такого класса, как Фуруруа Чуруруа. Кроме этого вопроса первичной важности,
всех, разумеется, беспокоили и другие важные вопросы. Ведь не моллюсками же
одними, не кокосами, не рыбой же жив человек. В частности, необходимо было
довести до сведения человечества весть о преступлении международной мафии, о
захвате бандитами национального достояния Больших Эмпиреев. Короче говоря,
надо было выбраться. Каким образом? Разбирались два основных варианта.
Первый заключался в том, что вождь Фуруруа Чуруруа на своем стремительном
каноэ скользит к ближайшим центрам цивилизации и вызывает помощь. Второй
состоял в строительстве на атолле собственного плавсредства, способного
вместить всех пострадавших. Надо ли говорить о том, сколько минусов было у
этих двух вариантов? И, между прочим, главный минус был у всех перед глазами
- лохматые валы, свирепеющий с каждым часом океан.
вскочили, взбежали на малый холм ГФ-39 и впрямь увидели среди волн какое-то
белое судно.
подходить ближе. Сигнализировать выстрелами? Бессмысленно. В шуме океана
моряки не услышали бы даже голоса солидной пушки. Ракетами? Но ракет не
было. Дымом, как в старину? Что ж, можно и попробовать, но увидят ли? И,
наконец, плыть к этому далекому белому пароходу, который по неизвестной
причине дрейфует на траверзе ГФ-39... Такая задача была по плечу лишь одному
человеку, и все молча повернулись к интеллигентному вождю Фуруруа Чуруруа.
сомневаться, усомнился в своих возможностях.
но, увы, я не уверен, удастся ли мне преодолеть рифовое кольцо, а оставлять
вас одних...
ахнули: в этих ужасающих водоворотах мелькала темноволосая голова и
оранжевый спасательный жилет одинокого пловца.
Вертопрахова. Лицо ее было чрезвычайно бледным, но круглый, как солнечный
зайчик, румянец гордости за свой класс прыгал с одной бледной щеки на другую
и освещал ее синие глаза.
плыл вольным стилем, уже за страшным рифовым кольцом, но все еще не видя за
водными валами своей цели - белого парохода. "Доплыву или не доплыву, но
подвиг уже налицо, - думал Брюквин и фыркал в наветренную сторону. - Ноу
комментс!"
за подвигом, а для того, чтобы помочь товарищам по несчастью. Он плыл среди
страшной стихии, этот скромный и смелый мальчик, и проявлял к себе
самоиронию, то качество, без которого ни один человек не может называть себя
джентльменом.
Академии наук "Алеша Попович" Олег Олегович Копецкий стоял в рубке, глядел
на пенные гребни волн застывшим взглядом и бормотал себе под нос:
Европу...
по гребню подводной коралловой гряды.
запрашивает: вираем уже трал или еще не вираем?
бурунах пенных вод уносит в сумрак..."
оранжевом жилете.
его собственный памятник. Он помнил о пристрастии эмпирейцев к скульптурному
искусству, о бесчисленных мраморных, бронзовых, чугунных и гранитных конях,
львах, дельфинах, наядах, не говоря уже о величественном памятнике его
собственному предку, но предположить, что островитяне успели за истекший год
сваять памятник его собственной, еще не вполне сформировавшейся персоне, он
не мог.
набережной волшебного Оук-Порта, он вдруг увидел свою собственную бронзовую
фигуру. Поистине это был первый в мире памятник юному существу в
расклешенных джинсах. Даже музыканты ансамбля "Битлз" еще не удостоились
такой чести.
повторять, что ему "наплевать на бронзы многопудье", и вот на тебе -
собственный памятник. Он даже слегка похолодел, вообразив реакцию сестер
Вертопраховых на этот монумент.
спутники торжественной кильватерной колонной вплывали в бухту. Гала верхом
на Элле, Акси верхом на Арете, Фил на Хиле, Эсп на Коубзоне, Зит на Дилане.
Чайка Виссарион прикрывал караван с воздуха.
окружность и затормозило рядом с Бинго Старом. Вскрикнув от радости. Гена
соскользнул в воду, чтобы заключить в объятия своего верного Чаби Чаккерса,
отца этих шестерых красавцев.
пофыркиванием прикрыть переполнявшие его добрую душу чувства. - Дико рад
тебя видеть, кореш. Я послал своих ребят с этой птичкой на поиски, и вот ты
здесь. О. К.!
увидеть тебя и милый моему сердцу Оук-Порт! - Гена не мог скрыть своих
чувств ничем. - Однако, Чаби, знаешь ли ты, что все наши улетели с острова
Фео в неизвестном направлении? Я очень волнуюсь...
подобрал всех до единого корабль науки "Алеша Попович". Сейчас сюда топают.
Смотри, тебя здесь ждут.
живописная толпа эмпирейцев, в которой Гена увидел множество знакомых лиц -
и Рикко Силлу, и Пафнутти Кучче, и Токтомурана Джечкина, и Фирцига, и
Градуса, и др., и др.
на постамент и, держась могучей рукой за бронзового мальчика, закричал:
национального музея, объявляю открытым! По просьбе трудящихся четыре
выходных дня этой недели соединяются с тремя выходными днями будущей недели!
Открыть все фонтаны!
обменивались рукопожатиями. Гена изловчился и как-то раз на высшей точке
подброса обхватил премьера за шею и шепнул ему:
необходимо немедленно связаться по телефону с Ленинградом.
пушечное ядро, румяным и энергичным, пустились бегом по площадям и переулкам
столицы к телефонной станции.
телефонистка, - я вынуждена вас огорчить. Республика превысила свой лимит по
телефонным разговорам в сто семьдесят семь раз. Долг республики по телефону
составляет восемьсот тысяч велюров, что в перерасчете на доллары...
перерасчетов! Слышать не могу всей этой финансовой мороки! Научились
считать, ишь ты! Велюр - самая красивая валюта в мире! Его нельзя ни на что
пересчитать!
телефонная станция конфискует государственный бланк. Увы, господин
премьер-министр. Увы! - Она пленительно улыбнулась Геннадию: - Увы и вам,
наш юный кумир Джинадо Стратофудо.
джинсов рубль, франк и несколько зурбаганских зуров.
соединение с Ленинградом. Дело это было нелегкое - весь мир пересчитывал
свои деньги, и поэтому шум по всем каналам стоял страшный.
историю сундучка, в котором что-то стучит.
сейчас в опасных руках Накамура-Бранчковской. От этой особы можно ждать
всего. Я не удивлюсь, если она завтра же окажется в Ленинграде. Что такое
дата Грюнвальдской битвы?
шифр какого-нибудь сейфа?
Панов Вадим
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Прозоров Александр