Чтение 27–й страницы книги ~Трое с площади Карронад~

разговаривал... По ночам, в Усть-Каменске. Когда совсем уже тоска
брала... Посажу перед собой на одеяло и разные сказки рассказываю. Или
про то, как к бабе Вере поедем... Я, Тим, про это никому не говорил,
даже маме.

-- Я понимаю. Славка. Я никому не скажу...

Они собрались домой.

-- Позвонишь сегодня? -- спросил Тим.

-- Конечно. А ты в ванне опять не засядешь?

-- Не засяду. Славка, знаешь что? Если ты когда-нибудь позвонишь, а
меня дома не будет, можно Валентине передать флагограмму.

-- Что?

-- Письмо по трехфлажному "Своду". По нему любые фразы можно
составить. Валентина их напечатает, а разбирать она не умеет. Получится
секретное сообщение. А если даже я дома, тоже можно секретное сообщение
передать.

-- А зачем, Тим?

-- Мало ли что! Вдруг надо по секрету что-то сообщить, чтобы никто
посторонний не понял!

-- Тогда мне книга нужна, чтобы сигналы составлять.

-- Конечно! Ты второй том возьми себе, а первый, для разбора, будет у
меня.

Славка обрадовался:

-- Давай сейчас забежим к тебе за книгой!

Мама в этот вечер была хмурая. Может быть, получила письмо из
Усть-Каменска? Или ее рассердила Славкина случайная тройка по ботанике?
Мама сказала, что если Славка целыми днями будет где-то болтаться, это
кончится печально.

Чтобы не накликать лишних печалей. Славка поскорее сел з;1 уроки. Их
много задали, и он просидел до темноты.

Пора было бежать к телефону.

Славка придвинул к себе синий том "Свода".

Какую флагограмму составить для Тима? Надо передать что-то важное.
То, что не скажешь просто так... Или то, что не решаешься сказать? "Тим,
мы одной крови-ты и я..."

Может быть, в самом деле?..

Славка открыл книгу на букве "м". "Мы"... "Кэбек-Фокстрот -- Оскар".

Теперь слово "один". Вернее, "одинаковый", это ближе по смыслу...
"Фокстрот -- Сьерра -- Зулу".

"Кровь"... "Чарли -- Браво -- Зулу"...

Слова "ты" в книге не нашлось. Международный свод сигналов требовал
безукоризненной вежливости. Ладно, Тим поймет.

"Кэбек -- Янки -- Лима"... "Браво -- Браво -- Эхо"... "Хотэл --
Джулиэт -- Индия"...

Линия трехбуквенного шифра вытянулась на листке. Но это были не
буквы. Это хлопали на ветру пестрые праздничные флаги. Это был их с
Тимом тайный сигнал.

-- Мама, у тебя найдется две копейки?

-- Опять к телефону! Тим наверняка уже спит! Одиннадцатый час.

-- Он не спит!

-- У меня нет двух копеек.

У бабы Веры их тоже не нашлось. И гривенника не было.

Славка чуть не заплакал:

-- Ну, дайте мелочи, я разменяю в дежурном гастрономе!

-- Еще не хватало! -- сказала мама. -- Ночью бежать за пять
кварталов! Ложись-ка спать.

Славка знал: если у мамы такое настроение, с ней спорить бесполезно.
Он сделал вид, что ему срочно необходимо на двор, и кинулся к телефонной
будке.

Может быть, повезет, как в первый раз?

Нет, не повезло, хотя Славка обшарил в будке весь пол, все уголки. Он
пробовал позвонить без монетки, но, конечно, ничего не вышло. Славка
беспомощно посмотрел на телефон.

А в будке было все привычно и знакомо, словно он и не уходил отсюда с
позавчерашнего дня. Словно до этой минуты шел у них с Тимом
долгий-долгий разговор. И вдруг оборвался. И Славка не успел сказать
всего, что хотел.

"Тимсель -- ты парус..."

"Славка... а какой я парус?"

"Тим, ты замечательный парус. Парус огненного цвета. Их ставят на
спасательных судах, такие паруса, чтобы видно было издалека..."

"Разве я спасатель?"

"Да, Тимсель".

"Потому что хотел спасти "Сатурн"?"

"Потому что ты спас меня. Я думал, у меня никогда не будет настоящего
друга... Была только Анюта, но она большая была, а я маленький. И она
ушла... Тим, ты никуда не уходи! Я все время боюсь: вдруг что-нибудь не
так скажу или не так сделаю, а ты обидишься. Или вдруг я тебе надоем.
Тим... ты все равно меня не бросай. Я уже не смогу один... Тим, это не
скажешь флагограммой. В трехфлажных сигналах даже нет слова "друг". И я
все равно не решусь тебе сказать про это ни сигналами, ни словами.

Тим, ты для меня как Город, как море... Как мама. Потому что без тебя
я не смогу жить так же, как без них...

Тим, ты не сердись, что я не позвонил, ладно?

Спокойной ночи, Тим...

До завтра, Тим!"

Тим примчался в восемь часов утра.

-- Ты почему не позвонил?

Славка с суровым упреком глянул на маму и рассказал Тиму, как было
дело.

-- Ты, Тим, не обижайся...

Когда шли в школу, Тим спросил:

-- Артемка с тобой?

Славка хлопнул по портфелю.

-- Давай вытащим, -- попросил Тим.

Они извлекли Артемку на свет и ухватили за уши. Артемка обрадованно
заболтал растопыренными лапами.

И тут Славка сказал слова, в которых уместились все неотправленные
флагограммы и вчерашний молчаливый разговор у телефона. Он сказал:

-- Тимсель, хочешь, это будет наш общий Артемка?

Тим просиял.

Денис и Валентина

Шли дни. Летние, хорошие. Почти без огорчений. Только мама порой
тревожила Славку. После очередного письма или телеграммы из
Усть-Каменска она ходила то задумчивая, то раздраженная. Но Славка
прогонял тревогу. Все равно они не уедут! Об этом даже думать смешно.
Куда он денется от Города, от моря, от Тима?

И от школы...

В этой школе Славка будто все годы учился, а не две недели. Его даже
успели выбрать в редколлегию. После заметки про Артемку Люда сказала,
что у Славки журналистские способности...

В субботу Люда предупредила:

-- Скоро будет линейка, ты про нее напиши.

Линейку объявили после четвертого урока. Все классы выстроились во
дворе. На середину вышли директор Юрий Андреевич, завуч Мария Павловна,
а с ними майор милиции, похожий на Тараса Бульбу.

"Что-то случилось", -- подумал Славка.

Но директор начал говорить о самых обычных делах: о том, что пятый
"Б" неплохо подежурил на этой неделе; о том, что санитарная комиссия
разваливает работу; о том, что совету дружины пора взять на себя
подготовку ко Всесоюзной радиолинейке, а не взваливать это дело на
классных руководителей.

В конце речи Юрий Андреевич сказал:

-- Теперь еще один вопрос. Пусть выйдет сюда первоклассник Денис
Васильченко.

"Ого..." -- с опаской подумал Славка.

Наездник вышел. Видно, не хотелось ему идти. Брел он, понурив голову.
Остановился в пяти шагах от директора.

-- Ближе, ближе, пожалуйста... Ну, Денис, что же было в прошлый
вторник?

Денис переступил своими белыми сандалетками, помолчал и заревел:

-- Я его только один раз стукнул! Он сам... Я же извинился...

Юрий Андреевич испуганно оглянулся на завуча. Мария Павловна быстро
села перед Динькой на корточки.

-- Денис, Денис! Что ты! Ну-ка перестань, никто тебя не ругает...

Юрий Андреевич смущенно заговорил:

-- Тут недоразумение. Речь не о том, что Васильченко стукнул
кого-то... Тем более что он извинился. Дело в том, что во вторник Денис
Васильченко помог предотвратить аварию. Один шофер оставил на улице
грузовик с металлоломом, а тормоза оказались неисправные. Машина стала
потихоньку двигаться назад, под уклон. Представляете, что она могла
натворить, если бы набрала скорость? Денис проходил мимо, увидел такое
дело и тут же сунул под заднее колесо сумку с капустой и картофелем...
Ты с рынка шел, Денис?

Денис хмуро пробормотал: