чтоб его услышали те, кто язык этот знает, затем столь же громко повторил
заказ на ломаном чешском и, убедившись, что по крайней мере человек
пятнадцать - двадцать повернули к нему головы, тот же вопрос о гусе
интерпретировал иначе: - Гуси ведь в моде, не так ли, господа? Тем более - в
вашей демократической и даже, не боюсь это произнести громко,
социалистической стране! Ведь верно?
заведение с каким-то непереводимым чешским названием. Половина из них уже
прислушивалась к явно провокационной речи иностранца. Нашлись и добровольные
переводчики. Кельнер принес два пива на кружочках и хорошо распаренную ляжку
гуся с зеленым горошком и неизменной горчицей. Бузгалин отпил и восхищенно
помотал головой:
Гусак, первые хмельные напитки тринадцатого века и нынешнее
высококачественное пойло, источник валютных поступлений могучей
индустриальной державы, каковой является, без сомнения, Чехословакия,
страна, которая выстрадала социализм всем ходом общественной мысли... Ваше
здоровье, господа социалисты! - оторвал кружку от мокрого стола Бузгалин и
залпом выпил ее.
надеждой и опаской. А Бузгалин достал из кармана плоскую бутылочку виски и
отхлебнул.
выдумали... Напрасно! Все, что было до нее и после, - плоды трудов многих
веков, старания ваших предков, еще в четырнадцатом веке изобрели они, наряду
с пивом, и рецепты исконного чешского социализма, улучшенные более поздними
веками. Помнится, в Табор, а это не так далеко от этого благословенного
места, не так ли?.. - обратился Бузгалин к соседу, и тот кивнул,
подтверждая. - Так в Табор, как в Прагу весной известного вам года,
слетались оппозиционеры и гуманисты истинно западного толка, я имею в виду
проповедников еретических сект всей Европы, среди них иохамиты, беггарды,
вальденсы, то есть те, кого принято называть таборитами. От них и пошел тот
социализм, который вами так отвергаем ныне, но который вы унаследовали, как
язык и обычаи. Это ведь ваши прадеды основали вместе с этим пивным залом
вашу мораль и ваше право. Это они предрекли вашу весну, это они орали, что
настанет день и год мщения, что всех зажравшихся коммунистических лидеров
надо срубить и сжечь в печи, как солому! Измолотить их, как снопы!.. Не
правда ли, так выражаться могли только истинно трудолюбивые крестьяне,
занятые мирным земледельческим трудом?.. И с некоторой тягой к научной
деятельности, поскольку предлагалось также выцеживать кровь из
угнетателей... Для чего, интересно? Еще одну порцию гусятины! - крикнул
Бузгалин, но кельнер не шевельнулся.
который увлеченно расписывал достоинства чешского прасоциализма.
пятьсот пятьдесят лет назад все Христовы законы милосердия? Вы! Каждому чеху
рекомендовалось умывать руки кровью врагов Божьих, а к последним отнесены
были и те крестьяне, которые не жаловали своих избавителей от гнета. Да,
содруги, да - это вы снабдили русских смутьянов своими идеями, вы первыми
расписали порядки Царства Божьего, где женщины будут рожать без мук, но и
зачинать без мужчин, где все общее, и жены тоже... Я дождусь гуся или все
ваше руководство народным питанием состоит в истинно национальной секте
таборитов? Или я ошибаюсь - адамитов? Которые меня, филолога, восхищают
образностью выражений и терминов. Убивая всех подряд, они глаголили: "Зальем
кровью весь мир, крови будет по уздечку коня". Ну, естественно, только тогда
сбылось бы их пророчество: никто, уверяли они, не будет ни сеять, ни жать,
вообще ничего не делать. Все будут, так полагаю, убивать друг друга. И
убивали. По ночам вспыхивали деревни, люди в чем мать родила выскакивали из
домов, приобщаясь к великой секте адамитов, которые ходили нагишом, потому
что - так считали они - только в голом виде они становятся чистыми перед
Богом и могут беспрепятственно выбирать женщин, что не могло понравиться Яну
Жижке, - я правильно произношу имя это? Он и приказал истреблять голеньких
адамитов. А кому какие женщины достались - это истории неведомо... Ваше
здоровье, господа! И - вперед, чешский лев!
по его расчетам, самолет с Кустовым пересек госграницу на пути к Москве. Но
едва прошел несколько метров, как некий прохожий остановил его, вежливо
приподняв шляпу и не менее вежливо предложив: не соблаговолит ли гражданин
последовать за ним в участок на предмет составления протокола о поведении
гражданина... Прохожий был в восторге от собственной ладной фигуры, от
своего немецкого языка, от шляпы, которой он пытался разогнать алкогольные
миазмы, коими был пропитан остановленный им подозрительный субъект. Еще
большее удовлетворение испытывал полицейский в штатском от английского
языка, к которому вынужден был прибегнуть после того, как в участке Бузгалин
воспрепятствовал попыткам обыскать себя, ссылаясь на то, что позволить эту
процедуру он может только с письменного согласия и в присутствии адвоката.
Отнюдь не потеряв любезности, образованный полицейский предложил Бузгалину
ответить на несколько чисто протокольных вопросов: имя, местожительство,
гражданство, вероисповедание.
францисканцев. Аббатство Ретурель.
этого года в нашем университете стажировался некто Мартин, профессор из
Дартмутского колледжа. Его очень интересовали адамиты... Вы, кажется,
распространялись о них не так давно.
чем вы говорите, - удивился он, когда его спросили, в каком загранучреждении
получил он визу и когда. - Я не настолько обмирщился, чтобы знать ваши
порядки... Пересекаю границы по повелению Его Святейшества.
в графе "Должностные лица" искался Папа Римский. Так и не найдя его, он
встал и по кругу обошел Бузгалина, чтобы резко и сильно ударить того
железным кулачком в бок и осторожненько, без размаха садануть туда же тупым
ботинком. Позвал веселых ребят, которые поставили Бузгалина на ноги, вежливо
осведомились о здоровье и сочли его достаточным для камеры. По расчетам
Бузгалина, произошло это в миг, когда в Москве к переднему трапу лайнера
подкатила "Волга", принявшая в себя еще ничего не понявшего Кустова.
жив, потому что судьба могла распорядиться иначе: с человеком, державшим в
уме всю разведсеть Южной и Северной Америки и брошенным в джунгли далекого
от Москвы города, все могло случиться; такой человек, нагруженный свинцовыми
адресами, камнем идет ко дну, как только обрезается над ним поплавок,
случайность смерти становится такой же очевидностью, как луна, звезды, и
полиция отвратила его от неминуемого. Он благодарно пожал руку подленькому
ладному молодчику, теплым взглядом простился со стенами и полом, вскользь
поинтересовавшись, составлен ли протокол и есть ли вообще какие-либо следы
пребывания брата Мартина в узилище этом...
его и его друга имени - отправил вещи в аэропорт. "Да, да, расплатились..."
Бузгалин сел в парикмахерское кресло; почти спеленутый в белую простыню, он
не мог заголить кисть и глянуть на часы, глазами искал настенные, они
оказались отраженными зеркалом, и, мысленно перекрутив стрелки, он наконец
определил точное время - как раз тот момент, когда в комнате, которую
условно можно назвать приемной, два сержанта плоскими кончиками пальцев
ощупывали снятое с уже голого Кустова белье... Еще десять, пятнадцать минут
- и провернется одинаковый для всех камер универсальный ключ, майор Кустов
окажется заточенным в следственную тюрьму КГБ...
ногами короткие километры камеры, собственноручно исписывая листы отчета о
командировке, питаясь баландой, знакомой ему по столовкам рабочего поселка
на Урале, он продолжал, в озарении снов, вразумлять народы Европы, которая
никак не могла, взбаламученная, утрястись, потому что раздиралась гордынями
отцов мира и церкви. Континент, что ни говори, был все-таки переполнен
страждущими и алчущими людьми, которые тайно вожделели бедствий на свои
головы и с показным смирением встречали повальные болезни.
попрятались в норах, кое-кто пребывал в спячке, журавли улетели в теплые
края, синичек не видать, а утки пронеслись с шумом и скрылись; рептилии
свились в застывший комок, лишь покрытые густой шерстью клыкастые звери
защищали свое право на жизнь да неизвестно где и кем пригретая африканская
кобра, водящаяся в окрестностях Кейптауна и от всех подобных ей кобр
отличавшаяся тем, что не вонзала зубки в мясную мякоть врага, а оплескивала
его ядовитой слюной, - эта змеюка вымазывала десятки листов отчета,
уничтожая полковника Бузгалина, то есть не его самого, а дядюшку Жозефины,
который, племянницей привлеченный к работе во благо СССР, на деле является
пособником американского империализма, руководящую и направляющую роль
партии отрицает, издевательски относится к народным массам, не признавая за
ними разумного и созидательного начала. Люди, то есть народы, должны
обманываться, они не достойны вдохновляющих примеров служения, поскольку все
погрязли в мелочной суете, - так проповедовал этот дядюшка, по недоразумению
оказавшийся в одном стане с истинными борцами за мир во всем мире...
пожал плечами; гадал, вспоминал, сопоставлял приводимые Кустовым фразы с
теми беседами, что вели они в Лиме и Мельбурне, Джакарте и Праге, - и
приходил к изнуряющей мысли: это же накануне Страшного суда винится брат
Родольфо! На него разрешили глянуть - через глазок тюремной камеры. Кустов
сильно исхудал, но не казался подавленным; майор читал газету очень
заинтересованно, его вроде бы не страшило наказание, а оно близилось: на
одну чашу весов положили старые заслуги нелегала, на другую взгромоздили
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Сапковский Анджей
Каменистый Артем
Белов Вольф
Беляев Александр