вчетвером в два захода выпили вино и утолили жажду. Потом закурили, - Надо
бы со стола убрать, - сказал Виталий, ни к кому не обращаясь.
Утром и уберем.
начало корчить, и по его виду было нетрудно догадаться, что он начнет
отливать прямо здесь, но не низом, а верхом.
ничего не видя перед собой, сшибая стулья, опрокидывая бутылки, опрометью
бросился к туалету. Не успела хлопнуть дверь, как раздались специфические
звуки, словно неумелый трубач пытался извлечь из горна сигнал тревоги.
ним.
появился просветлевший лицом Анатолий.
то на осунувшегося водителя.
Семаги.
сглотнул слюну. И это движение решило исход. На глазах у товарищей Семага
переломился надвое и принялся вываливать содержимое желудка прямо на
вытертый ковер между широко расставленными ногами. Больше всех смеялся
Анатолий Кошевников, он даже хлопал в ладоши, крича:
по-английски, бесшумно прикрыв дверь. А Виталий взялся чистить ковер под
доброжелательные комментарии приятелей.
Глава 11
дорожного движения. Аркадий Шанкуров вел машину так, словно не существовало
пешеходных переходов, не горели светофоры, он ехал так, будто перед ним на
бешеной скорости, сверкая синим сигнальным фонарем, мчалась машина ГАИ,
заставляя всех прижиматься к обочине. Охрана не поспевала за своим
обезумевшим хозяином.
Какого черта ты его не остановил? Охранник, который пытался образумить
Аркадия Геннадьевича еще возле ресторана, с покрасневшим от возбуждения
лицом, огрызнулся:
пристрелить может. "Чероки" совершил головокружительный маневр и приблизился
к "мерседесу" на целых пятьдесят метров.
влево, стараясь не отстать от Шестисотого "мерседеса".
будкой-морозильником, оказавшаяся впереди. А вот "мерседес" рванул вперед.
звучащие клаксоны, а "мерседес" мчался и мчался, набирая скорость.
перекрестку, чуть не сбив парочку влюбленных, стоящих на островке
безопасности.
спутнику.
увиденное ею лицо охранника, надув до предела щеки.
в одиночестве посреди оживленной проезжей части.
День Победы как никакой другой праздник. И уже за месяц до него Анисим
Павлович торжественно, как знамя полка, доставал из шкафа свой парадный
мундир, начищал награды и готовился к выходу "в люди". Ему нравилось, когда
на него все обращают внимание, взрослые показывают детям на седого,
красивого ветерана, увешанного многочисленными наградами. Правда,
большинство медалей были юбилейными, зато два ордена - настоящими боевыми,
полученными еще тогда, в далеких сорок третьем и сорок пятом.
готовился к выходу в город. Он вытащил мундир, облачился в него. Внук и
внучка все время торопили дедушку:
погоды дед никогда не ошибается: к перемене погоды ранения деда отдавали
ноющей болью. Сегодня Анисим Павлович выглядел серьезно и в то же время
радостно, как никогда. Он тщательно причесал свои серебристые седины, потуже
затянул галстук и только после этого принялся смахивать щеткой с блестящих
погон с тремя звездочками невидимые пылинки.
минута в минуту. Тут идти-то недалеко, на Савельевский.
встрянешь, начнешь разговаривать, и мы, как всегда, опоздаем.
жизнь впереди.
пуговицы и с наслаждением вслушиваясь в звон медалей.
сообщил:
параде.
выпьем по сто фронтовых.
двести нам уже не осилить. Он положил в портфель вытащенную из холодильника
бутылку "Русской" с винтовой пробкой, купленную два месяца назад, взял три
гвоздики, уже постоявшие в воде, и только после этого скомандовал внукам:
Павлович взял портфель и строго приказал внукам:
то всегда тебя потом ищем. Вот Олег хороший мальчик.
тщательно выбритые и обильно политые одеколоном щеки.
которых уже была отписана его приватизированная квартира, и его старые
"жигули", а также дача на берегу Клязьмы - в общем, все, что имел ветеран
вооруженных сил, полковник в отставке Анисим Павлович Малинин, - покинули
квартиру.
Анисим Павлович воспитывал внучков в строгости. И они его слушались. И не
потому, что он на них покрикивал, а просто потому, что они любили старика.
Им нравились его рассказы о переправе через Днепр, о каком-то Бобруйском
котле, о битве на Одере, о взятии Рейхстага, о том, как он расхаживал по
рейхс-канцелярии, и о том, как пил с американцами виски.
подаренный офицером вооруженных сил США. Компас исправно служил и сейчас.
Время от времени старик брал его с собой в лес, когда ходил собирать грибы.
И Олега, и Свету Анисим Павлович научил следить за стрелкой, неизменно
указывающей на север.
совершеннолетие. Только не знал, доживет ли сам до этого знаменательного
дня.
пойдет по его стопам и станет кадровым военным, тогда компас ему послужит,
даром что старый. Вот так они и шли. Прохожие с уважением уступали дорогу
седовласому старику с двумя милыми детьми. Кое-кто, конечно же, провожал их
снисходительной улыбкой, но большинство действительно испытывали искреннее