кастрацией, люди сии добровольно кастрируют души. А может ли кто
родиться от скопцов?..
крайне несущественным, равнодушно отправив ежедневную - кроме
выходных - службу, заполняли тоннели и переходы метрополитена, словно
репетируя вечные загробные блуждания по кругам ада, ибо Рай никому из
них не уготован, - тени их постепенно набивались в тоннели и переходы
Арсениева романа, и, не будь, как и подобает теням, бесплотны, им
давно уже не хватало бы места.
неестественными выходами поездов на поверхность, которая обретала
тогда бестелесность и призрачность, чем утверждала реальность одного
подземелья; с запутанностью линий и толчеей каменных коридоров, из
которых некуда деться, возникни с обоих концов внезапная опасность;
метрополитен, похожий в плане на паука, с незапамятных времен сидел на
сером эллипсоиде Арсениева мозга, где случайно залетевшим под землю
воробьем порою билась испуганная мысль, обхватывал мозг тонкими
липкими лапками с узелками-суставами станций; а теперь пробирался и в
роман, подчиняя его своим колориту, структуре, законам.
растекались по рукавам и протокам подземной дельты, с поразительной
покорностью подчиняясь законам гидродинамики: повышая давление перед
узкими горловинами, завихряясь турбулентностями у стенок, когда
скорость превышала определенный предел, и в черных пятнышках, поток
составляющих, так же нелепо казалось предположить волю и самоощущение,
как в молекулах, скажем, воды.
разрешалось на первый взгляд холодными, стилизаторскими, - по сути
же - вполне адекватными охваченному разноцветными паучьими лапками
сознанию Арсения стихами:
Ослова бы и не назначили! - но переименование случилось само собою,
автоматически: еще со школьной, как говорится, скамьи, класса,
кажется, с шестого, когда Арсений услышал на уроке оговорку товарища,
за которую, случайную ли, намеренную ли - скорее все же намеренную, -
товарища выставили в коридор с истерическим криком: без родителей не
приходи! вдогонку, а хохочущий класс одноглазая, с врожденным
отсутствием чувства юмора учительница литературы добрые полчаса
безуспешно пыталась унять: патетический ор, покрасневшее лицо,
брызжущая - в весеннем солнечном контражуре - слюна, топающие ноги, -
учительница относилась к своему предмету и своей на ниве просвещения
деятельности с явно чрезмерным пиететом и суровой серьезностью, - еще
с тех давних пор всякий раз, как Арсений слышал название царя птиц в
аллегорическом смысле - сталинские орлы, например, - подмена в мозгу
происходила практически рефлекторно; трудно было отделаться от
манкого, яркого образа реющего над горами глубокомысленного
четвероногого:
ощущалось, - патетическом высказывании, выступлении, призыве, при любой
ссылке на священный авторитет.
котором занял предназначенное ему место в романе, Арсений случайно
узнал - интуиция, оказывается, не подвела, - что фамилия главного
действительно аллегорична и вместе с именем и отчеством представляет
собою не более чем псевдоним Самуила Мейлаховича Чемоданера,
закамуфлировавшегося не только переименованием, но и деятельным
антисемитизмом еврея, который любил щегольнуть в редакторской правке
неумело применяемыми беллетристическими фигурами девятнадцатого века,
приговаривая при этом: я, конечно, не Лев Толстой; что Лев-то он,
может, и не Лев, а Орел уж во всяком случае - подразумевалось. Перу
Чемоданера, кроме правок, принадлежали: инсценировка LВойны и мираv
для ТЮЗа, две политические пьесы, сценарий пропихнутого с высоты
прежнего в Госкино положения документального фильма о спринтерах, к
чьему числу главный редактор в молодости принадлежал, да начинающая
предыдущую главу романа статья, гранки которой Арсений заставил
вычитывать Арсения.
советской литературы несколько дольше, нежели позволяли его
собственные и даже в соавторстве с известным графом написанные опусы.
Однажды Чемоданер спустился на землю и ненадолго превратился из
сталинского Орла в крыловскую Моську, в каком качестве и тявкнул пару
раз на последнюю напечатанную в СССР поэму некоего поэтического Слона.
Слону позволили - время по недосмотру высших властей проистекало
слишком уж либеральное - дать Моське пинка в одной из центральных
газет, однако то ли силы Слона были уже на исходе, то ли слишком уж
защищена была Моська - она мгновенно оправилась, снова превратилась в
Орла и воспарила уже пожизненно; и то сказать: в стране Моськиного
проживания к тем порам Слонов не осталось, даже хиленьких. Пинок же
несколько лет спустя попал в посмертное собрание Слоновьих сочинений,
тем самым доставив Моське хоть Зоилову, а известность.
ехидного смысла последние слова искаженной строфы пушкинского
стихотворения - вот какой вопрос возникал порою перед Арсением, - со
мной наравне?
знак рука поставить не поворачивалась, женским голосом проговаривал
молодой негр, одетый в одну короткую рубашку, - та не могла скрыть
роскошного его прибора, - и резким движением руки тыкал в голую
проститутку на постели. Давай на пари: я буду ее трахать сколько
захочешь! Одетый по моде тридцатых годов молодой человек, на котором
висла другая проститутка, не вполне еще голая, доставал из верхнего
кармашка пиджака зеленую десятидолларовую бумажку и протягивал негру.
Давай. Ну. Начинай прямо сейчас, мямлил и за него тот же белый,
безынтонационный, занудный голос. Негр рычал для храбрости,
набрасывался на женщину, которая тут же с готовностью и даже некоторым
любопытством занимала соответствующую позицию, - и начинал елозить по
ней. Должно быть, у него ничего не выходило (буквально сказать: не
входило) - целомудренный режиссер постеснялся укрупнить само поле
сражения, - и негр задыхался, пыхтел, но вербализовывал свои эмоции
столь же бесцветным тоном, как и прежде: я уже трахнул ее десять раз
подряд. Не веришь? спроси. Ну ты, скажи ему. Трахнул, тем же, но
впервые, наконец, вполне соответствующим изображению голосом
подтверждала проститутка. Сейчас, продолжал пыхтеть негр и сверкал
белками. Сейчас, но у него все равно ничего не в(ы)ходило. Тогда он
вскакивал, отворачивался от камеры и принимался дрочить. Хочешь,
отсосу? скучно, без тени возбуждения или смущения вопрошала
переводчица за висящую на парне вторую проститутку. Не надо. Я сам. Я
сам сумею ее трахнуть...
Лукьяненко Сергей
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Мичурин Артем
Сертаков Виталий