дверь на стук заплутавшего путника. В эту ночь домашние побоятся впустить
в дом мужчину, припозднившегося с охоты, и дети не откроют матери, если та
возвращается в темноте, - вдруг это не близкий человек, вдруг это не
странник, а оборотень-людоед с сидящей у него на спине ведьмой?
заснеженным пустынным улицам. Запах зла сочился сквозь плотно закрытые
ставни, пробирался в щели, и ужасом пахло в Халога.
Быть может, он один во всем городе не испытывал сейчас чувства страха. Его
снедала досада. Он досадовал на стражника, который позволил себя убить и
похитить колдунью, - ворон на посту ловил, не иначе! Но самую жгучую
ненависть испытывал Синфьотли к самому себе. Держать эту маленькую
лицемерную дрянь в руках и не сломать ей шею! И все потому, что он из
каких-то идиотских соображений благородства не захотел этого делать,
предпочитая предоставить казнь палачу. Нет, в следующий раз он забудет о
чести, забудет обо всем, кроме одного: ведьма должна быть уничтожена.
Больше никаких колебаний не будет.
как мне недостает тебя!
обернулся, но ничего не заметил.
осталось?
раскрыв рот пошире, Синфьотли влил в себя остатки вина и, крякнув, обтер
подбородок.
раз в окне мелькнули две красные светящиеся точки. Синфьотли ощутил, как
ужас охватывает его, леденит душу. Ничего подобного этот бесстрашный воин
до сих пор не испытывал. Он попробовал встать и понял, что ноги его не
держат.
до него не доносилось, но теперь Синфьотли каждой клеточкой своего
напрягшегося тела ощущал в доме чье-то постороннее присутствие. _О_н_о
было здесь. _О_н_о_ стояло, притаившись в темноте, и с холодным и
пристальным вниманием изучало человека, освещенного неверным светом
коптящего факела.
усилием воли сбросил с себя оцепенение, протянул руку, схватил факел и
метнул его по направлению к двери. На секунду пламя осветило черный силуэт
очень стройного человека, стоящего у порога в спокойной позе, а потом,
зашипев, погасло. Зал погрузился в полную темноту. И из этого абсолютного
мрака донесся смешок. Затем в воздухе просвистел кинжал и впился в
притолоку над головой Синфьотли. Алый камень, украшающий рукоять кинжала,
вспыхнул ярче десятка факелов, заливая огромный пиршественный зал
беспокойным багровым светом.
ветром с заснеженных горных вершин. Черный силуэт в дверях пошевелился,
сделал шаг вперед. Синфьотли сжался, как пружина, и коснулся рукой
кинжала, пылающего в притолоке. Пусть колдовское, пусть чужое, но все-таки
это было оружие. Асир не позволит черной ночной тени растерзать его, точно
беззащитного ягненка. Но едва пальцы человека притронулись к рукоятке, как
их обожгло нестерпимым холодом, и Синфьотли с проклятием - отдернул руку.
И снова прозвучал легкий смешок таинственного гостя. Синфьотли вздрогнул.
С огромным трудом овладев собой, человек спросил:
взглядом красных пылающих глаз на все еще не различимом в темноте лице.
смутно знакомое и оттого еще более ужасное прозвучало в этом смешке.
Незнакомец сделал еще несколько шагов к Синфьотли, и с каждым его новым
шагом алый камень на рукояти кинжала пылал все ярче и ярче.
него надвигается чудовищное зеркало, в котором он видит свое искаженное
отражение. Нарушены были все цвета: волосы не соломенного цвета, а белые,
глаза не светло-серые, а красные... и это кошмарное черное лицо, тонущее в
тени...
неожиданно понял, кто перед ним.
пережитого ужаса.
озорная и вместе с тем чуть высокомерная - была только у Сигмунда.
медленно угас, затаившись лишь на самом дне зрачков. - Ведь ты звал меня.
Ты окликнул меня по имени, когда я, неприкаянный, бродил вокруг дома, где
мы с тобой родились.
привязанности к девушке, которая считалась его племянницей. Но его не
насторожила интонация, с которой явившийся из запредельных миров брат
произнес эти слова: "моя Соль". Слишком взволнован был, чтобы заметить еще
одну странность.
растерянный, другой - уверенный в себе, с легкой улыбкой на
мертвенно-бледном лице. Внешнее сходство только подчеркивало это различие
между ними.
одновременно и увидели, что на пороге комнаты, шатаясь и хватаясь руками
за горло, стоит их мать. На Сунильд была только холщовая рубаха с
развязанными у ворота тесемками и сползшая на плечи шаль. В багровом
свете, струящемся из красного камня, глаза старой женщины, казалось, были
залиты не слезами а кровью.
Откуда у тебя это зеркало?..
красные сполохи не могли скрыть этой бледности, залившей его хищное лицо.
Губы Сигмунда задрожали, и он бросился к Сунильд.
медленно оседает на колени. Пылающими в красном зареве руками он подхватил
ее и тут же выпустил, страшно закричав.
голову и широко раскрыв рот, и кричал, кричал, и от его звериного вопля у
Синфьотли стыла в жилах кровь. Наконец крик стал слабее. Сигмунд простонал
несколько раз и затих. Потом его глаза встретились с глазами брата, и
Сигмунд попытался улыбнуться. Синфьотли поразила нечеловеческая боль,
которая глядела на него уз красноватых зрачков оборотня.
больнее... Это хуже всего, что я когда-либо испытывал.
к ней притронуться.
утешить брата.
самое надменное выражение, которое было так хорошо знакомо Синфьотли.
дом и буду жить здесь. Слуги еще остались?
поудобнее.
брата указательный палец. - Подай-ка мне вина.
стучал какой-то молот. Он плохо видел в этом болезненном багровом свете и
плохо понимал происходящее.
готовый налить еще. Ему хотелось подойти к матери, но он не смел
пошевелиться без позволения этого странного гостя, который был его братом.
Вдруг Сигмунд рассмеялся.
преданный брат. Я сам ушел. А ты ведь хотел меня похоронить. Ты ведь сжечь
меня хотел...
но больше жив, чем умер.. Спроси хоть Арнульфа Сверчка, который все про
всех знает.
прямо на улице, неподалеку от харчевни "Бурый Бык". Снег на несколько
футов вокруг был забрызган его кровью...
Сигмунд, но улыбка помимо воли тронула его узкие губы. - Откуда же в
городе волки, а?
сердце необъяснимым страхом. Как будто разговор зашел о чем-то очень
опасном. Перемогая себя, он ответил: