Чтение 27–й страницы книги ~Инструктор спецназа ГРУ~

не видел.

- Ну, это само собой. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

Распрощавшись с охранником, Илларион легким шагом покинул стоянку. Из
кафетерия гастронома он позвонил Мещерякову. Тот снял трубку сразу, словно
дожидался звонка.

- Мещеряков слушает. Кто у телефона?

- Забродов. Здравствуй, полковник.

- Здравия желаю, товарищ генерал.

- Ты что, Мещеряков, белены объелся? Или с самого утра успел в свой сейф
наныряться?

- Никак нет, товарищ генерал. Документы еще не готовы. Работаем.

- У тебя что, в кабинете кто-то сидит?

- Так точно, товарищ генерал. Как только будет готово, я вам перезвоню.

И он положил трубку. Илларион пожал плечами, заказал себе вторую чашку
кофе и пачку сигарет и, положив телефон на столик перед собой, стал ждать
звонка, чередуя глотки с затяжками и продумывая план своих действий.

Мещеряков позвонил минут через сорок и коротко сказал:

- Надо встретиться.

- Надо так надо. Давай так... Илларион объяснил, где его найти.

- Далеко, - сказал Мещеряков.

- Я без машины, - объяснил Илларион. - Кстати, ты не мог бы одолжить
свою?

- Вертолет не нужен?

- Нет, спасибо. Уж очень заметный. И постарайся не привести за собой
"хвост".

- Не учи ученого.

- Так я буду ждать.

- Пока.

Мещеряков явно уже был в курсе всех дел. Иллариона это радовало,
поскольку избавляло от необходимости пересказывать свои приключения и
выслушивать при этом неизбежные матерные комментарии.

Через полчаса перед кафетерием остановилась машина Мещерякова. Полковник
остался в салоне. "Молодец, - подумал Забродов, - сообразил". Однако тут же
выяснилось, что хвалил он полковника рано - только такой кабинетный
разведчик, каким стал в последние годы Мещеряков, мог не заметить красный
"ситроен", скромно припарковавшийся неподалеку. В "ситроене", насколько мог
разглядеть Илларион, сидели двое, причем ни один из них не вышел из машины.

Илларион набрал номер сотового телефона Мещерякова и, когда тот поднял
трубку, сказал:

- Тебя пасут. Сиди спокойно, не дергайся. Красный "ситроен" через две
машины позади тебя. Когда они отвлекутся, объедешь квартал и вернешься сюда,
только не торопясь.

- Чего это они станут отвлекаться?

- Отвлекутся, я что-нибудь придумаю. Ты все понял?

- Я-то понял, а вот ты...

- Ладно, ладно, это потом. Я пошел. Илларион вышел из кафетерия в
торговый зал гастронома и с предельно деловым видом решительно вошел в дверь
с табличкой "Посторонним вход воспрещен". Его никто не остановил, и он
беспрепятственно пересек обширные полутемные подсобные помещения. Коридор
вывел его прямиком на бетонную рампу, к которой подъезжали для разгрузки
продуктовые фургоны. Как он и ожидал, на заднем дворе гастронома уныло
слонялись какие-то потертые ребята, лениво подпиравшие стволы чахлых лип и
стрелявшие друг у друга бычки.

Илларион спрыгнул с рампы и подошел к ним. Это была обычная
великовозрастная шпана, целыми днями отиравшаяся во дворах гастрономов в
ожидании поживы или какой-нибудь "левой" разгрузки, за которую можно было
получить расчет дешевым вином.

- Дело есть, отцы, - сказал Илларион.

- Плати бабки, будет дело, - лениво ответил плечистый, но какой-то
помятый и словно бы опущенный парень лет тридцати, одетый в строгом
соответствии с молодежной модой десятилетней давности.

Со всех сторон начали подтягиваться заинтересованные слушатели,
постепенно беря Иллариона в кольцо.

- Полета зеленых хватит? - спросил Забродов.

- Это смотря за что, - ответил его собеседник.

- Надо с одними ребятами переговорить - там, на улице.

- И много ребят?

- Двое.

- Двое? - парень о чем-то напряженно думал. - Слушай, дядя, - сказал он
наконец, - а может, ты нам просто так деньги отдашь? В долг, а? Пойми,
братуха, трубы горят!

- Нет, - сказал Илларион, - так не получится. Удовольствие только тогда
чего-нибудь стоит, когда оно заработано честным трудом.

- Ты чего, козел, - вылез откуда-то сбоку тощий тип в грязной джинсовой
куртке, - тебе бабок жалко, что ли? Ответь, животное, тебе бабок своих
вонючих жалко?

- Не советую, мужики, - предупредил Илларион. - Вы заработать хотите или
нет? Если хотите, кончайте этот концерт.

Что-то было в его тоне и фигуре, а может быть, и в выражении лица, что
заставило их отступить. Через минуту Илларион уже объяснил, чего он от них
хочет, и его волонтеры двинулись на улицу. Забродов же вернулся в кафетерий
и, заказав еще кофе, удобно устроился у окна.

Красный "ситроен", как и машина Мещерякова, по-прежнему стоял у тротуара.

Вскоре к нему, двигаясь разболтанной вялой походкой, приблизился давешний
мозгляк в джинсовке и о чем-то заговорил с сидевшими в машине, фамильярно
облокотившись на крышу. Видимо, ход разговора его не устроил, потому что
через минуту он изменил позу: снял локоть с крыши, пониже нагнулся к
приоткрытому окошку и стал что-то объяснять, оживленно жестикулируя, причем
далеко не все его жесты были пристойными. Сидевшие в машине мужественно
терпели все это на протяжении добрых трех минут, но в конце концов дверца
открылась и из нее неторопливо вылез крепкий, спортивного вида мужчина
средних лет. Все так же неторопливо он взял надоедливого собеседника за
лацканы куртки и потянул на себя, но тут как из-под земли возникли еще два
аборигена и стали отдирать мужчину от своего товарища.

Водитель, до сих пор пассивно наблюдавший за происходящим, поспешно вылез
из машины и, обежав ее крутом, принял горячее участие в обсуждении спорного
вопроса. От стены гастронома оторвались еще две потертые фигуры, и через
минуту красный "ситроен" уже было трудно разглядеть за спинами митингующих.
Вскоре в этой мини-толпе возникло какое-то сложное внутреннее движение, и
оттуда кто-то вылетел спиной вперед.

Мещеряков плавно тронул машину с места и на малой скорости покинул театр
военных действий. Сидевший у окна кафетерия Илларион закурил сигарету.
Увидев это, недавний его собеседник, вислоплечий здоровяк, подошел к тяжело
топтавшейся у машины куче народа и что-то негромко сказал. Куча рассосалась
в мгновение ока, оставив экипаж машины считать раны. Надо отдать им должное,
отсутствие Мещерякова они заметили почти сразу и немедленно уселись в
машину. Красный "ситроен" взревел мотором и бросился в погоню.

Илларион Забродов вышел во двор гастронома и расплатился со своими
"волонтерами". Намеки на то, что надо бы надбавить, он оставил без внимания
и вернулся на улицу, став на бровку тротуара. Через минуту возле него
остановилась машина Мещерякова, и Илларион, заранее улыбаясь, забрался в
салон. Андрей молча покосился на него и отъехал от тротуара, сразу
перестроившись во второй ряд.

- Ну, - сказал он, - рассказывай, Аника-воин.

- Что же рассказывать, - развел руками Илларион. - Ты, я вижу, и так все
знаешь.

- Знаешь... - передразнил Мещеряков. - Ты зачем ментов повоевал? Книги
какие-то украл...

- Совершенно верно, - подтвердил Илларион, - украл. Только сначала
пришлось убить хозяина книг, а то он с "Коньком-горбунком" расставаться не
хотел. Они мне привет от Северцева передали, Андрей.

Мещеряков опасно "подрезал" троллейбус и болезненно сморщился, когда
сзади загудел мощный клаксон.

- Вот оно что... То-то я смотрю, Сорокин какой-то не такой ко мне явился.

- Это который милицейский полковник?

- Он самый. Пришел узнать, бешеный ты или, может, действуешь по
секретному заданию правительства и лично господина Президента...

Объезжая небольшую выбоину в асфальте, он едва не угодил колесом в
открытый канализационный люк, резко крутанул руль и чуть не врезался в
бордюр.

- Слушай, давай где-нибудь остановимся и спокойно поговорим, - попросил
Илларион. - По-моему, ты волнуешься, а я еще пожить хочу.

- Ты? - задрал брови Мещеряков. - Кто бы мог подумать.

Тем не менее, машину он остановил. Оглядевшись, Илларион с некоторым
удивлением заметил в двух шагах от места их парковки хорошо знакомый ему
уютный ресторанчик, где они любили посидеть с Мещеряковым и Левой Штурминым,
когда тот еще был жив.

- Хорошо ориентируешься на местности, - похвалил он. - Прямо Дерсу Узала.

- А ты думал, - хмыкнул Мещеряков, запирая машину.

Они сели за столик и заказали коньяк.

- Так это Сорокин у тебя сидел, когда я звонил? - спросил Илларион, когда
их заказ появился на столе, а официант ушел.

- Сорокин, Сорокин, - закивал Андрей, пробуя коньяк.

С полковником Сорокиным Иллариону приходилось сталкиваться дважды.
Впервые тот возник на горизонте Забродова, когда расследовалось дело двух
его бывших курсантов, которые по пьяному делу убили омоновца и захватили
микроавтобус с детьми. Вторично они встретились, когда Москву терроризировал
полусумасшедший скульптор Хоботов, получивший в народе прозвище Удав за
неприятную привычку душить людей голыми руками. И вот теперь тот же Сорокин
расследует его, Иллариона Забродова, собственное уголовное дело. С одной