Чтение 27–й страницы книги ~Следователь по особо важным делам~

Я хотел ответить колкостью, но сдержался. Ничего бы это не изменило.
Ильин упорно избегал любого контакта.

Каждое утро в мой кабинет являлся Савелий Фомич, ожидая указаний, кому
отнести очередную повестку. Выглядел он при этом очень серьезно и
торжественно. Словно не существовало наших сидений за чаем в моей
гостиничной комнате, простых и непринужденных бесед по вечерам.

Весь его вид говорил: дружба дружбой, а дело делом.

Как-то старик посоветовал вызвать на допрос по делу некоего Шавырина,
жителя Крылатого.

- Он хорошо знал Залесских? - поинтересовался я.

- Вроде нет...

- Тогда почему именно его?

- Вы же вон сколько народу опросили. И с ним потолкуйте. От него ведь
не убудет.

- Я, Савелий Фомич, вызываю только тех, чьи показания могут помочь
следствию. Так просто беспокоить людей мы не имеем права. Да и не хватит
ни времени, ни сил поговорить со всеми.

- Оно конечно, со всеми не хватит времени...

- Лучше вы мне подскажите, с кем из районного начальства, которое
бывает у вас, чаще всего общается Ильин?

- Про то не ведаем. Мы люди маленькие. Вам сподручнее у Емельяна
Захаровича узнать.

Как раз у директора совхоза насчет Ильина я не хотел ничего узнавать.
Мне казалось, что Мурзин относился к главному агроному необъективно.
Благоволит к нему. И не скрывает этого,

- Впрочем, когда жалует к нам Павел Евдокимович Зайцев,
зампредрайисполкома, Ильин завсегда с ним обчается, - сказал сторож. -
Намедни опять приезжал. Главный агроном его зачем-то по совхозу возил.

- На своем мотоцикле? - удивился я.

- Зачем, - усмехнулся старик, - на мотоцикле он в хорошую погоду
разъезжает. А теперь "газик" у главного механика берет.

- Странные у вас порядки: у главного агронома - мотоцикл, а у главного
механика - машина.

- "Газик" - то старый. День ездит, а неделю чинит. Вот Ильин и взял
себе мотоцикл, новенький "Урал", а машину отдал главному механику. Губа не
дура, а? Но ежели ему понадобится машина - он то на мурзинской, то на
"газике"

главного механика. Выходит, все к рукам прибрал...

- Хорошо, Савелии Фомич, - прервал я его. - Попрошу вас, если здесь
опять появится зампредрайисполкома Зайцев, дайте мне знать. Я бы хотел с
ним побеседовать.

- Как прикажете...

На несколько дней я отлучился в Барнаул. Побеседовать с медэкспертом,
который обследовал труп Залесской.

Он подтвердил еще раз то, что изложил в своем первоначальном заключении.

Когда я вернулся в совхоз, Савелий Фомич сказал мне:

- Тут без вас Зайцев наезжал. Я сделал так, как вы приказали. Он обещал
с вами встретиться.

Помимо Зайцева у меня была запланирована беседа еще с секретарем
райкома Червонным. Но застать его на месте, когда я бывал в Североозерске,
все не удавалось.

И вот как-то я позвонил в райком и попал на самого секретаря. Он
предложил встретиться в тот же день.

Как назло, Мурзина в совхозе не было. Попросить машину больше не у
кого. Не у Ильина же. И я решил добираться до Североозерска общественным
транспортом.

Автобусная остановка (деревянный навес) пустовала.

Я потоптался на холодном ветру и зашел в чайную. Так, оказывается,
поступили все пассажиры. Их набралось порядочно. Сидели за столами в
одежде. Кое-кто из мужчин курил, пряча цигарку в кулак.

Торговля шла вяло. Да и ассортимент был невелик. Зашли трое парней. У
одного топорщился карман брюк. Они направились было к стойке за стаканами,
но потом, пошептавшись и бросив на. меня испуганные взгляды, ретировались.

Время тянулось медленно. Автобус все не шел и не шел, хотя по
расписанию давно должен был прибыть из района.

Люди терпеливо ждали. В деревнях привычны к ожиданию.

Потом, кто-то сказал, что с машиной, наверное, что-нибудь случилось,
потому что они часто выходят из строя.

Я с беспокойством поглядывал на часы. Если тут ещ" немного задержаться,
не успеть мне в райком в назначенный срок.

Вышел на улицу. На дороге, уходящей далеко в степь, автобуса видно не
было. Пришлось голосовать.

Остановился самосвал. По номеру - не совхозный. Молодой водитель открыл
дверцу, улыбнулся:

- В район?

- Так точно.

- Садись скорей...

В кабине было тепло. Тихо играл транзисторный приемник, вмонтированный
в панель.

- Что возите? - поинтересовался я машинально.

- Цемент для геологов. Нефть и газ ищут. Через Крылатое прямиком.

- Из района? - удивился я.

- Ближе цемзавода нету.

- Значит, заночевали сегодня у геологов?

- Зачем. Я со вчерашнего вечера уже две ездки сделал. У них аврал...

- Сколько ты уже сидишь за рулем? - полюбопытствовал я.

- Бог его знает. Сутки будет. Аврал. Ребята задыхаются без цемента...

- А где же сменщик?

- У него три положенных по случаю свадьбы дня. Раз в жизни случается...

Можно было только поражаться беззаботности, с которой он говорил об
этих сутках.

- Не устал?

- Малость имеется. Закуришь - вроде ничего.

- Вроде... Поберечься бы не мешало.

- Молодой. Сдюжу.

- А если авария?

Он покачал головой:

- Подзагореть можно и на свежую голову. Что, боязно ехать со мной? -

- Нет...

Я пожалел, что заговорил на эту тему. Еще посчитает за труса. Да и кому
охота думать о неприятном, когда впереди длинные километры по заснеженной
степи...

Не знаю, чем руководствовался он. Жаждой романтики, подвига? Или он не
отдавал себе отчета в том, что организм - штука материальная, имеющая
пределы прочности? Ведь для таких случаев существует техника безопасности,
нормы, которые тысячи и тысячи раз проверены в специальных медицинских
учреждениях, проверены на людях.

Увы, на жизнях тоже... В мирное время риск не всегда оправдан.

Дальше мы ехали молча. Я думал о предстоящей беседе в райкоме.

Прежде чем заговорить со мной о крылатовском деле, секретарь райкома
сухо сказал:

- Я понимаю, товарищ Чикуров, вы имеете право вызывать на допрос кого
угодно, невзирая на ранг и звание.

Но все-таки Павел Евдокимович этого не заслужил.

- Простите, я не понимаю, о чем речь, - удивился я.

Червонный вынул из стола и протянул... мою повестку, в которой была
вписана корявым почерком и с ошибками фамилия Зайцева. А секретарь райкома
продолжал:

- Человек он немолодой. Между прочим, обязательный и аккуратный. Могли
бы позвонить ему. Вручить такую неграмотную повестку...

Да, выкинул Савелий Фомич штуку. Вот до чего доводит излишнее рвение.

- Прошу прощения. Тут, товарищ Червонный, ошибка вышла. Поверьте, не по
моей вине. Впрочем, я тоже виноват. Не разъяснил толком товарищам...

Я сунул повестку в карман, намереваясь устроить моему не в меру
ретивому помощнику нагоняй.

- Надо как-то исправить неловкость, - сказал Червонный уже мягче.

- Я извинюсь перед Павлом Евдокимовичем.

- Что ж, считаем этот вопрос исчерпанным, - охотно согласился секретарь.

Нашей беседе не мешали. Червонный попросил секретаршу ни с кем его не
соединять.

Я поинтересовался, каким образом Николай Ильин попал в совхоз "Маяк"?

- Я уже говорил об этом следователю, который до вас вел расследование.
Но если надо, могу повторить. Вышегодский сельскохозяйственный институт
является как бы нашим шефом, - секретарь райкома улыбнулся. - По старой
дружбе.

- В каком смысле - дружбе?

- Неисповедимы пути господни. С кадрами у нас негусто. Тут уж пускаешь
в ход все, что можно... Не подумайте плохо. Просто мы с ректором института
учились в Тимирязевке. Вот он и старается по мере сил снабжать нас
специалистами.

- Охотно едут сюда?

- Кое-кто работает. Хотелось бы побольше молодых, энергичных парней.

- Почему только парней?

- И девчат, пожалуйста. Ради бога. У нас ведь равноправие. Кроме шуток,
по моему мнению, у Кулунды большое будущее. Молодому специалисту есть где
развернуться. Размах.

- Значит, Ильин приехал в Крылатое как бы по направлению?

- Да, считайте так. Мне кажется, он на своем месте.

Правда, за один год о его работе судить трудно. Но показатели совхоза
"Маяк" выше средних по району. Это уже о чем-то говорит. И Мурзин в этом