АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
46
На следующий день в полдень зазвонил телефон. Снова Лидия.
- Ну что, вернулась она с шампанским?
- Кто?
- Шлюха твоя.
- Да, вернулась...
- И что потом было?
- Мы выпили шампанское. Хорошее оказалось.
- А потом что произошло?
- Ну, сама ведь знаешь, ч-черт...
Я услышал долгий безумный вой, будто в полярных снегах подстрелили
росомаху и бросили истекать кровью, одну....
Она швырнула трубку.
Я проспал бЛльшую часть дня, а вечером поехал на состязания упряжек.
Потерял 32 доллара, залез в фольксваген и поехал назад. Остановил
машину, дошел до крыльца и вставил ключ в замок. Весь свет в доме горел. Я
огляделся. Ящики выдраны из шкафов и вывалены на пол, покрывала с кровати
тоже на полу. С полок пропали все мои книги, включая те, что написал я
сам, штук 20 или около того. И машинка моя ушла, и тостер, и радио, и
картин моих тоже не было.
Лидия, подумал я.
Оставила она мне один телевизор, поскольку знала, что я его никогда не
смотрю.
Я вышел на улицу: машина Лидии стояла, но самой ее внутри не было.
- Лидия, - позвал я. - Эй, малышка!
Я прошел взад и вперед по улице, и тут увидел ее ноги, обе -
высовывались из-за маленького деревца, росшего у стены многоквартирного
дома. Я подошел к деревцу и сказал:
- Послушай, что это, к чертям, с тобой такое?
Лидия просто стояла. В руках два полиэтиленовых пакета с моими книгами
и папка с картинами.
- Послушай, ты должна отдать мне книги и картины. Они мои.
Лидия выскочила из-за дерева - с воплем. Схватила картины и начала их
рвать. Она швыряла клочки в воздух, а когда те падали на землю, она их
топтала. На ногах у нее были ковбойские сапоги.
Потом она стала вытаскивать из пакетов мои книги и расшвыривать их - на
улицу, на лужайку, повсюду.
- Вот тебе картины! Вот тебе книги! И НЕ РАССКАЗЫВАЙ МНЕ О СВОИХ БАБАХ!
НЕ ГОВОРИ МНЕ О СВОИХ БАБАХ!
Затем Лидия побежала ко мне во двор с книгой в руке, моей последней -
Избранное Генри Чинаски. Она визжала:
- Так ты книги свои хочешь назад? Книги свои хочешь? Вот твои проклятые
книги! И НЕ ГОВОРИ МНЕ О СВОИХ БАБАХ!
Она начала бить стекла в моей парадной двери. Она взяла Избранное Генри
Чинаски и била им одно стекло за другим, вопя при этом:
- Ты хочешь назад свои книги? Вот твои проклятые книги! И НЕ
РАССКАЗЫВАЙ МНЕ О СВОИХ БАБАХ! Я НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ О ТВОИХ БАБАХ!
Я стоял, а она орала и била стекла.
Где же полиция, думал я. Ну где?
Затем Лидия рванулась по дорожке, нырнула влево возле мусорного бака и
побежала к многоквартирному дому. За кустиком там валялись моя машинка, мо
радио и мой тостер.
Лидия схватила машинку и выскочила с ней на середину улицы.
Обыкновенная тяжелая старомодная машинка. Лидия подняла ее высоко над
головой обеими руками и грохнула о мостовую. Валик и еще какие-то детали
отлетели. Она снова воздела ее над головой и завопила:
- НЕ ГОВОРИ МНЕ О СВОИХ БАБАХ! - и опять шваркнула о мостовую.
После чего вскочила в машину и уехала.
Через пятнадцать секунд подкатил полицейский крейсер.
- Такой оранжевый фольксваген. Дрянь называется, похож на танк. Я не
помню номера, но буквы там СМУ, как в СМУТНЫЙ, понятно?
- Адрес?
Я дал им ее адрес....
Разумеется, ее привезли обратно. Я слышал, как она выла на заднем
сиденье, когда они подъезжали.
- НЕ ПОДХОДИТЕ! - сказал один полицейский, выскакивая из машины.
Он зашел за мной внутрь. Вошел и сразу наступил на битое стекло. Еще
зачем-то посветил фонариком в потолок, на лепнину.
- Вы хотите подавать в суд? - спросил он.
- Нет. У нее дети. Я не хочу, чтобы она потеряла своих детей. Ее бывший
муж и так пытается их у нее отсудить. Но прошу вас, скажите ей, что нельзя
же так врываться к людям в дома и творить вот такое.
- Ладно, - ответил тот, - тогда подпишите.
Он написал от руки в маленьком разлинованном блокнотике. Там
говорилось, что я, Генри Чинаски, не имею претензий к некоей Лидии Вэнс.
Я расписался, и он ушел.
Я запер то, что оставалось от входной двери, лег в постель и попытался
уснуть.
Примерно через час раздался звонок. Это была Лидия. Она уже вернулась
домой.
- ТЫ, СУКИН СЫН, ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ РАССКАЖЕШЬ МНЕ О СВОИХ БАБАХ, И Я
СДЕЛАЮ ТО ЖЕ САМОЕ СНОВА!
И она бросила трубку.
47
Через пару дней вечером я приехал к Тэмми на Деревенский Двор.
Постучался. Свет не горел. Казалось, дома никого нет. Я заглянул в
почтовый ящик. Внутри лежали какие-то письма. Я написал записку: Тэмми, я
пытался тебе позвонить. Приезжал, но тебя не было. У тебя вс в порядке?
Позвони.... Хэнк.
Я вернулся следующим утром, в 11. Машины перед домом не было.
Моя записка по-прежнему торчала в дверях. Я вс равно позвонил. Письма
по-прежнему лежали в ящике. Я оставил в нем новую записку: Тэмми, куда ты,
к дьяволу, запропастилась? Сообщи о себе.... Хэнк.
Я объехал весь ее район в поисках битого красного камаро.
Вернулся я в тот же вечер. Шел дождь. Мои записки вымокли. В ящике
почты лежало еще больше. Я оставил ей книгу своих стихов, с надписью.
Потом вернулся к фольксвагену. На зеркальце у меня болтался мальтийский
крестик. Я сдернул его, вернулся к дому и обмотал им дверную ручку.
Я не знал, где живут ее друзья, где живет ее мать, где живут ее
любовники.
Я вернулся к себе и написал несколько стихов о любви.
48
Я сидел с анархистом из Беверли-Хиллз Беном Сольвнагом, писавшим мою
биографию, когда услышал ее шаги по дорожке двора. Я знал этот звук - они
всегда были быстры, неистовы, сексуальны, те крохотные шаги. Я жил в конце
двора. Дверь у меня была открыта. Вбежала Тэмми.
Мы сразу оказались в объятиях друг друга, целуясь.
Бен Сольвнаг сказал до свиданья и испарился.
- Эти сучьи рыла конфисковали мои вещи, все мои вещи! Я не могла
заплатить за квартиру! Сукоебина грязная!
- Я пойду туда и вломлю ему промеж рогов. Мы вернем твои вещи.
- Нет, у него ружья! Много всяких ружей!
- А-а.
- Дочь я отвезла к маме.
- Как насчет чего-нибудь выпить?
- Конечно.
- Чего?
- Очень сухого шампанского.
- Ладно.
Дверь все еще была отворена, и полуденный свет солнца лился сквозь ее
волосы - такие длинные и рыжие, что просто горели.
- Можно, я залезу в ванну? - спросила она.
- Разумеется.
- Подожди меня, - сказала она.
Утром мы поговорили о ее финансах. Ей должны были прийти деньги:
пособие на ребенка плюс пара чеков по безработице, - и на подходе были
еще.
- Тут в доме есть свободная квартира сзади, прямо надо мной.
- Сколько?
- 105 долларов и половина услуг уже оплачена.
- О черт, у меня хватит. А детей они берут? Ребенка?
- Возьмут. Я договорюсь. Я знаю хозяев.
К воскресенью она уже переехала. Теперь она жила прямо надо мной. Она
могла заглядывать ко мне в кухню, где я печатал на машинке свои вещи на
обеденном столе в уголке.
49
В вечер того вторника мы сидели у меня и пили: Тэмми, я и ее брат Джей.
Зазвонил телефон. Это был Бобби.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 [ 27 ] 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
|
|