Чтение 27–й страницы книги ~Колыбель для кошки~

и Боконона. В молодости они очень походили друг на друга, оба
были наполовину ангелами, наполовину пиратами.

Но по пьесе требовалось, чтобы пиратская половина Бокононовой
души и ангельская половина души Маккэйба ссохлись и отпали. И
оба, Маккэйб и Боконон, заплатили жестокой мукой за счастье
народа: Маккэйб познал муки тирана, Боконон - мучения святого.
Оба, по существу, спятили с ума.

Касл согнул указательный палец левой руки крючком:

- Вот тут-то людей по-настоящему стали вешать на "ку-рю-ку".

- Но Боконона так и не поймали?- спросил я.

- Нет, у Маккэйба хватило смекалки понять, что без святого
подвижника ему не с кем будет воевать и сам он превратится в
бессмыслицу. "Папа" Монзано тоже это понимает.

- Неужто люди до сих пор умирают на крюке?

- Это неизбежный исход.

- Нет, я спрашиваю, неужели "Папа" и в самом деле казнит
людей таким способом?

- Он казнит кого-нибудь раз в два года - так сказать, чтобы
каша не остывала.- Касл вздохнул, поглядел на вечернее небо:-
Дела, дела, дела...

- Как?

- Так мы, боконисты, говорим,- сказал он,- когда чувствуем,
что заваривается что-то таинственное.

- Как, и вы? - Я был потрясен.- Вы тоже боконист?

Он спокойно поднял на меня глаза.

- И вы тоже. Скоро вы это поймете.

80. ВОДОПАД В РЕШЕТЕ

Анджела и Ньют сидели на висячей террасе со мной и Джулианом
Каслом. Мы пили коктейли. О Фрэнке не было ни слуху ни духу.

И Анджела и Ньют, по-видимому, любили выпить. Касл сказал
мне, что грехи молодости стоили ему одной почки и что он, к
несчастью, вынужден ограничиться имбирным элем.

После нескольких бокалов Анджела стала жаловаться, что люди
обманули ее отца:

- Он отдал им так много, а они дали ему так мало.

Я стал добиваться - в чем же, например, сказалась эта
скупость, и добился точных цифр.

- Всеобщая сталелитейная компания платила ему по сорок пять
долларов за каждый патент, полученный по его изобретениям,-
сказала Анджела,- и такую же сумму платили за любой патент.- Она
грустно покачала головой:- Сорок пять долларов, а только
подумать, какие это были патенты!

- Угу,- сказал я.- Но я полагаю, он и жалованье получал.

- Самое большее, что он зарабатывал.- это двадцать восемь
тысяч долларов в год.

- Я бы сказал, не так уж плохо.

Она вся вспыхнула:

- А вы знаете, сколько получают кинозвезды?

- Иногда порядочно.

- А вы знаете, что доктор Брид зарабатывал в год на десять
тысяч долларов больше, чем отец?

- Это, конечно, большая несправедливость.

- Мне осточертела несправедливость.

Голос у нее стал таким истерически-крикливым, что я сразу
переменил тему. Я спросил Джулиана Касла: как он думает, что
сталось с картиной Ньюта, брошенной в водопад?

- Там, внизу, есть маленькая деревушка,- сказал мне Касл,- не
то пять, не то шесть хижин. Кстати, там родился "Папа" Монзано.
Водопад кончается там огромным каменным бассейном. Через узкое
горло бассейна, откуда вытекает река, крестьяне протянули частую
металлическую сетку. Через нее и процеживается вся вода из
водопада.

- Значит, по-вашему, картина Ньюта застряла в этой сетке? -
спросил я.

- Страна тут нищая, как вы, может быть, заметили,- сказал
Касл.- В сетке ничего не застревает надолго. Я представляю себе,
что картину Ньюта сейчас уже сушат на солнце вместе с окурком
моей сигары. Четыре квадратных фута проклеенного холста, четыре
обточенные и обтесанные планки от подрамника, может, и пара
кнопок да еще сигара. В общем, неплохой улов для какого-нибудь
нищего-пренищего человека.

- Просто визжать хочется,- сказала Анджела,- как подумаю,
сколько платят разным людям и сколько платили отцу - а сколько
он им давал!

Видно было, что сейчас она заплачет.

- Не плачь,- ласково попросил Ньют.

- Трудно удержаться,- сказала она.

- Пойди поиграй на кларнете,- настаивал Ньют.- Это тебе
всегда помогает.

Мне показалось, что такой совет довольно смешон. Но по
реакции Анджелы я понял, что совет был дан всерьез и пошел ей на
пользу.

- В таком настроении,- сказала она мне и Каслу,- только это
иногда и помогает.

Но она постеснялась сразу побежать за кларнетом. Мы долго
просили ее поиграть, но она сначала выпила еще два стакана.

- Она правда замечательно играет,- пообещал нам Ньют.

- Очень хочется вас послушать,- сказал Касл.

- Хорошо,- сказала Анджела и встала, чуть покачиваясь.-
Хорошо, я вам сыграю.

Когда она вышла, Ньют извинился за нее:

- Жизнь у нее тяжелая. Ей нужно отдохнуть.

- Она, должно быть, болела? - спросил я.

- Муж у нее скотина,- сказал Ньют. Видно было, что он люто
ненавидит красивого молодого мужа Анджелы, преуспевающего
Гаррисона С. Коннерса, президента компании "Фабри-Тек".- Никогда
дома не бывает, а если явится, то пьяный в доску и весь
измазанный губной помадой.

- А мне, по ее словам, показалось, что это очень счастливый
брак,- сказал я.

Маленький Ньют расставил ладони на шесть дюймов и растопырил
пальцы:

- Кошку видали? Колыбельку видали?

81. БЕЛАЯ НЕВЕСТА ДЛЯ СЫНА ПРОВОДНИКА СПАЛЬНЫХ ВАГОНОВ

Я не знал, как прозвучит кларнет Анджелы Хониккер. Никто и
вообразить не мог, как он прозвучит.

Я ждал чего-то патологического, но я не ожидал той глубины,
той силы, той почти невыносимой красоты этой патологии.

Анджела увлажнила и согрела дыханием мундштук кларнета, не
издав ни одного звука. Глаза у нее остекленели, длинные
костлявые пальцы перебирали немые клавиши инструмента.

Я ждал с тревогой, вспоминая, что рассказывал мне Марвин
Брид: когда Анджеле становилось невыносимо от тяжелой жизни с
отцом, она запиралась у себя в комнате и там играла под
граммофонную пластинку.

Ньют уже поставил долгоиграющую пластинку на огромный
проигрыватель в соседней комнате. Он вернулся и подал мне
конверт от пластинки.

Пластинка называлась "Рояль в веселом доме". Это было соло на
рояле, и играл Мид Люкс Льюис.

Пока Анджела, как бы впадая в транс, дала Льюису сыграть
первый номер соло, я успел прочесть то, что стояло на обложке.
"Родился в Луисвилле, штат Кентукки, в 1905 г.,- читал я.-
Мистер Льюис не занимался музыкой до 16 лет, а потом отец купил
ему скрипку. Через год юный Льюис услышал знаменитого пианиста
Джимми Янси. "Это,- вспоминает Льюис,- и было то, что надо".
Вскоре,- читал я дальше,- Льюис стал играть на рояле буги-вуги,
стараясь взять от своего старшего товарища Янси все, что
возможно,- тот до самой своей смерти оставался ближайшим другом
и кумиром мистера Льюиса. Так как Льюис был сыном проводника
пульмановских вагонов,- читал я дальше,Что семья Льюисов жила
возле железной дороги. Ритм поездов вошел в плоть и кровь юного
Льюиса. И вскоре он сочинил блюз для рояля в ритме буги-вуги,
ставший уже классическим в своем роде, под названием "Тук-тук-
тук вагончики".

Я поднял голову. Первый помер пластинки уже кончился, игла
медленно прокладывала себе дорожку к следующему номеру. Как я
прочел на обложке, следующий назывался "Блюз "Дракон"".

Мид Люкс Льюис сыграл первые такты соло - и тут вступила
Анджела Хониккер.

Глаза у нее закрылись.

Я был потрясен.

Она играла блестяще.

Она импровизировала под музыку сына проводника; она
переходила от ласковой лирики и хриплой страсти к звенящим
вскрикам испуганного ребенка, к бреду наркомана. Ее переходы,