его подергаю - он тогда сразу злиться перестает.
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая
После обеда гуляющих во дворе диспансера было немного -заносило снегом деревья
и центральную клумбу, укрывало белым скамейки. Я сидел на одной из них с краю,
а на другом конце Костя Веселовский разговаривал с навестившей его женой. Снег
совсем забелил и без того седые виски и брови Кости и тем ярче пылал румянец
его лица, тем темнее синели его по-детски удивленные глаза. Жена в коричневом
пуховом платке, худая, черноглазая, негромко рассказывала:
рвется, да разве можно его сюда? Все грозится, вот папка вернется, он
всем вам покажет. А чего покажет? Зато Танюшка - выручалочка, вот моло-
дец, мамина дочка, уж исполнительная такая, и прилежная, и помощница -
не нарадуюсь. А тут на днях и смех и грех - ушла в школу, вдруг звонок,
стоит в дверях зареванная, мимо меня бегом в туалет, на ходу рейтузики
стягивает, плачет, заливается, ой, мамочка, я же совсем забыла, нам ве-
лели анализ сдать, иначе на урок не пустят, я же еще вчера спичечную ко-
робку приготовила и забыла. И бегом обратно. Смешная такая, рыбонька...
том числе, если баловаться будет. Анализами да уколами нас здесь тоже
замучили. Да, ты деньги по бюллетням получила?
столько лекарств дают, что это даже вредно, поэтому время от времени на-
до водки стакан или два даже лучше, чтобы действие лекарств снять, поня-
ла?
тогда лечиться?
ты их у меня не получишь, не надейся.
голос.
И кормят, и одевают, если чего надо, так я принесу. Ты же пьяный дурной,
дерешься, не дай бог, выгонят, а куда ж ты домой придешь заразный к Та-
нюшке да Петьке? Учти, к детям я тебя не допущу.
лось, что Константин взъярился.
вый год, невольно замедлили шаг, прислушиваясь к разговору.
только мужики болеют, есть и женщины с понятием, не то что некоторые, -
Надежда стрельнула глазенками на жену Константина.
ди, его и спаивай, с ним и воюй.
тебя, этот рупь, спасет? Или есть другой какой, которому Костин рупь
нужнее? - Надежда расхохоталась.
наказал, чахоточная, чтоб ты сдохла раньше времени, чтоб...
лос, вырвалась от удерживающей ее Екатерины Павловны и побежала к дверям
диспансера.
но и, набычившись, пошел за Надей.
Все... разом... На что же мы жить-то будем?
стряхнула снег с колен, замерла и тихо заплакала.
с женой Константина. - Вы уж посдержанней будьте, зачем же на людях
скандалить, грязь друг на друга лить. Костя-то, как ребенок, он все
всерьез принимает, его и обидеть очень легко, может, он потому и забо-
лел, что доверчивый такой, а жизнь жестокая, ох, какая жестокая. Вот и
Надежда никак не может понять, за что ей судьба такая выпала, почему как
меченая она. А вы их своими же руками друг к другу толкнули. Успокой-
тесь-ка лучше, приходите завтра и детей приводите, утро вечера мудренее,
опомнятся они, вот мой-то опомнился, все-таки пришел, выздоравливай ско-
рей говорит, без тебя жить тоскливо, даже дача не в радость, пусто в до-
ме, а ведь три месяца не ходил, не навещал, что же мне теперь в петлю
из-за этого? Нет, только время лечит, время оно все залечит.
Глава двадцать восьмая
Глава двадцать восьмая
Не знаю, время или лекарства вылечили меня, но через два дня на обходе Роман
Борисович сказал мне, что получена путевка в санаторий, что уже готова выписка
из истории моей болезни и закрыт бюллетень и что я должен в течение трех дней
прибыть в санаторий. После обхода я получил у Романа Борисовича документы и
напутствие не болеть, то есть питаться вовремя, не курить, не пить, не
волноваться, не перенапрягаться, иначе говоря посвятить свою жизнь уходу за
собой. Я поблагодарил его, забежал в палату, где загрузил свои книжки,
дневники и записи в сетку, оставшиеся продукты завещал Степану Груздеву,
переоделся в отвыкшую от моего тела одежду и вышел за ворота диспансера.
окружающих не знал о происшедшем со мной и я даже с любопытством погля-
дывал на прохожих - вдруг среди них такой же. Разница между стерильным
покоем больницы и резвым ритмом спешащей толпы сказалась тут же - город
окружил меня своей суетой, окутал шумным потоком машин и духотой в метро
и переполненном троллейбусе.
щи. Долго не мог отыскать свою куртку - все мое барахло, оказывается,
было свалено кучей в углу шкафа. С трудом дозвонился до Тамары - сначала
было долго занято, потом сказали, что ее сегодня не будет, она на ка-
ком-то семинаре.
им пенсне:
фунциклируют?
Поэтому еду в санаторий. А кто у нас сейчас профсоюзный босс? Мне бы
взносы заплатить.
равился еще килограмм на десять. Теперь в нем верных сто двадцать, не
меньше. Как же это я раньше не сообразил выдвинуть тебя на эту долж-
ность, когда ты был худой и бледный? Ты заметил, что у нас, как правило,
все начальство в теле?
места не столь отдаленные за государственный счет. Ладно, я сейчас к Ли-
ке забегу, потом покурим.
слово. Впрочем, суета это все, расскажи лучше, что с тобой?
лучил девяносто уколов, признают годным к жизни, вот только закрепить
здоровье требуют. чтобы не возвращаться в ближайшие лет сорок.