немца - и что вы получите?
немцев - войну.
Покерхаусу.
Три итальянца - безоговорочная капитуляция. Один англичанин - идиот, два
англичанина - клуб, а три - Империя.
Империю мы уже потеряли.
Считались безмозглыми хлюпиками - жили себе припеваючи. А сейчас - хуже
некуда. Богдеры проходу не дают. Теперь как? С виду - серьезный человек, а
копни поглубже - дурак дураком. А раньше наоборот. Ни один иностранец не
разберется. Вот Риббентроп заявился в Лондон - "Хайль Гитлер, ваше
величество!" Вернулся в Германию и докладывает: англичане, мол, сплошь
вырожденцы. Вот его и повесили в сороковых. А чтоб ему приглядеться
повнимательней. Э, все одно, угодил бы на скамью подсудимых. А все потому,
что судил по внешности. - Сэр Кошкарт усмехнулся и победоносно взглянул на
Декана.
блажь - и никак ты их не свернешь. Оттого и добиваются своего. Так вот у них
мозги устроены. Но в этом их беда. Из-за этого они дальше своего носа не
видят. Жизни не знают, людей не знают.
сбивчивой речью сэра Кошкарта. В подпитии воспринимать ее стало легче.
Генерал выпил уже три бокала, и сидел, развалившись в кресле, похожий на
старого, но могучего зверя. Глаза налились кровью и хитро поблескивают,
испещренный жилками нос хищно подергивается, а рыжеватые усы воинственно
топорщатся. Декан начал подозревать, что недооценил сэра Кошкарта О'Трупа.
Оглушенный грохотом быстрых, коротких, сыпавшихся, как горох, словечек и
шуточек - может, он был полковым барабанщиком? - Декан все-таки улавливал в
этой какофонии нужную ноту. Он взял предложенную генералом сигару, попыхивал
ей и слушал похвальное слово глупости.
воротим. С дурака что взять? Кто его всерьез принимает? А дурак заметит, что
ты на него ноль внимания, изловчится и хвать тебя за... за мошонку.
Безотказный маневр. Вот и с Богдером так надо.
Тощая, бледная. Может, он больше мальчиков любит?
повесть Р.Киплинга (1893).}. Гениальная книга.
продать Райдер-стрит.
повернулся к нему:
Собственность колледжа, трущобы, по правде сказать. Там живут слуги.
прислуга.
Нельзя выгнать их на улицу. Старые служаки. Так порядочные люди не
поступают. - Тусклые глаза генерала вдруг блеснули. - А кстати, неплохая
мысль.
поступают" и "неплохая мысль" - или то, или то.
Заголовки в газетах. Так их и вижу. И Богдер заткнется.
скороговорки.
телевидения. Распинается про экологию. - Декан почувствовал, что и сам
заразился шрапнельным стилем генерала, но он уже вошел в такой раж, что это
его не смутило.
боевого коня.
по его части.
такое начнется!
Этот несчастный паренек, Пупсер, наделал нам массу неприятностей. Но если
наш приятель Каррингтон заставит сэра Богдера призадуматься... Вы уверены,
что он приедет?
забаллотировали? Обделаем дельце завтра.
неверной походкой доплелся до машины. В привратницкой он заметил Кухмистера,
который сидел, уставившись на газовый рожок.
привратницкую.
красных фонарей, освещавших последствия сексуальной невоздержанности
Пупсера.
железной дороге есть что-то устойчивое, неизменное, гармонирующее с той
сладостной тоской по прошлому, которая была отличительным признаком его
программ. Он сидел в вагоне-ресторане, пил крепкий - и такой традиционный! -
чай, раздумывал о неожиданном приглашении сэра Кошкарта и разглядывал
попутчиков. Поезд задребезжал мимо многоэтажек и фабрик Хэкни и Пондер-Энда.
Каррингтон поспешно отпрянул от окна - отпрянул от вульгарности реальной
жизни - и задумался: а не попросить ли еще чаю с тостом. Каррингтон
предпочитал жить в собственном, отгороженном от реальности мирке. Мирке, где
царили пастельные тона, неопределенность, неуверенность. Однако, ораторствуя
на телеэкране, он и впрямь казался Иеремией, хотя и исполненным кротости.
Передачи его выходили нерегулярно, но всегда очень кстати. В них он гневно
обрушивался на панельные многоквартирные дома, порицая их с моральной и
эстетической точки зрения, и пел хвалу затейливым мостовым и причудливым
особнякам в псевдотюдоровском стиле: по его мнению, они воплощали чистоту
нравов в предместьях. Но крестовый поход Каррингтона не ограничивался
архитектурой. С истинно религиозным жаром, но без малейшего намека на
какую-то конкретную религию он призывал к достижению недостижимых целей. Не
один бедняга, пристрастившийся к денатурату благодаря программе Каррингтона,
прославился своими алкогольными наклонностями на всю страну, а несколько
наркоманов, испытывавшие ломку на глазах съемочной группы и миллионов
зрителей, сами не подозревали, что их корчи имеют такое общественное
значение. Программы Каррингтона позволяли нескольким миллионам зрителей, не
выходя из дома, почувствовать себя филантропами, а это, что ни говори, очень
приятное чувство. И как-то так выходило, что все в этом мире хорошо, хотя
все из рук вон плохо. О чем бы ни шла речь, Корнелиус Каррингтон всегда
ухитрялся сочетать обличительный пафос с развлекательностью, и если и сгущал
краски, то вслед за тем немедленно успокаивал перепуганных зрителей. Он был
прямо-таки создан для этого: его облик, манеры могли успокоить кого угодно.
Он олицетворял саму надежность и человечность британского образа жизни.
Пусть полицейских убивают на каждом углу (а послушать Каррингтона - их
отстреливали сотнями), все равно закон защитит честных британцев.