находилась маленькая секция, включавшая пять-шесть пар эскимосских лаек и
две пары песцов, но, поскольку я не был полностью загружен, меня направляли
в другие секции подменять того или иного служителя на время его выходного
дня. Я был очень доволен, потому что получил возможность возобновить общение
со старыми знакомыми, вроде тигра Поля, и, так как я фактически каждый день
менял секции, работа мне не приедалась.
первый день держался с ними осторожно, учитывая их внушительную массу.
Однако вскоре я убедился, что, хотя лайки готовы по любому поводу драться
насмерть между собой, ко всем представителям человеческого рода они
относятся с несколько обременительным в своей восторженности обожанием.
Скуош. В полной мере я оценил меткость этой клички (скуош - давить, душить),
когда впервые вошел в вольер. Излучая доброжелательность, Скуош набросилась
на меня, чтобы хорошенько облизать мне лицо длинным и красным, как парадный
ковер, языком и тем самым выказать свою нерушимую преданность роду
человеческому. Стоя на задних лапах, она достигала почти двух метров, и,
когда это косматое существо с ходу поднималось на дыбы и опускало лапы вам
на плечи, вы, само собой, чуть не падали спиной на ограду. И так как Скуош
продолжала напирать, требовалось изрядное проворство, чтобы уберечь ребра от
переломов. Правда, после первого могучего объятия Скуош становилась
несколько благоразумнее, однако, пока вы подметали вольер, считала своим
долгом неотступно кружить около вас, энергично махая хвостом и поскуливая в
знак любви. Заденет хвостом по ногам - будто лошадь брыкнула. Но хотя для
работы с ней требовалась спортивная подготовка примерно как у классного
борца вольного стиля, Скуош нельзя было отказать в красоте и обаянии.
Конечно, все члены стаи были по-своему милы и симпатичны, но могучая Скуош с
ее развалистой походкой к тому же обладала яркой индивидуальностью.
Поэтому я особенно тщательно следил за ней, скармливал ей лучшие куски мяса
и возобновил негласный сбор яиц на участках местных фермеров, которым
занимался, когда работал в львятнике. Ежедневное обследование Скуош,
необходимое, чтобы не прозевать приближение родов, было сопряжено с великими
трудностями. Во-первых, стоило к ней прикоснуться, как она приходила в
неуправляемый восторг, во-вторых, при такой густой шубе попробуй определить
размеры живота или нащупать соски и убедиться, набухли они или нет. Лишь
после долгой борцовской схватки удавалось зарыться пальцами в ее шерсть
достаточно глубоко, чтобы проверить названные признаки. Так или иначе, соски
постепенно набухали, и однажды утром, поприветствовав меня менее бурно, чем
обычно, и наскоро облизав мое лицо, Скуош поспешно метнулась обратно к своей
конуре, в которой поскуливали щенята. С ужасно довольным видом она села
перед конурой; заглянув внутрь, я увидел на соломенной подстилке шестерку
пухлых малышей. С громким писком они барахтались и толкали друг друга, точно
пьянчужки у трактира. Четверо - пегие, с пепельными и белыми отметинами,
двое - желтовато-белой масти, в мать. Чудесные, здоровые толстячки в гладких
лоснящихся шубках, с подвижной тупоносой мордочкой, чем-то напоминающей
выдру.
подумать, что это первый помет. По утрам, когда я приходил подметать вольер,
она после обычного приветствия, от которого я пятился к ограде, бежала к
конуре, хватала щенка и несла ко мне. Если я садился на корточки, она
опускала его мне на колени и смотрела, шумно дыша открытой пастью и махая
хвостом, как я ласкаю ее отпрыска. Тут же осторожно брала его зубами,
относила в конуру и тащила следующего. Перетаскает всех по очереди на мои
колени - лишь после этого успокоится и позволит мне приступать к работе.
семейства собачьих. Что ни говори, именно лайки позволили человеку
утвердиться в таких областях земного шара, где без них ему пришлось бы туго.
Некий доктор Гийемар так описывал в прошлом веке лаек, виденных им на
Камчатке:
острая морда и торчащие уши придают им несомненное сходство с волком.
Единственный корм, получаемый ими от владельцев,- горбуша, но летом, бродя
по округе, они сами ловят разную дичь и подбирают яйца. Упряжка обычно
состоит из восьмидесяти собак, если же сани тяжелые или снег очень рыхлый,
запрягают двойное количество и даже больше. При ровном и твердом снежном
покрове они без труда пробегают за день семьдесят-восемьдесят километров с
грузом в полтораста килограммов; при пустых санях с одним только погонщиком
они подолгу могут развивать скорость до восьми верст (так в оригинале. -
Ред.) в час. В пути им дважды в день дают по одной трети рыбины да по
полторы рыбины на ночь, и заедают они рыбу снегом... У каждого пса есть
кличка, на которую он отзывается, когда бежит в упряжке, подобно тому как
отзываются запрягаемые в фургоны капские быки, ибо погонщики не пользуются
кнутами. Если требуется наказать строптивого пса, погонщик бросает в него
палкой или колотит несчастного первым попавшимся под руку камнем. Существуют
разные способы привязывать этих животных, с тем чтобы отделить их друг от
друга, потому что они, когда не тянут сани, только и ищут случая подраться.
Вот один из способов: устанавливают широкую треногу из шестов и привязывают
к каждому шесту по собаке. Из-за обилия собак эти треноги являются
характерной чертой многих местных селений".
невосприимчивы к прихотям погоды. Только щенков они держали в деревянных
конурах, а сами, даже в очень снежные дни, предпочитали вырыть себе нору для
сна. Их невзыскательность к корму сделала бы честь любому страусу. Одна из
наших лаек сьела как-то носовой платок; автобусный билет или картонный
стаканчик из-под мороженого (добросердечная британская публика охотно
просовывала через ограду такие предметы) тотчас поглощались с великим
удовольствием. А однажды, подметая вольер, я обронил бумажник, к счастью
пустой, и он в два счета исчез в желудке молодого пса, который явно был
осчастливлен такой щедростью и нимало не пострадал от нее.
защиты от сурового арктического климата, и бедное животное, когда не
работает в упряжке, в большинстве случаев всецело предоставлено самому себе.
Но долгий опыт и унаследованный от предков инстинкт вооружили собаку
качествами старого служаки. Бродя вечером по стежкам в поселке,
путешественник нередко упирается в подобие огромных кроличьих нор, отрытых
лайками для защиты от ветра. Волосяной покров, почти такой же густой, как у
медведя, напоминает скорее мех... Замечательно сильная, ловкая и выносливая,
лайка в то же время становится подчас упрямой и неуправляемой и никак не
реагирует на удары и пинки, которыми ее щедро наделяет хозяин. Если не
считать поселки в тундре, где и в летние месяцы можно пользоваться санями,
лайка летом отдыхает. В это время она бродит по окрестностям сколько ей
заблагорассудится, иногда возвращается на ночь в свою нору, а то пропадает
на несколько дней. Хороший охотник и рыбак, лайка питается дичью и лососем,
которых добывает сама, и крайне редко бросает своего хозяина. Правда, услуги
собак недешево обходятся местным жителям. Из-за прожорливости лаек
невозможно держать овец, коз и прочих мелких домашних животных; недаром
Камчатка - одна из немногих областей в мире, где совсем нет домашней птицы".
крохотные, величиной с эрделя, олени, известные под названием китайских
мунтжаков. Казалось бы, в просторном загоне, где трава повыщипана стадами
антилоп и оленей, даже такое небольшое животное должно бросаться в глаза;
однако мунтжак, лежа в траве высотой семь-восемь сантиметров, совершенно
сливался с окружением - и не увидишь, пока не подойдешь вплотную. Шерсть у
этих своеобразных животных неяркого коричнево-рыжего оттенка, волос довольно
жесткий. Если рассмотреть волосинку, видно, что она чуть сплющена и делится
на сочленения, будто миниатюрный побег бамбука. У китайского мунтжака рога
почти незаметны, зато самец вооружен двумя длинными и грозными клыками,
которые он пускает в ход, когда дерется с соперником из-за самки или же, на
севере ареала, когда раскапывает снег в поисках корней и луковиц.
приключениям или миграционным инстинктом, каким-то образом преодолел ограду
зоопарка и пробрался в вольер для кур. Фил Бейтс и я, а также Билли, который
в это время случайно был свободен, отправились ловить прогульщика. Погрузили
сети в маленький зеленый фургон и поехали к вольеру.
гектара стоял наш китайский мунтжак, окруженный любопытными и взволнованными
курами; можно было подумать, что он читает им лекцию о прелестях дальних
странствий. При виде нас лектор испуганно вздрогнул и явно сбился. Теперь он
больше всего напоминал оробевшего кандидата в члены парламента, который
заметил хулиганов в толпе избирателей.
свести до .минимума площадь предстоящей охоты. У нас было задумано, что двое
погонят его на сеть, а когда он запутается, третий воспользуется случаем
схватить беглеца. В нашем плане оказался лишь один изъян: мунтжак не хотел
запутываться в сети. Преследуемый нами, он бегал по кругу, но около сети
всякий раз ловко менял курс. Мы устроили короткое совещание и решили
прибегнуть к тактике регбистов. До сих пор, увлеченные происходящим,
пернатые зрители вели себя организованно, но тут не выдержали. Как только
первый из нас гулко шлепнулся на траву метрах в четырех от хвоста мунтжака,
куры бросились врассыпную. Воздух наполнился тучами перьев, испуганным
кудахтаньем кур и криками боли, которые издавали ушибленные охотники.
проволочную ограду, рассчитывая пробиться сквозь нес. После одного, особенно
лихого прыжка он зацепился рожками за проволоку и повис на ней, брыкаясь и
дергаясь. Мы дружно ринулись к немy, но в последнюю секунду он каким-то
невообразимым мышечным усилием отцепился, упал на траву, мгновенно
развернулся и пробился сквозь наши ряды.
Корнев Павел
Никитин Юрий
Соломатина Татьяна
Андреев Николай
Корнев Павел
Орлов Алекс