грудной младенец на искусственном вскармливании. Никто из них ни разу в
жизни не прикоснулся к материнской груди. Все они выглядели довольно
слабыми, отставали в развитии, но при этом обладали поразительной
стойкостью. А по достижении семи лет переводились в Павловский детдом. За
этим следил сам Соломон Давидович, потому что директор был его другом и лишь
про этот детский дом он мог сказать уверенно, что там не воруют.
которого на месте матери и отца стояли прочерки, убедился, что в
человеческой жизни есть место подвигу. Этот подвиг совершил на его глазах
старший детдомовец Андрей.
рост, вес и общую хилость, сразу поставил его на "УДП" (усиленное детское
питание), а это значило, что к общей для всех еде Моне были положены
дополнительный кусок белого хлеба с кубиком сливочного масла и стакан
молока.
его выращивали прежде, Моня сам считался взрослым ребенком. Здесь же
неожиданно оказался самым младшим. А такого количества больших ребят
одновременно он пока не встречал.
увидел перед собой с высоты третьего этажа большой, освещенный солнцем мир,
и в этот момент дверь в палату захлопнулась.
Моня вскарабкался на подоконник. И когда встал, касаясь рукой скользкого
стекла, ему и стало по-настоящему страшно. Его зашатало, и он упал вниз
головой. Но улетел недалеко, так как подол рубашки зацепился за гвоздь.
выдержали бы, и полет закончился трагически. Но получилось так, что он повис
над землей, слегка раскачиваясь и видя перед собой уходящую вниз стену дома.
воспитанников и не слишком беспокоились. Однако всеобщий крик быстро привлек
их внимание, хотя все длилось несколько минут. В эти минуты Андрей, мальчик,
старше Мони лет на семь, убедившись, что дверь Мониной палаты заперта,
рванулся в соседнюю и вылез через окно на карниз. Увидев его, медленно, но
уверенно продвигающимся по карнизу к Моне, все замолчали. Моня молчал тоже,
медленно раскачиваясь на подоле рубашки. Взгляды всех, кто стоял, задрав
головы, на земле, были сосредоточены на них, как лучи прожекторов на мишени
в ночном небе.
Андрей, приближаясь к испуганному малышу. - Все будет хорошо, не бойся.
и рубашка, уже начавшая было трещать, все-таки выдержала.
открытое окно, да и за висящего Моню было не зацепиться. Однако он
изловчился: кончиками пальцев перебирая край рамы, перегнувшись и упираясь
босыми ногами в узкий карниз, он все же обошел, преодолел раскрытую створку
окна и, обняв Моню, рухнул на подоконник. Все с облегчением вздохнули. К
этому времени директор успел взбежать на третий этаж, открыть своим ключом
дверь палаты и протянуть руку Андрею. Через несколько мгновений спасенный
стоял на полу, а совершенно обессиленный спасатель сидел рядом. Директор
поднял его, обнял и повернулся к Моне.
забыл про тот случай - слишком он был ничтожным в ряду его приключений.
Сильный, широкоплечий, он казался идеалом для хилого малыша, и не счесть,
сколько раз, засылая, тот мечтал: "Вот бы и мне таким вырасти!"
только, Андрей не увидел его успехов. Примерно через полгода он исчез, чтобы
возникнуть в одном очень специальном учебном заведении, где сирот превращали
в профессиональных разведчиков или, по крайней мере, сверхсекретных "рыцарей
плаща и кинжала". Спустя годы похожий путь проделал и сам Моня Зельцер-8.
орденом Золотого меча за спасение японской принцессы, заочно получивший
статус почетного гражданина города Картахена государства Колумбия и также
заочно приговоренный к смерти в нескольких странах, в том числе и в той,
которую называл Родиной, даже теперь в разговоре с Андреем он на мгновение
ощутил в себе знакомое детское чувство, с каким младшие смотрят на старших.
***
улицам ходит немало таких же, как он, однажды хапнувших шальные деньги,
вкусивших на мгновение кайф богатства и тут же потерявших все.
ближайшем рассмотрении оказавшийся бывшим начальником Геннадия по проектному
институту. Поразительно, что он по-прежнему оставался тем же самым
начальником отдела.
подтверждения своих слов. - Вспомнил! В газете видел твое фото и интервью:
***
Геннадий только что вышел. Там по-прежнему продавали обувь. Но только уже
другую, не ту, что делали на его фабрике. И не было ни одного знакомого
лица.
продаже). - Только что пришла новая партия итальянских туфель.
Федоровна Николаева?
решил встретить жену. Его осенила удачная мысль: квартира - вот где деньги
зарыты. Спасибо этому чудику, который у них жил. Продать квартиру - вернутся
деньги.
Глава 27. Муки тети Пани
мусора, доверху набитый одеждой.
еще носить и носить. Если вам не нужны, можно ведь и в комиссионку сдать, за
них хорошие деньги дадут!
сами, Апполинария Сидоровна, как это будет выглядеть: знаменитый хирург
сидит в очереди с мешком старого тряпья, чтобы сэкономить какие-то гроши.
чего. На дачу, в лес по грибы, машину чинить, вдруг сломается. Да хоть дома
донашивать. Мой старик завсегда...
что, наверное, не вспомню, как это делается, а если машина сломается, на это
у меня есть механик и водитель.
рассмотрела вещички. Кое-что (рубашки, свитера) пойдет внучке Аленке, хорошо
сейчас одежка пошла одна для всех - издали посмотришь, не поймешь, девка или
парень. А вот костюмчик да пальтишко придется выбросить, на зятя маловаты
будут.
кладовку. Завтра с утра будет убираться и выбросит вместе с остальным
мусором. А Аленка-то как обрадуется свитерам!
***
Барханов решил, что станет врачом, над ним смеялась даже мать.
несколько раз в жизни. Однажды, правда, в соседнюю деревню, что была за
большим оврагом и называлась соответственно Большие Выселки, прилетал
вертолет, набитый докторами. Это случилось, когда какой-то большой начальник
неизвестного происхождения забрался в их леса на охоту, а там его, словно
сохатого, прострелили насквозь. Тогда из области был вызван санитарный
вертолет, вызволивший начальника из беды.
на сеновале, где внизу по ночам шумно вздыхала корова да негромко квохтали
куры, спавшие на насесте. Он проснулся, когда зеленый вертолет с большими
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Майер Стефани