страйк", щелкнул бензиновой "Зиппо", глубоко затянулся и продолжал:
жэковские рабочие пришли выкачивать воду из подвала, приспособили помпу и...
побежали в милицию. Это совсем другое отделение, в центре, пятое или... не
знаю. Те не сразу прошлись по ориентировкам на пропавших. А когда их
достали, сразу наткнулись на Леночкину фотографию и приметы. Я говорю:
дознаватель молодец, быстро сработал. Описание-то приметное. И все до
мелочей, включая одежду, совпало. Потом экспертиза, хорошо, что ее быстро
провели, патологоанатомы сейчас завалены горами трупов. Вывод однозначный --
естественная смерть, инсульт. А раз есть тело и нет признаков насильственной
смерти...
образом: замужняя женщина, не бродяжка, не шлюшка, уезжает в командировку,
потом возвращается в город, идет в подвал, расположенный далеко от дома и
залитый водой. Там ее неожиданно настигает инсульт, и она умирает в подвале
и в одиночестве. А поскольку рядом вода, то падает в воду! Так, что ли? Это
похлеще, чем инфаркт в буфете. Причем мы с тобой знаем, что она была не
одна. С ней был этот Целуев. По крайней мере, у нас нет никаких оснований
считать, что они простились при въезде в город. Зато есть все основания
считать, что Целуев пытался втянуть Леночку в не очень понятную историю, где
требуется портретный грим. А ты спокойненько соглашаешься, что дело можно
закрыть! Хороший подход, удобный! Не хлопотный! -- Лизавета тоже вскочила.
Теперь они стояли друг против друга, глаза в глаза. Маневич явно чувствовал
себя неуютно.
пепельницу, не нашел и раздавил окурок в стоявшей на Лизаветином столе
гильзе. Эту гильзу от боеприпаса к знаменитому ракетному комплексу
"Тунгуска" он сам привез ей как сувенир с испытательных стрельб на полигоне
"Ржевка". -- И ребенок разобрался бы, что дело нечисто. Да только нет
юридических оснований тянуть дело. Нет!
формальный повод избавиться от очевидного "глухаря", способного испортить
статистику за месяц или даже за квартал. А нынешнее милицейское руководство
за статистику взялось вполне серьезно. Маневич подошел поближе и сказал
тихо, но твердо:
нравилось, когда ее держали за "болвана в старом польском преферансе", а
Сашина манера всегда защищать милиционеров попросту раздражала. Их служба,
конечно, и опасна и трудна, но уж слишком часто не видна. И на первый
взгляд, и позже.
Мне наш Борюсик подписал командировку. Я его уговорил.
"Борюсика", так именовали куда более высокопоставленную персону --
деда-президента.
легкостью необычайной, особенно своим фаворитам: в Ташкент -- пожалуйста, в
Омск-Томск-Красноярск -- бога ради, в Хабаровск-Биробиджан-Владивосток --
сколько угодно. Командировки очень скоро превратились в обыкновенный туризм,
в поездки по местам былой журналистской славы или в семейные путешествия.
Привезенные репортажи более всего походили на путевые заметки: вот завод,
вот порт, вот город, основанный Ярославом Мудрым. Первой взбунтовалась
бухгалтерия. И теперь даже для того, чтобы поехать в Москву, требовали
жесткое обоснование командировки. Что-нибудь эпохальное.
проще, чем я думал. Перегоню репортаж и задержусь на пару дней. Дума ведь
заседает, несмотря на демарш меньшинства. Мессир Зотов там, мессир
Поливанов, думаю, тоже. Заодно попытаюсь выйти на врачей из этого
парламентского центра.
советовать. -- Впрочем, не мне тебя учить. Сам сориентируешься. -- Потом она
опять вспомнила про закрывающееся дело о смерти Леночки и отвернулась.
повторил обещание Саша.
сходить в этот подвал. Если ты, конечно, узнаешь адрес. Или это будет
чересчур нелояльно по отношению к твоим "хорошим милицейским парням"?
дали точный. Не аборигену было трудно отыскать неприметный подъезд в глубине
третьего от улицы двора. Но попасть в этот самый подвал оказалось куда
труднее -- на дверях красовался новенький амбарный замок. Маневич потрогал
пальцем дужку:
куртку, он начал шарить по бесчисленным карманам операторского жилета в
надежде отыскать что-нибудь подходящее для работы.
оглядывалась. Подъезд производил угнетающее впечатление -- облупившаяся
темно-коричневая краска на стенах, потеки на давно забывшем о побелке
потолке, стертые чуть не до дыр ступеньки и неистребимый запах пыли и кошек.
Человек в здравом уме и твердой памяти не пойдет сюда даже по приговору
суда. Как же Леночку-то занесло?
же жилета свой неизменный блокнот. -- Вот, доблестные труженики РЭУ-16
Сидоркин, Иванов и Габридзе. Рабочие. Так будем открывать дверь или нет? Я
почему спрашиваю -- если ты не возражаешь, я, пожалуй, начну, а то мне
надоело все время оправдываться.
Лизавета, и они вышли из подъезда.
медвежьем углу. Под "офис" РЭУ построили совершенно новое помещение, и
трехэтажный дом красного кирпича смотрелся даже элегантно. Внутренняя
отделка тоже была на уровне -- свежеокрашенные кремовые стены, на полу
отчетливо импортный линолеум. Не роскошь, но все же.
коридоре.
принятое для обозначения всех, кто трудится в бесчисленных РЭУ, ПРЕО и
ГРЭППах. -- Они выбирают такие странные цвета для покраски лестниц и
парадных, что мне казалось, там высок процент дальтоников. А оказывается,
при желании могут и повеселее что-нибудь выбрать.
опознавательных знаков. Лизавета открыла ближайшую.
Габридзе?
канцелярским столом, подняла голову:
Она широко распахнула глаза, разглядев Лизавету. -- Ой, ну прямо как вчера
на экране, только моложе! Так вы к нам? Я сейчас начальнику...
нужен кто-нибудь из этой троицы -- поговорить.
прищуром:
какая-нибудь. Приличное такое пальто...
Проникновенно и убедительно.
Габридзе... В гараже, наверное. У него там приятель... -- И толстуха
подробно объяснила, как пройти к гаражу РЭУ.
-- А вот еще вопрос... Этот подвал, он открытый был? Когда замок-то
повесили?
дворник хороший. Она бы сообщила, если что не открыто. У нас с этим строго
-- подвалы, чердаки. Знаем инструкцию, держим закрытыми.
тоже был получен немедленно.
довольно просторного двора-колодца. Металлические ворота были закрыты, и
Маневич решительно толкнул половинку двери, выкрашенной рыжей масляной
краской. Дверь немелодично скрипнула. В гараже было темно, удалось
разглядеть только контуры тракторов и грузовичка с нежным названием
"Газель". Они сделали два шага, Лизавета немедленно споткнулась о какую-то
запчасть и тихонько чертыхнулась.
Суворов Виктор
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Русанов Владислав
Свержин Владимир
Шилова Юлия