийного индивидуализма и от
прославленного титанизма всего Ренессанса. Либерально-буржуазная Европа
слишком привыкла к тому, чтобы лакировать де йствительно красивые,
действительно человеческие и часто прекрасные формы возрожденческого
индивидуализма. Вся эта красота Ренессанса была подлинной реальностью,
преуменьшать которую могут только либо невежды, либо сознательно реакционные
историки. Тем н е менее, повторяем еще раз, этот красивый Ренессанс и его
небывало тонкая человечность в искусстве, науке, религии, морали и
психологии, весь этот Ренессанс имел и свою обратную сторону, игнорирование
которой в настоящее время тоже является либо невежест вом и
неосведомленностью в фактах, либо сознательной лакировкой истории, либо
результатом теперь уже многовековой и вполне антинаучной
либерально-буржуазной методологии, вернее же сказать, либерально-буржуазной
легенды о Ренессансе.
стороны блестящего титанизма Ренессанса. Средневековье изживало себя. Все
больше и больше получали значение города и городские ремесленные коммуны,
которые постепенно отходили от фе одализма и нацеливались на частное
предпринимательство, на использование работника только с точки зрения
эксплуатации его рабочей силы и с игнорированием его человеческих свойств
как таковых. Происходило так называемое первоначальное накопление, которое
промышленности и торговли и которое мыслило себя передовой, пока еще в чисто
человеческом смысле передовой, экономикой и культурой. Для этого требовалась
ломка всех коренных основ феодализма
правил для спасения человеческой души не в этом материальном и греховном
мире, но в мире потустороннем. Для такой ломки нужны были весьма сильные
люди, гиганты мысли и дела - титан ы земного самоутверждения человека.
Отсюда, далее, вытекал сам собою стихийный индивидуализм данной эпохи,
примат его субъективных стремлений и его антропоцентризм.
проявлять себя только строго и безукоризненно, только принципиально и
красиво и всегда целесообразно. Та же самая титаническая сила имела в эпоху
Ренессанса и свою отрицательную ст орону, свое плохое и вполне уродливое
проявление, которое, однако, в сравнении с пороками и уродством других
исторических эпох часто бессознательно, а часто и вполне сознательно
связывало себя именно с этим принципиальным индивидуализмом, что не могло не
приводить к стихии безграничного человеческого самоутверждения и,
следовательно, к самооправданию в неимоверных страстях, пороках и совершенно