Чтение 27–й страницы книги ~Тень стройной женщины~

- В банке, в Лос-Анджелесе.

- Вот именно, - сказал Бергер, - вы никоим образом не могли получить
эти деньги от своего бывшего мужа, не так ли?

Мейсон вскочил раньше, чем прозвучал ответ.

- Минуточку, Ваша Честь! Вопрос наводящий, он подсказывает
свидетельнице ответ. Если обвинение намерено строить свое выступление на
косвенных уликах, обстоятельства должны говорить сами за себя.

- Но это же наш свидетель, - возразил Гамильтон Бергер.

- Не имеет значения, - объявил судья Сеймур. - Вы можете обратить
внимание свидетеля на какой-то факт или обстоятельство, но не можете
подсказывать ему ответ, тем более отвечать за него. Возражение защиты
поддерживается.

Гамильтон Бергер даже не пытался скрыть гнев.

- Когда вы видели своего бывшего мужа в последний раз?

- Два года назад.

- Когда вы в последний раз, до вашей поездки к Лас-Вегас, видели его
секретаршу?

- Тогда же.

- Пусть факты говорят сами за себя, - сердито заявил Бергер и сел на
свое место.

- Извините, миссис Тейлман, - обратился к ней Мейсон. - У меня есть
еще вопрос.

- Высокий Суд, - сказал Гамильтон Бергер, - это именно то, о чем я
предупреждал. Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив Суд, что хочет
задать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.

- Я думаю, господин прокурор прав, - сказал судья Сеймур. - Этого
свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.

- Совершенно верно, Ваша Честь. Но вмешалось обвинение и внесло в
дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации,
которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.

- Это право у вас, разумеется, есть, - согласился судья Сеймур. -
Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.

Мейсон подошел к свидетельнице:

- Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?

- Вношу протест, вопрос уже был задан, и на него ответили, - сказал
Гамильтон Бергер. - Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.

Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:

- Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы
ответить, чем ушло на внесение протеста. Я полагаю, мистер Мейсон, это
предварительный вопрос?

- Да, Ваша Честь.

- Протест обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.

- Совершенно верно, - ответила свидетельница.

- А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей
поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А.Б.Видал?

- Вношу протест! - крикнул Гамильтон Бергер.

- Протест отклоняется, - ответил судья Сеймур.

Свидетельница секунду поколебалась и сказала:

- Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону
с человеком, который назвался А.Б.Видал.

- Когда состоялась эта беседа?

- Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.

- Чего хотел этот человек?

- Того же, что и другие. Поговорить об акциях.

- Он сказал, что его зовут Видал?

- Совершенно верно, А.Б.Видал.

- Он сообщил, откуда звонит?

- Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.

- Вы узнали голос?

- Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена,
что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень
тонкий слух.

- О чем шел разговор?

- Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной,
я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, и приеду туда
вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждать
дела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если
он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов
наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.

- А потом?

- Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.

- Вы получили деньги?

- Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой
"Расходы на Лас-Вегас". В нем было пять купюр по двадцать долларов.

- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.

Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.

- Вы положили эти деньги в кошелек?

- Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.

- Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, - упрекнул ее
Бергер.

- Вы же не спрашивали, - ответила свидетельница. - Я сказала, что
многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать,
что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в
детали, потому что вы не спрашивали.

Мейсон улыбнулся присяжным.

Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.

- У нас все, - неожиданно объявил Бергер.

- У нас тоже, - сказал Мейсон.

Судья Сеймур взглянул на часы.

- Ну что ж, господа, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита
может начинать выступление?

- Мы готовы, - отозвался Мейсон.

- Подождите секунду, - вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с
Раскиным. Затем повернулся к судье: - Хорошо, начинайте. Остальные
доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.

- Приступайте, мистер Мейсон, - сказал судья Сеймур.

Мейсон улыбнулся судье и объявил:

- У защиты нет никаких доказательств, Ваша Честь. Предлагаю перейти к
прениям.

- Что?! - вскричал Гамильтон Бергер.

- Защита отказывается от выступления, - повторил Мейсон. - Предлагаю
перейти к прениям.

- Хорошо, - сказал судья Сеймур, - господин окружной прокурор, можете
начинать.

- Но мы не хотим сейчас начинать прения, - ответил Бергер. Он
взглянул на часы. - До перерыва осталось всего несколько минут, я бы
предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы
захотим начать дело заново.

- И это тот самый окружной прокурор, - усмехнулся Мейсон, - который
так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков!
Я готов. Почему бы нам не начать прения?

Судья Сеймур улыбнулся и сказал:

- Учитывая спорость, с которой движется дело, десять минут не
повлияют ни на расписание Суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до
двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о
предписании Суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его
в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений. Заседание возобновится
в два часа.

Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и,
протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.

Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился
следом.

- Что случилось? - спросила Дженис Вайнрайт.

- Я играю в азартную игру, - объяснил Мейсон, - ставка - ваша жизнь и
свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени
посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться,
присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены. Оставался один
выход - вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности
и оставляю все в руках присяжных.

- Я думаю, вы поступили правильно, - согласилась она. - Это значит,
что мне не нужно давать показания, да?

- Да, теперь давать показания вам не придется.

- Слава Богу!

- Все будет хорошо, Дженис! - улыбнулся Мейсон.

Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще
улыбнулся.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика
покинет зал заседаний.

- Это была рискованная игра, - сказал Дрейк.

- Без риска не выигрывают, - ответил Мейсон.

- Но отпечатки шин - они по-прежнему обвиняют, - сказал Пол.

Мейсон только улыбнулся в ответ:

- Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.

- Если ты будешь продолжать в том же духе, его хватит удар, - сказала
Делла Стрит.

- Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, -
пообещал Мейсон. - У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет
себе все ногти.